Смутное воспоминание

– Она ответила, что сегодня 1897! – воскликнула Бетти и тут же зажала рот ладонью, ощутив стыд из-за своей эмоциональности.

– Ну что ж, тут все удивительно, – спокойно ответила девушка.

– И это все, что ты скажешь? Тут все удивительно? – Элизабет распахнула глаза.

Она-то ожидала, что Дани бросится на Бетти с вопросами, будет дивиться ее смелостью и смекалке, а после поможет в расследовании. Однако что она хотела? Откуда вообще взялся этот образ, ведь они были едва знакомы? Всего день – какой-то день. Как за один день вообще можно стать с кем-то друзьями?

– Я просто надеялась, что тебя все это волнует тоже и что мы можем стать друзьями, хотя бы на время, чтобы не чувствовать себя одинокими, – Бетти была готова признать свое поражение.

– И меня волнует, – неожиданно ответила Дани. – Но сейчас в этом нет смысла, мы должны отдохнуть, набраться сил и разведать обстановку прежде, чем пытаться что-то предпринять. Ложись спать, Бетти, – Даниэла отвернулась к окну и наглухо закрылась одеялом.

– Об этом я не подумала, – сказала Элизабет сама себе и, вздохнув, медленно подошла к шкафу, из которого вытащила длинную сорочку, поморщилась, ощутив брезгливость, что придется спать в чьей-то одежде, и искренне поразившись, как Дани может радоваться пижаме, которая напоминает бальное платье.

Элизабет пришлось приложить немало усилий, чтобы втиснуться в ночное платье, девушка то и дело цеплялась за рюши волосами, ткань заставляла тело Бетти зудеть. Она отчаянно не понимала, зачем на сорочке столько кружева и вышивки, и в сердцах постоянно ругалась.

Элизабет покончила со сборами и легла на кровать, прикрывшись одеялом. Лунный свет проникал в комнату так сильно, что можно было бы на секунду подумать, будто наступило утро. Световая дорожка тянулась по кровати Дани, затем прикроватной тумбочке, полу и, наконец, одеялу Бетти, ослепляя девушку своим одиночеством и безучастностью. Элизабет постоянно ворочалась, ощущая неудобство: сорочка загибалась, кружева на рукавах щекотали тело, одеяло казалось слишком тяжелым, кровать жесткая, а подушка слишком мягкой, как будто голова Бетти лежала на воздушном облаке.

В коридоре послышался шорох. Элизабет прислушалась, решив, что ей показалось. Внезапно свет из окна упал на конверт, который быстро проскользнул по полу и остановился. Девушка неуверенно поднялась с кровати, а затем резко открыла дверь. В коридоре стояла мертвая тишина, сквозь темноту было сложно разглядеть даже соседнюю дверь. Бетти простояла в проходе около двух минут, ожидая какого-нибудь движения, пока глаза привыкали к мраку. Но ничего не произошло. Элизабет разочарованно закрыла дверь и, убедившись, что Дани спит, подняла с пола конверт, на котором не стояло ни темы, ни подписи. Бетти присела на край кровати и вскрыла содержимое. Внутри оказался белый лист бумаги с коротким посланием, написанным небрежным мальчишечьим почерком.

Ты, наверное, уже заметила, каким странным путем сюда попадают воспитанники. Я уверен, что это не прошло мимо твоего беспокойного ума. Если хочешь знать, что здесь происходит на самом деле, забери в ближайшее время то, что я оставил в заброшенном туннеле. Это мой подарок на твой день рождения, ведь сегодня тебе исполнилось восемнадцать.

Автор письма все еще был неизвестен, но круг подозреваемых быстро сужался, ведь воспитанниками особняка в основном были девушки. Больше всего Бетти поразила не скрытность ее тайного друга или явного врага, а то, что он знал про ее день рождения. Однако возмущение тут же ушло, Бетти вспомнилась сегодняшняя ситуация в гостиной: казалось, про праздник знали все вокруг, про ее и всех тех, кто прибыл вместе с ней.

Бетти слезла с кровати, ощутив нервное покалывание в кончиках пальцев, пульс участился, ноги гудели, девушка была переполнена возбуждением и откровенным любопытством. Надев свои белые кроссовки, в которых Бетти прибыла в особняк, Элизабет поплотнее закуталась в шелковую сорочку до пола, которая едва ли скрывала тело девушки, и принялась рыться в ящике прикроватного стола, надеясь найти там нечто напоминающее фонарь. Как Бетти и ожидала, в ящике находились только канцелярские принадлежности, стопка идеально отглаженных носовых платков с кружевами и какие-то пахучие флаконы. Бетти уже была готова впасть в отчаяние, но ее отвлек все тот же шорох за дверью. В щель вновь подложили конверт, на этот раз угольно-черного цвета, как будто кто-то выслал приглашение на похороны. Элизабет поднялась с колен, забрала конверт и осторожно, чтобы не разбудить Дани, подошла к окну. Опять ни имени отправителя, ни цели послания. Внутри был лист старой желтой бумаги. Бетти направила лист под лунный свет, едва разбирая слова.

Я думаю, что мы можем быть полезны друг другу. Ты сможешь найти свой подарок в заброшенном туннеле.

С Днем рождения!

На этот раз Бетти рассердилась не на шутку: у них что – традиция так встречать новеньких?

Волосы девушки даже при лунном свете вновь запылали огнем, она решительно вышла в коридор и, не обращая внимания на кромешную тьму, направилась к туннелю.

В саду журчала вода в фонтанах, Бетти принципиально старалась не слушать, не сворачивать. Весь этот дом и сад казались сплошной иллюзией, где любой, хоть на секунду задержавший взгляд, обречен навсегда потонуть в пучине неестественности. Такого не бывает в реальной жизни, в жизни, из которой Бетти без спроса вытащили. Или все-таки бывает? Иначе как можно объяснить все это? Элизабет добралась до ворот, отметив для себя, что никто не закрывает их даже ночью.

– Вот странные, – в который раз удивилась девушка и вышла из сада.

Из туннеля глядела темнота, она как будто ругалась, что ее разбудили. Бетти сделала несколько шагов вперед, почувствовав холодок в области спины. Ей было страшно, энтузиазм, с которым девушка направилась к туннелю, теперь отступил. Она и не подумала о том, какой опасности себя подвергает, стоя здесь: совершенно одна и совсем не зная, как устроены правила этого места. Но назад дороги не было, и Бетти, преодолевая собственное сердцебиение, сделала еще пару шагов. Оказавшись в туннеле, Элизабет отметила, что лунный свет, приникающий со стороны заброшенной железной дороги, позволяет разглядеть стены.

Затем Элизабет окончательно привыкла к полумраку и принялась искать глазами то, зачем вообще сюда пришла: и она нашла это. У одной из стен, под маленьким камнем, вероятно, чтобы не унесло ветром, лежал небольшой бумажный конверт. Бетти подобрала его с земли, но не смогла разобрать написанное. Решив, что прочитает позже, девушка оглядела туннель еще раз: у выхода со стороны леса лежала желтая коробка, перевязанная белым бантом. Бетти взяла коробку в руки и заглянула внутрь: на дне лежал старинный синего цвета дневник из мягкой ткани с цветочным принтом. Края дневника были украшены кружевами, а в центр была прикреплена тяжелая эмблема, как та, что висела над входом в сад. Бетти положила наверх дневника конверт и, захлопнув крышку коробки, поспешила вернуться в свою комнату.

В саду стояла мертвая тишина, Бетти потребовалось около минуты, чтобы заметить что-то необычное. Было тихо, слишком тихо. Единственным источником звука оставалась журчащая вода в фонтанах. Вся локация превратилась в чью-то выдуманную шутку. Резко за спиной Элизабет послышался шорох и вскоре треск старой ветки, который затем сменился на чьи-то уверенные шаги. Нечто надвигалось на девушку, однако из-за темноты, которая местами была просто невыносимой, Бетти не могла разглядеть, что именно движется в ее сторону, пока это что-то не обрело форму человеческого тела и не вышло на свет.

Нойн с любопытством осматривал Бетти с головы до ног. Девушка ощутила смущение, натянув неудобную накидку ближе к груди, пытаясь наглухо закутаться, словно это могло спасти ее от почти прозрачной ткани. Молодой человек устало вздохнул и опустился на бортик одного из фонтанов.

– Перепутали меня с приведением? – щелкнул  металической зажигалкой, образовав мерцающий огонь.

– Мне казалось, там, в лесу, Вы обращались ко мне несколько иначе, – Бетти напрасно пыталась найти хоть что-нибудь, за что мог зацепиться ее взгляд.

Нойн достал из кармана сигарету, медленными изящными движениями поднес ее к огню. Та задымила, испустив неприятный горький запах.

– Миссис Э'дольф посоветовала мне травы для лучшего сна. Это обычная ромашка, – провел сигаретой перед девушкой. – Я осознал, что был не прав. Мои манеры несколько… – сделал паузу, – хромают. Полагаю, я многим Вас старше. Но не настолько, чтобы чувствовать себя неправильно. Напротив, Ваше общество меня забавляет. Но правила приличия никто не отменял, в этом месте особенно.

– Ромашка не пахнет так жутко, я думаю, Вы пытаетесь меня обмануть, – произнесла девушка, помахав ладонью у лица.

– Да, профессор добавляет в мои сигары что-то еще, – не стал лукавить. – Я плохо сплю, мисс?

– Элизабет Мано'. Можно задать Вам вопрос, раз уж нам посчастливилось встретиться сегодня? – девушка опустила края накидки, которая легким движением соскользнула с тела, приоткрыв ночную сорочку.

Ее движение не осталось без внимания. Нойн бросил короткий взгляд на тело Бетти и также быстро перевел внимание на самокрутку. Элизабет посчитала молчание за знак согласия и продолжила.

– Почему Вы решили помочь мне в лесу?

– Вы выглядели очень жалко, – бросил коротко.

Бетти поправила волосы, растеряв любое желание говорить. Девушка кивнула в знак понимания и бросила негромкое: «Спокойной ночи».

– Мисс Мано', Вы правда думали, что сможете уйти, не объяснившись в своих ночных похождениях? Что Вы делали в туннеле в такой час и что, посмею спросить, Вы держите в своей руке? – Нойн потушил сигарету, но не выбросил.

Брюнет поднялся на ноги и направился в сторону Бетти. Девушка ощутила, как участилось ее сердцебиение. Отдавать все то, что могло хоть как-то обьяснить положение дел, у Бетти не было никакого желания. Элизабет принялась быстро прокручивать в голове вероятные формы ответа, выдав самый плачевный и глупый из всех возможных.

– Мой личный дневник и карандаши, я рисовала. У меня, знаете ли, тоже случается бессонница. Я ведь теперь заключенная или подопытная… Еще не решила. Как можно спать при таком раскладе дел? – Бетти спрятала руки за спину, сильнее схватив подарок.

«Он не поверит мне», – то и дело повторяла девушка в своей голове.

Нойн ухмыльнулся, словно прочитал мысли Бетти, и вскинул голову к небу.

– Почему бы Вам не попросить у миссис Э'дольф травяной чай? Это не такие радикальные меры, но мне льстит наша с Вами схожесть: не люблю страдать в одиночку. И все же я бы советовал Вам отправиться в постель, в это время суток находиться одной вне комнаты опасно. Вам повезло, что Вы встретили меня.

«Повезло, ну конечно», – в сердцах рассмеялась Бетти, нужно ей такое везение.

– Я не боюсь приведений, мистер Эйденшвейн, и едва ли в них верю, – девушка прижала руки к груди, показав коробку.

Нойн бросил на нее равнодушный взгляд и как-то жутко улыбнулся.

– Мисс Мано', Вы, правда, думаете, что я говорю о неупокоенных душах? Я готов простить Вам это невежество, возможно, Вы просто не столь умны, чтобы верить в то, чего никогда не видели, – Элизабет ощутила прилив злости: подобного рода оскорбления глубоко задевали ее достоинство. – И все же я проясню: в этом месте существует намного больше опасностей, и уж поверьте, призраки находятся в этой пирамиде ужаса на самой низшей ступени. Я предупредил Вас, так как все еще считаю жалкой.

Девушка почувствовала жжение в глазах. Не собираясь больше выслушивать обидные высказывания в свой адрес, Бетти развернулась, махнув шелковой накидкой, зашевелившейся от резкого движения, и быстрыми шагами направилась к парадному входу особняка.

– Мисс Мано'! – окликнул Бетти Нойн, не сдвинувшись с места.

Элизабет обернулась, надеясь услышать извинения.

– Я обращаюсь к Вам в данной форме не только из-за правил приличия. И хотел бы, чтобы Вы далее следовали моему примеру.

Девушка окончательно растерялась, потянувшись за ручку двери.

– Мое особое отношение к Вам может вызывать осуждение и ненужные сплетни, этого не должно случиться, – слова Нойна с каждой секундой разбивали Бетти сердце.