MAYDAY

– Не возражаю, только если моими ранами займешься ты, – галантно ответил Пух и, нисколько не смущаясь, откинул носком ботинка чью-то руку, освобождая девушке проход.

Кристина тем временем с не меньшим ужасом разглядывала Дэна. Бровь рассечена, лицо перепачкано кровью поживописней пуховских кулаков. Дрожащими руками она стянула шарф и приложила к его щеке, осторожно стирая кровь.

– Нужно обработать рану и стянуть края, – бровь выглядела скверно.

Оглянувшись, девушка быстро осмотрела остальных, на первый взгляд ничего серьезного, но все же…

– Парни, вам тоже нужна помощь. Все в больницу!

Час спустя с бесконечной осторожностью Кристина наклеила последний пластырь на бровь Дэна. Края раны были ровными, а потому решили не сшивать. К этому моменту, потратив два флакона йода, упаковку ваты, несколько метров бинтов, ей с подругой удалось обработать раны парней. Почти все пострадавшие уже покинули медицинский кабинет, оставались только Дэн и Пух. Им досталось больше всех.

– Сергей, к ране нужно приложить холод, – послышался взволнованный голос Вики. – Пойдём на улицу, я помогу.

Оставшись одни, Дэн и Кристина некоторое время молчали. Внезапно Данила усмехнулся:

– Судя по твоему лицу, настоящих драк ты никогда не видела.

– А судя по твоему, ты в ней только что побывал. Не понимаю, – хмурясь, произнесла она и отвернулась, раскладывая бинты на стерильный поднос. – Зачем они это сделали? Неужели мало чудовищ за периметром? Зачем людям нападать на людей?

Дэн задумчиво смотрел на стоявшую напротив девушку. Кристина была красивой, а еще она производила обманчиво-милое впечатление. Особо бойкие солдаты уже поплатились за самонадеянность, наивно посчитав ее простушкой. Их грубые подкаты довольно быстро пресекались парой колких фраз. Она всегда была до невозможности прямолинейна, но не всегда ей это шло на пользу, как, например, сегодня. Так что за три месяца проведенных в лагере, девушка успела нажить себе врагов. И это сулило большие проблемы.

Изменения в лагере только начинались. Пока это мало кто замечал, однако перемены в поведении солдат уже чувствовались. Дэн предвидел, что рано или поздно инстинкты, подкрепленные отсутствием полиции и карательных органов, сделают свое грязное дело. Вздохнув, он все же решил объяснить, хотя едва ли она поймет.

– Люди всегда одинаковы, – начал он спокойным голосом. – Цивилизация немного сгладила инстинкты, одела людей в красивые костюмы, посадила в автомобили, но сути не поменяла. Внутри каждого из нас сидит зверь. И он подчиняется инстинктам. Мы хотим есть, пить, спать, но самое главное доминировать…

– Но мы не звери, – выдохнула собеседница в отчаянии, – мы все еще люди!

Дэн окинул ее снисходительным взглядом.

– Верно, люди. Последние люди на Земле. А значит, и судить нас некому. Грызня за власть еще впереди. Пока все терпят Соколовского, но, если честно, не думаю, что это продлится долго. Скоро начнется жесткая борьба за кусок хлеба, неба и… драка за женщин

Кристина замерла и недоверчиво уставилась на собеседника, как будто ослышалась. Но нет, на лице Дэна не было ни тени насмешки. Вот так просто? Драка за самку? Как в пещерные времена, когда все решала сила. Неужели жители лагеря скатятся до первобытных инстинктов?

От услышанного стало не по себе. Новый мир только недавно обрел свои очертания. Он ограничивался красными стенами, комнатой в Сенате, лабораторией Дока и церковью Двенадцати апостолов, где давали еду. Она едва свыклась с мыслью, что теперь это ее дом. Но сейчас невидимые шестеренки, менявшие привычные декорации ее жизни, вновь пришли в движение. Чувствуя, как пол уходит из-под ног, она вновь посмотрела на Дэна.

– И что делать?

Глупый, очень глупый вопрос. Но она действительно не знала, как быть дальше.

Послышался тяжелый вздох. Его взгляд вновь обрел прежнюю жесткость, как и голос:

– Ходи в столовую самой последней или первой, и без необходимости не появляйся на улице одна. Если почувствуешь опасность, немедленно разыщи меня… или любого из моих ребят. В ближайшее время тимуровцы не посмеют выступить, а дальше мы что-нибудь придумаем.

С этими словами Дэн поднялся со стула. И стало ясно, общение подошло к концу.

– Мне пора, Соколовский ждет. Спасибо за помощь.

– Тебе спасибо, что вступился… – смущенно пробормотала Кристина уже в спину уходящему пациенту.

Да, она еще долго будет вспоминать минувшее побоище с содроганием. Один только положительный момент в произошедшем. Благодаря драке, сегодня они с Дэном сказали друг другу больше слов, чем за предыдущие три месяца.

Когда кабинет опустел, девушка подошла к окну. Сыпавший с неба снег хаотично кружил в воздухе, вторая смятению в душе. Прозвучавшие слова сильно взволновали ее, посеяв сомнения и страх. С одной стороны, трудно преуменьшить роль военных, они – гарантия дальнейшего существования лагеря. От них зависит все или почти все: будет ли завтра еда, вода, медикаменты, и, если вдруг зараженным удастся просочиться через высокие красные стены, именно солдаты встанут на защиту гражданских.

С другой стороны, внутренние разборки поставят под угрозу существование лагеря. Люди вновь окажутся на грани истребления, только в этот раз от рук своих же. Прокручивая в голове такой сценарий, Кристина почувствовала ужас. Неужели опасности за периметром недостаточно? Неужели власть стоит того, чтобы лишать жизни последних выживших? Нет, она определенно не могла в это поверить. Однако Дэн говорил с такой убеждённостью, словно это всего лишь вопрос времени. Коль скоро так, оставалось надеяться, что Соколовскому удастся усмирить мятежников до того, как они натворят бед.

Да пожалуй, вся надежда на полковника и его приближенных.

Невольно вспомнились первые дни. Когда закрылись ворота Кремля, казалось, люди впали в оцепенение. Над головой больше не летали самолеты, встали заводы и фабрики. Трубы водоснабжения задумчиво гудели, отопления тоже не было. Мусор и грязь никуда не исчезали, как раньше. Туалетов стало два – М и Ж и оба на улице. Когда первый шок прошел, в лагере началась полная неразбериха и сумасшествие. Кто-то рвался наружу, одержимый желанием найти родных и близких, словно забыв, что за стенами их ждет верная смерть. Другие бились в истерике, не понимая, как дальше жить, а главное – зачем?

К счастью, в Кремле оказалось много солдат. В отличие от гражданских, парни не растерялись, не впали в отчаяние, и паники среди них тоже не было. Они просто молча взялись за дело, с каким-то ожесточенным смирением, раз и навсегда приняв новые условия жизни.

Конечно, не обошлось без драк и конфликтов. Группа гражданских попыталась захватить командование, но среди прочих в лагере был полковник Соколовский. Это оказалось решающим…

Возможно, кому-то нынешнее управление не по душе, но Кристина искренне считала, что Соколовский подходил на эту роль идеально.

Первое, что он сделал – организовал перепись всех выживших, попутно выясняя возраст, навыки, профессию. Очень ценились механики, инженеры, доктора. Именно им предстояло работать больше всех. Остальных он объединил в группы: повара, рабочие, уборщики, прачки, и обозначил фронт работ. Теперь все были при деле. Даже детям нашли занятие – в свободное от учебы время ребята работали посыльными, передавая по лагерю срочные сообщения. За что солдаты ласково прозвали их смс-ками.

Второе, полковник продумал систему рейдов, ночных караулов и подготовки молодых солдат. Благодаря этому в лагере теперь всегда была провизия, а периметр надежно защищался. А это дорогого стоило. Голод отступил, а вместе с тем панические настроения и нервозность. Солдат, пригодных к рейдам, распределили по командам. Поначалу вылазки в город осуществлялись ежедневно. Но по мере того как наполнялись склады, рейды свели к минимуму – раз в две-три недели. Зачем лишний раз рисковать жизнями, если все необходимое в лагере есть?