Фиолетовые миры. Мистика

– Кошки не продаются, Версей, – ответила Леля.

– Хорошо.

Ночью Версей украл Мяукалку и исчез.

Леля долго рыдала, объявила о пропаже, но кошки терялись в городке постоянно, и никто не мог отнестись к этому достаточно серьезно. Леля пошла в церковь и исповедовалась священнику Иониту о своем горе.

Священника так потрясло откровение о кошке, рожденной человеческой женщиной, что он рассказал об этом верховному отцу. Все монахи и святые отцы пришли к решению, что наказания заслуживают как священник, нарушивший обет молчания, так и Леля, совершившая сделку с темными силами. Но прежде окончательного приговора, они наказали Иониту сопровождать Лелю, чтобы найти дочь-кошку, ибо та не имела права ходить по свету.

В следующие дни Леля заплаканной ходила по улицам родного города, пока внезапно не встретила свою Мяукалку.

Она погладила ее и накормила, а потом привела в церковь всех своих кошек, и сказала:

– Если вы считаете мою дочь порождением дьявола, сами найдите ее, если сможете отличить.

Первым взял слово верховный священник:

– Твоей кошки здесь нет.

– Неверный ответ, – злорадно ответила Леля.

Второй священник подошел и обследовал тридцать одну кошку, и сказал:

– Вот эта! – и показал всем рыжую кошку в полоску.

–—Нет, это не она, – ответила Леля.

Тут из толпы выскочил фанатик, который чаще всех посещал церковь, приставил нож к горлу Лели и прокричал:

– Неужели вы не понимаете, что она дурит нас? Кошка, рожденная человеком будет отличаться от обычных кошек. Мы никогда не узнаем, где она!

– Ты прав, – склонил голову верховный. – Сжечь их.

Ионита и Лелю подняли на сооружение из бревен и привязали к столбам. Верховный отец махнул рукой, и младший служитель опустил факел к бревнам.

Костер полыхал все сильнее, Леля и священник Ионит начали задыхаться в дыму.

Неожиданно из рядов кошек выскочила Мяукалка и прыгнула в огонь, развязала веревки на Леле. Они выбежали из церкви под возмущенные крики окружающих. Но никто не решался ни помочь,ни помешать им.

Кошка привела Лелю в соседний город, в дом Версея, где тот признался, что взял Мяукалку в жены, и благодаря черной магии, ему удалось сделать сына. Поэтому в колыбельке покоился маленький котенок, также не отличимый от обычных кошек.

Леля умилилась и осталась жить, как беглянка, в доме Версея, мужа ее дочери-кошки, отца ее внука-котенка.

По факту по дому ходило только два человека – Леля и Версей. Соседи воспринимали их, как пару супругов; и они действительно обвенчались, чтобы не плодить слухи. Но в быту они не нарушали семейную субординацию – Леля спала одна, а зять с ее дочерью кошкой.

Они никому не открывали тайну своего дома, поэтому умерли в один год, по-своему счастливыми.

Пожизненная беременность

Моя мама, Тельза, росла любвеобильной девочкой.

«Из всех прочих, воспитание Тельзы – многообещающее, – сказал мне голос и это стало первым моим воспоминанием».

Впоследствии я назвал голос Сияющим Светом. И, несмотря на многообещающую мать, я все еще сомневался.

Бабушка и дедушка подарили ей трех щенков, чтобы удовлетворить ее стремление к общению.

Моя мама Тельза кричала и хлопала в ладоши:

– Когда я вырасту, у меня будет большущий дом!

Дедушка Гвин с удовольствием принимал участие в воспитание, любил катать Тельзу на плечах, люил слушать ее смех.

– Я рожу тебе много внуков, папа! – обещала моя мама Тельза. Сияющий Свет мне все показывал. Она бегала по дому как самолет. Соседи вечно жаловались деду Гвину. Обычно он выпроваживал их за дверь, выслушивал нотации, но ничего не высказывал своей девочке. Она радовала его душу. Дедушка Гвин работал в продуктовой компании и единственным лекарством от стресса и всех напастей считал лишь свою дочь.

– Что они сказали? Я громко бегаю?

– Нет, девочка моя, все в порядке. Это собаки громко гавкают. Но ты не беспокойся, я с ними договорился, с собаками…

Нельзя сказать, что дедушка Гвин легко отпустил дочь, когда очередной ухажер спросил ее руки и сердца. Но дед Гвин преодолел себя.

– Позаботься о ней.

– Я позабочусь о ней, – пообещал Герд и увез маму Тельзу в новый трехэтажный дом. Вскоре она забеременела.

Дедушка Гвин приложил руки к животу Тельзы.

– Какое счастье!

Дедушка ярко представил себе своего внука внутри живота – то есть меня.

Так прошло восемь месяцев. И дед, и папа жили как на иголках.

Дедушка Гвин переехал в дом к моим маме и папе, чтобы помогать по хозяйству и разгрузить в бытовых вопросах молодую маму.

– Так! Скоро наступит время рожать!

Но мама Тельза не родила ни через неделю, ни через месяц после этого. В один из дней она вновь мучилась на кушетке в гостиной.

– Со мной что-то не так!

Папа Герд прикладывал влажную тряпку к ее лбу.

Врачи разводили руками; никто не мог сказать, что с ней.

Она не родила ни через пару месяцев, ни через четыре месяца, пять месяцев, ни через год, ни через два.

С тех пор мама ежемесячно проходила осмотр. За ней наблюдало почти все сообщество передовых умов человечества.