Я вам не ведьма!

Потом в моей жизни появился Элий, и я перестала жить от бала до бала и начала жить от свидания до свидания. Чем-то он был похож на папеньку. Я снова сидела в той самой кондитерской, ела пирожные, смеялась его шуткам и была счастливее всех на свете, уверенная: Элий все сможет, все решит. Пусть сейчас у него трудности, но ведь и папенька начинал с перекрашенной старой кобылы! И папенька был когда-то юн и беден – разве же это грех?

Тетенька, оказывается, знала об Элии. Я наивно надеялась, что это моя тайна; что наши встречи – это мой сокровенный секрет.

Однако ничто в жизни не бывает так просто, как в любовных романах, и глупо было надеяться, что за нами не наблюдали. Но Элий нисколько тетеньку не беспокоил, потому что ничего собой не представлял. Она не видела того потенциала, что видела в нем я. Может, она права, и из-за своей влюбленности я видела то, чего не было и в помине. Но я не хочу так думать! Не хочу – и не буду.

Она была уверена, что я не сбегу с ним из дому, а даже если и сбегу – меня догонят. А я бы сбежала! Если бы знала, что все так обернется…

Жаль, что я не смею и надеяться, что Элий будет ждать меня пять лет из академии или что оставит учебу и последует за мной в Анаксимену. Я не настолько оторвана от реальности. Теперь-то, оглядываясь назад, я понимаю, насколько глупы были мои надежды!

Тетенька изначально не собиралась отдавать меня замуж так рано. Она, оказывается, отказала не одному богатому жениху, ожидая, что ближе к совершеннолетию во мне пробудится бабушкина сила.

И Элия она так холодно приняла, желая напугать меня и разозлить. И сила пробудилась.

И теперь я еду в место, где балов не будет. Только тетради. К цифрам и буквам прибавятся магические письмена, к музицированию и вышиванию – сбор трав и составление гороскопов.

Тетенька любит эту академию. В юности она что-то могла, потом что-то в ней сломалось, и она потеряла свою силу. Остались только ведьмовские глаза: серые, холодные, безразличные.

Я надеюсь, что хоть в этом похожа на тетеньку. Что, в конце концов, мы окажемся одинаково бездарны. Безусловно, я ее уважаю и очень люблю. Но если моя сила сломается, я смогу оказаться от нее подальше, дома, с папенькой. Вряд ли тетенька сможет оставить преподавание во второй раз.

Она держала себя как обычно, строго и чинно, но я-то могу отличить радостную тетеньку от грустной. Другая бы порхала от счастья, как я прошлым утром; тетенька только еще тщательнее зачесала волосы, затянула корсет потуже да вставила стальных шпилек чуть побольше, чем обычно. Может, если прислушаться, я услышу, как она мурлычет тихую мелодию, увертюру к пьесе нэя Цугкермана.

Тетенька везет меня в эту академию ради моего же блага, я понимаю. Я не хочу, чтобы люди, отведав моей стряпни, валились замертво. Но почему-то…

Почему-то кажется, что мое благо слишком уж удачно вписалось в тетенькино.

А я бы хотела…

Я бы хотела, чтобы мое благо было только моим.

И я постараюсь, чтобы так и вышло.

Глава 2

Мы приехали. Кучер завозился с багажом. Я вышла из кареты и начала оглядываться в поисках слуг, но тетенька положила руку мне на плечо, привлекая мое внимание.

– Елания, как вы думаете, почему я так тщательно отбирала ваши вещи? – спросила она вкрадчиво.

В ее голосе мне почудилось злорадство.

Я пожала плечами, вспоминая, какой бой мне пришлось выдержать, чтобы взять с собой косметику.

– В последнее время вы предпочитаете оставлять меня в неведении относительно ваших намерений, – задрала я нос.

По-моему, это я удачно сказала. Ответ получился в меру язвительный и при этом очень-очень вежливый, не придраться. А еще я ясно дала понять, что обижена. И голос не дрогнул – я не выдала растерянности, охватившей меня, когда я увидела огромное главное здание академии.

Оно возвышалось где-то вдали: чтобы дойти до этого замка, нужно было преодолеть парк. Я даже не была уверена, что это парк: больше всего эта масса деревьев походила на настоящий дикий лес, в котором кто-то по недоразумению проложил мощеные дорожки.

Я и знать не знала, нужно ли идти к замку или к какому-нибудь другому строению в чаще леса. По дороге тетенька рассказала, что академия – это целый комплекс зданий. Кроме тех корпусов, в которых учатся, есть несколько больших домов, где живут студенты и преподаватели. Отдельный домик для слуг, барак для рабочих, домики для важных гостей…

И среди всех этих домиков, домов и замков нужно найти тот, в котором меня ждут!

В лесу!

Даже не представляя, как все это выглядит!

Я сомневалась даже, есть ли на территории академии указатели или что-то похожее… Что дорогу к нужному дому потрудились вымостить… что вообще смогу сдвинуть свой сундук с места.

От мысли, что придется разбираться со всем в одиночку, бросало в дрожь, поэтому я об этом старательно не думала.

Не может же быть, чтобы тут совсем не было слуг. Чтобы нас не вышли встречать. Просто не может. Это странное место, и тетенька наверняка не зря всю дорогу рассказывала мне про ответственность и самостоятельность, но она не бросит меня одну в опасности. Я в это почти верила.

Во мне умер дипломат. Или актриса. Или придворная интриганка. Потому что тетенька не заметила моих душевных метаний. Или не захотела замечать.

– Потому что вы теперь сами отвечаете за свои вещи, – объяснила она с бесконечным терпением в голосе.

Я с сомнением посмотрела на свой дорожный сундук, который кучер с заметным усилием спускал с крыши кареты. Начинали сбываться мои худшие опасения.

– Вы же не хотите сказать, что тут совсем нет слуг? – спросила я самое главное, с трудом сохранив беспечный тон.

Тетенька выдержала долгую, томительную паузу. Секунд через пять я поняла, что если эта пауза продлится еще немного, а я ничего так и не сделаю, то на моем лице отразится целая гамма эмоций. В основном это будет недоумение: мир, в котором мой сундук не отнесут куда надо слуги – расторопные или не слишком – это совершенно новый и неизведанный мир. Я даже не знала, как половчее ухватить сундук или сколько он весит. Знала только, что много, и уже жалела, что уговорила тетеньку взять пару бальных платьев.

Очень не хотелось показывать тетеньке свое незнание.

И я задрала нос еще выше. А потом еще. А небо-то затянули серые тучи: вот-вот начнется дождик. А с утра было солнечно… Этот день вообще может стать еще хуже?

К счастью, тетенька сжалилась. Не знаю уж, над чем – над моей шеей или над моей гордостью.

– …Есть. Но вам придется контролировать, куда несут ваши вещи, Елания. Вам стоит помнить: это не ваши личные слуги, они принадлежат академии. Им платит не ваш отец, а академия.

Я кивнула.

Я не очень понимала, зачем тетенька объясняет такие очевидные вещи. Было бы странно, если бы местным слугам платил лично папенька. Он весьма прижимистый человек, денег зря не тратит.

И уж тем более не оплачивает слуг государственному учебному заведению. На то есть король и королевская казна.

– Это значит, что перед вами раскланиваться тут не будут, Елания. Более того, если вы поведете себя неправильно, вам будут хамить. Здесь вам не стоит афишировать ни свое происхождение, ни свое состояние: богатой купеческой дочке сложнее вписаться в коллектив ведьм из древних и, увы, частенько обедневших ведьминских родов, чем девчонке без имени и со смутным прошлым. Завистницы с ведовскими способностями… – тетенька чуть крепче сжала пальцы на моем плече, – не слишком приятное приобретение.

– Но… разве папенька не оплатил обучение?

Накануне отъезда я заглянула в его бухгалтерскую книгу. Чек он выписал солидный. Если столько платят все, то, наверное, могут себе позволить. Значит, и завидовать мне нечего…

– Это вам тоже лучше не распространяться. Лучше загадочно молчите. Получать стипендию гораздо почетнее. Жаль, что ваша сила пробудилась сейчас, а не через полгода: тогда я привезла бы вас участвовать в конкурсе. Но мы попробуем выбить стипендию в следующем году, – мечтательно протянула тетенька. – Это так захватывает. Соревнование… Когда получаешь стипендию, и чувствуешь себя иначе. Вы меня поймете, Елания.

Для меня ее слова звучали совершеннейшей белибердой. Я решительно ничего не понимала.

– Мне кажется, мы чересчур задержались. Вот-вот пойдет дождь. – Тетенька тоже заметила тучи, и нежелание вымокнуть все-таки победило в ней склонность к нравоучениям.

Она вдруг приблизила левую руку ко рту и… оглушительно свистнула. Я и не знала, что она умеет свистеть, как атаман разбойников. Если так подумать, то я вообще мало знакома с тетенькой.