Сказка о трех роботах

– Ну и что? – не поняла простотушная Радужка. – Он же тебе тоже нравится?

– Э-э-э… Да, это так, только, пожалуйста, ему не говори.

– Хорошо, но почему?

– Девочки, идите сюда!

По интонации, с которой 368-й сказал эту простую фразу, Номер 124 поняла: что-то случилось.

Номер 368 стоял у одного из самых больших мониторов и время от времени клацал по кнопкам пульта.

«Девочки», стоя за его спиной, с тревогой смотрели на экран. Там мелькали какие-то схемы, тексты…

– Что? Я не понимаю, – робко промолвила Номер 124, ей было стыдно за свою несообразительность: а ещё детей воспитывать собиралась, пусть маленьких, но всё же.

Номер 368 ответил не сразу. Он обернулся, внимательно посмотрел на неё, потом на Радужку. И только после этого сказал:

– Я, кажется, нашёл ответы на все наши вопросы.

– Да? – вскричали обе: воспитательница с тревогой, Радужка с восторгом.

– Ну, давай, рассказывай! – поторопила его нетерпеливая Радужка.

***

– Оказывается, есть очень весомая причина, почему, во-первых, всё выглядит не так, как заложено в нашей с вами программе. А во-вторых, почему мы одни… Или почти одни…

Если бы роботы умели плакать, номер 124 уже бы рыдала: она снова ничего не понимала. Нет, не так. Её послушный робо-мозг отказывался понимать то, что произошло…

Их бросили… Нет. Их просто выбросили, как ненужный хлам, как поломанные игрушки. Сами улетели, а их выбросили в огромный мусорный ящик, имя которому Земля.

Люди всегда старались облегчить себе существование, неутомимый научный мозг изобретал всё новые и новые технологии. Не успев толком освоить одно изобретение, уже внедрялось другое. Главным был сам факт открытия, и не важно, какой от него вред. Как страдала Земля, как задыхались птицы в отравленном заводскими испражнениями воздухе, как травились звери, отведывавшие на полях нитратных угощений, как умирали от несварений желудка морские обитатели, наевшись пластиковых пакетов.

Люди так торопились, что побочные эффекты от их чудоноваций убирать было некогда, да и зачем, когда земных благ «на наш век» хватит, а там, хоть трава не расти! Хватило на один век, на другой… И вдруг… осознание пришло. Но Землю было уже не спасти. Да и зачем, если её, умирающую, бьющуюся в конвульсиях, из последних сил укрывающую своих неблагодарных детей от смертоносного зноя солнца и леденящего холода космоса, можно бросить. Открыты соседние галактики, найдены планеты с похожими природными условиями, изобретены механизмы для межгаллактических полётов. Главное – открытия! А их можно делать и вне Солнечной системы.

В экстренном ритме люди начали строить корабли. Много тысяч кораблей и миллиарды роботов для разных сфер деятельности: строители, уборщики, помощники по дому, учителя, воспитатели… А как же без роботизированных нянь? На новой планете людям некогда будет воспитывать детей, они начнут обживаться, займутся освоением новых богатств чужой нетронутой природы…

Однако во время проверки некоторые роботы в разных частях земли оказались с дефектами. Допустим, робот няня вместо того, чтобы убрать за ребёнком его игрушки, вдруг начинал играть в них сам, не подчиняясь приказам. Ну как такое стерпеть?

Исправлять ошибки не было времени, разбирать и уничтожать бракованные экземпляры – тоже. Поэтому их просто бросили прямо на месте сборки, даже не потрудившись выключить уже запущенную на 15:00 1 июня активацию.

И вот настал день, открывший в эпохе человечества новое летоисчисление. Люди покинули Землю, прихватив с собой одобренных проверкой роботов, которые должны были включиться в первый день лета, чтобы начать в космосе выполнять каждый свою функцию…

***

Номер 368 замолчал. Экран монитора погас. Повисла напряжённая тишина.

– Получается, – наконец, нарушила молчание Номер 124, – мы и есть те самые, вышедшие из-под контроля?

– Да, – тихо ответил Номер 368. – И я, и ты, Номер 124, и ты, Радужка, и тот бедняга, он кивнул в сторону мёртвого робота.

– Нас сделали именно тут? – робко спросила Радужка, широко распахнув глаза, с чисто детским любопытством.

Номер 368 кивнул.

– И всё это ты вычитал отсюда? – уточнила Номер 124, указывая на монитор.

– Я нашёл кучу исследований, рассуждений учёных, чертежей, блок-схем. В мой мозг, как в мозг любого робота-учителя, включена функция скорочтения, объёмного запоминания, быстрого анализа. Я прочитал, сопоставил факты, сделал выводы и нашёл им дополнительное подтверждение… Вот, смотрите.

Он нажал на панель, монитор снова зажёгся, на экране появился список, состоящий из разделов роботов.

– Обратите внимание на название этого списка, – подсказал Номер 368.

Он повременил, убедился, что обе пары глаз поднялись к верхней границе листа, где крупными буквами значилось:

«Списанные роботы».

– В списке есть мы, – вновь подал голос Номер 368 и нажал на разделы: «Учитель», «Воспитатель», «Няня».

Три списка открылись параллельными столбиками, в каждом из которых попорядку стояли номера, некоторые были выделены цветным шрифтом, некоторые перечёркнуты. Номер 368 прокрутил каждый из списков вниз ровно на столько, чтобы в центре экрана оказались номера: 368, 124 и 275. Каждый из них перечёркнут короткой жирной чертой.

***

Прошло несколько лет. В одном большом светлом доме жили трое роботов, похожих на прежде обитавших здесь людей – Номер 368, Номер 124 и Радужка. Правда, первые двое теперь звались Цветок и Птичка. Все трое жили, как настоящая семья, любили и уважали друг друга, не смотря на свою неодушевлённую сущность. А может, все же, не такую уж и неодушевлённую?

Они по мере сил старались реанимировать смертельно больную природу. Конечно, получалось не всё. Но, то, что удавалось – радовало. На подоконниках стояли живые цветы в горшках, под окнами росли клумбы. Цветы, правда, были мелкими, покачивались на слабых бледных ножках, листочки грозили вот-вот зачахнуть, но ведь не чахли, держались! Из-за образовавшейся радиации они сильно мутировали, но обитателей дома это не смущало.

Эти трое успели обрести друзей, таких же отбракованных людьми, выброшенных за ненадобностью роботов. Все они стали добрыми соседями, и время от времени захаживали друг к другу в гости.

Вот и сейчас Радужка бежала к своему другу. Он был из того же раздела, что и она, только решил, что будет мальчиком. Радужка уже была рядом с его домом, когда столкнулась у подъезда с дедом Кривошеем, вечно ворчащиим, но абсолютно беззлобным, тем самым уборщиком, кстати, которому Цветок когда-то так неудачно снёс голову. Кривошей поднял в знак приветствия свой автовеник, Радужка вежливо поздоровалась и только тут обратила внимание на небо. Обычно бесцветное и тусклое, оно стало вдруг переливаться разными цветами. Радужка полюбовалась на это зрелище, и зашагала дальше, думая про себя: «Может, это воздух восстанавливается?»

Ни на следующий день, ни позже явление не прекратилось. Соседи взирали на него из своих домов, выходили на улицу полюбоваться и спрашивали друг у друга: что это может такое быть?

– Как ты думаешь, Цветок, что происходит? – беспокойно спрашивала Птичка.

– Не знаю, – отвечал Цветок, – но мне это не нравится.

– Не хотела тебе говорить… – после некоторого молчания произнесла Птичка дрогнувшим голосом…

– Что?

– У меня предчувствие, что скоро произойдёт что-то … нехорошее…

– Надеюсь, не… – Цветок не успел закончить фразу, прислушался. Издалека донёсся гул, похожий на перекатывание камней. Он звучал всё ближе, ближе…

– Что это? – ипуганно пискнула Радужка, в этот момент поливавшая своих чахлых горшечных питомцев.

Цветок и Птичка поспешили к ней. Небо за окном быстро исчезало, будто растворяясь, покрылось дырами, как купол в дуршлаке. Из этих дыр вдруг загвоздил яркий свет, ослеплявший даже электронные глаза. Света становилось всё больше.