Реалити-шоу «Замок»

– Да, миледи? – повернулся ко мне он.

Гм, а я, кажется, начинаю привыкать к тому, что он не называет меня по имени. И это в первый же день! Надо с этим что-то делать, иначе я так вообще озверею, буду требовать, чтоб передо мной на коленях ползали. Нетушки, так дело не пойдет, надо с этим что-то делать. Только вот что?

– Ллевеллин, ты ведь говорил, что со мной не может случиться ничего плохого, а я упала. Магия Замка слабеет?

Рыцарь безразлично пожал плечами:

– Ничуть, миледи. Я же был рядом.

Успокоил, нечего сказать! Это получается, что пока Ллевеллин рядом, меня могут в кислоте стирать, в кипящем масле варить, в хлорке замачивать, а все будет чудненько и великолепно, потому как Ллевеллин рядом? Типа, он в любой момент может мне помочь? Не хочу-у-у!

Интересно, а если я сейчас начну трогательно хлюпать носом, он меня пожалеет или, так же, как и когда я в Замке жаловалась, что боюсь лошадей, найдет какое-нибудь рациональное объяснение?

Додумать эту умную мысль мне не удалось. То ли камушки, которыми были выложено не только русло, но и земля вокруг ручейка, оказались косо закрепленными, то ли каблуки на моих сапогах – стоптанными, но левая нога неожиданно пошла вперед, я взмахнула руками и…

На этот раз Ллевеллин поймать меня не успел.

Глава 11. Много спать вредно

Я лежала, уставившись взглядом в потолок. Гладкие, плотно подогнанные доски казались дорожками, ведущими черт его знает куда.

Круглые пятнышки сучков, золотистые капельки подсохшей древесной смолы.

Я пришла в себя пять минут назад, не больше. И все это время судорожно пыталась сообразить, куда же я, собственно, попала. Повернуть голову и оглядеть обстановку я не могла – несколько секунд назад, когда я сдуру попыталась-таки это сделать, в затылке вспыхнул огненный комок боли, закололо виски.

В общем, я решила не рисковать и сейчас лежала, не сводя взгляда с потолка и надеясь, что все это скоро закончится, – может, кто в дверь войдет или еще что. В любом случае что-нибудь да случится. И надеюсь – случится хорошее, потому как на плохое у меня попросту здоровья не хватит. И так уже…

М-да, Геллочка, что тут говорить, ты у нас уникум. Умудриться при наличии мягкой зеленой травы обнаружить твердокаменный булыжник и долбануться об него головой – это надо уметь.

Справа что-то скрипнуло. Послышались тихие, осторожные шаги.

Предыдущая Хозяйка в последний раз покидала Замок года три назад, не меньше. И, кажется, ездила она тогда именно в эту деревушку. Воспоминаний местным жителям оставила уйму.

Интересно, как они встретят новую Хозяйку?

Замок с интересом приготовился наблюдать.

Я зажмурилась, а потом резко повернула голову, ожидая новой вспышки боли. К моему удивлению, ничего страшного не произошло. Я подождала мгновение, другое. Осторожно открыла глаза.

Ллевеллин стоял на коленях передо мною и осторожно водил рукой над моей головой. Изредка Рыцарь делал короткие странные жесты, словно собирал что-то, сматывал в тугой клубок.

Увидев, что я открыла глаза, юноша встревоженно поинтересовался:

– Вам легче, миледи? – Его ладонь замерла в паре сантиметров от моего виска.

– Д-да, – тихо выдохнула я. – Что произошло?

На мгновение мне показалось, что в зрачках Ллевеллина проскользнул страх, но в следующий момент юноша отвел взгляд.

– Вы потеряли сознание, – опустил глаза Рыцарь. – Моя вина, миледи… Я не успел подхватить вас.

Чудненько. Значит, затылком я действительно долбанулась от души. Иначе все было бы нормально. По крайней мере, все бы ограничилось «я находился рядом, а потому…».

– А где мы сейчас?

– Это небольшая деревушка, миледи. Предыдущая Хозяйка бывала здесь. Пару раз. – Ллевеллин осторожно убрал руку.

Ну-у-у. Зачем он так! Все было чудненько: ладошка уже почти щеки коснулась. Глядишь, так бы еще что-нибудь случилось. У Рыцаря такие глаза…

Забудь, Гелла! Слышишь, за-будь.

– А ты? – осторожно поинтересовалась я. Скорее, для того, чтобы еще раз услышать чарующую музыку голоса Ллевеллина.

Губы парня тронула легкая и какая-то грустная усмешка:

– Нет, миледи, я раньше не покидал Замок. К счастью.

Странно. Сколько ему? Лет двадцать пять? И он радуется, что нигде никогда не был? Славка бы на его месте жаловался на несправедливость судьбы и посыпал голову пеплом. Крайне театрально.

Впрочем, Славочка всегда был мальчиком специфическим, сколько его помню – на публику работал. Ллевеллин не такой. Только я вот не знаю, плохо это или хорошо.

И почему я так от этого Ллевеллина тащусь? Прям как удав по стекловате.

Громкий хлопок вывел меня из задумчивости. Вздрогнув, я отвела взгляд от Ллевеллина и наконец получила возможность осмотреть комнату, в которой лежала. Деревянные потолок, стены и пол. Грубо сколоченный стол, пара стульев, сундук в дальнем углу да кровать, на которой я и лежала. Вместо матраса – тонкий тюфяк. Подушку заменяет сложенная несколько раз куртка – одна из пуговиц впилась в щеку.

Вошедший в комнату плотненький невысокий мужчина остановился рядом с Ллелвеллином, по-прежнему стоящим на коленях, и с трудом склонился в глубоком поклоне, чудом не стесав лбом край кровати:

– Миледи уже очнулась?

Нет, их что, Ллевеллин покусал?! «Миледи», «миледи» – сколько можно?! Сговорились они все, что ли?! Да еще и в третьем лице обо мне говорят. Словно меня здесь и нет! Поубивала бы всех!

Только разогнувшийся мужчина внезапно шарахнулся к двери и, судорожно дергая неожиданно заклинившую ручку, жалобно проблеял:

– Ми-ми-ми-миледи чем-то недовольна?!

Э. Я что-то пропустила?!

– Да нет, – удивленно протянула я, – все в порядке.

– Т-так д-да и-ил-ли н-нет?! – не успокаивался мужчина.

– Все в по-ряд-ке! – четко повторила я, опасаясь, что он сейчас точно не выдержит и вообще выломает дверь.

Мужик, отпустив ручку, расплылся в счастливой улыбке идиота:

– Правда?!

– Ага, – вздохнула я, осторожно садясь на кровати. Несмотря на все пассы Ллевеллина, меня не покидало опасение, что в один не особо прекрасный миг боль все-таки решит вернуться, и вот тогда-то я попрыгаю. Точнее, вообще прыгать не смогу. Как и шевелиться.