Малыши в подарок

– Это правильно! Нечего их распоясывать, а то ишь… оскорбляют женщин. Что за манеры?

Угукаю. Мы заносим коляску внутрь, и крестная зачарованно разглядывает помещение.

– Ох, какая ж все же у тебя тут красота. С каждым разом все краше. Молодец, доча.

– Да уж, стараюсь, – вытаскиваю близнецов из коляски и опускаю в их уголок. Запускаю домашнего кролика.

Купила специально для них. Ева подружилась с Ричи, а вот Егор предпочитает наблюдать со стороны.

– Матери так и не звонила?

При упоминании мамы внутри все неприятно сжимается.

Равнодушно пожимаю плечами.

– А какой смысл? Она ясно дала понять, что я к ней никак не отношусь и она меня знать не желает.

На самом деле, я звонила только два раза: чтобы сказать, что я в положении, и когда уже родила. Но мама отреагировала ожидаемо и накричала, что я непутевая дочь, убила все её старания.

– Ладно, дочка, пошла я. Хорошего вам дня, крошки, – гладит по макушкам близнецов крестная и выходит.

Проверяю растения, параллельно пытаясь придумать, что делать с телефоном и как его восстановить, не катаясь в город.

– Вот же гад, – стискиваю зубы и цежу.

Совсем меня из колеи выбил своими предложениями оскорбительными. Да ещё и пощечина, после которой было одно желание: убежать и больше не видеть Захара.

Колокольчик оповещает о посетителе. Тороплюсь выйти и проверить, кто там.

– Юлечка, добрый день, – в оранжерею заходит Надежда.

Как всегда, одета от и до. Летние светлые брючки, белая шифоновая блузка. Волосы в аккуратной прическе и минимум украшений. Не устаю любоваться этой женщиной. Видна в ней порода.

Она с мужем переехала в богатый район недавно, но уже успела стать моим постоянным заказчиком. Она из первых, кому я делала ландшафтный дизайн. И мы с ней с тех пор очень хорошо общаемся. Помогаю ей при необходимости.

А ещё она знает Еву и Егора, и если видит их, то всегда им достается больше внимания, чем мне и цветам.

– Надежда, добрый день.

– Я что-то звоню тебе, а ты вне доступа.

Выдавливаю улыбку, хотя мысленно проклинаю Захара за то, что по его вине я могу лишиться клиентов и заработка.

– Да, телефон где-то потеряла. До сих пор не придумала, как можно восстановить все, – развожу руками. – Ева, нет, не сжимай так крепко Ричи.

Бегу к дочери.

– Ой, наши крошечки тоже тут, а я забежала и не увидела, что они тут на травке резвятся. Привет, мои хорошки, – присаживается Надежда на зеленую траву, и я кошусь на её светлые брюки.

– Надежда, на светлом зеленое очень хорошо видно и очень плохо отстирывается, – закусываю губу до боли.

– Прекрати, когда это вещи были дороже общения с нашими малышами? Привет, принцесса.

Ева хватает Надежду за руку и улыбается.

– Сейчас, я вам плед хоть принесу, – сбегаю в кабинет, скорее, чтобы Надежда не увидела моих накатывающихся на глаза слез.

Эта картина тронула до самой глубины души. Вызвала трепет и дрожь. Хватаю с кресла плед и вытираю с глаз влагу. Делаю несколько вдохов, прикрываю глаза. Уговариваю себя успокоиться и взять себя в руки.

Выхожу из укрытия. На коленки Надежды уже взгромоздился Егор, и это тут же отдается во мне теплом.

Мои малыши. Они словно чувствуют, когда к ним со всей душой, и тянутся к хорошему.

– Вот, возьмите, – Надежда отвлекается от близнецов, и я помогаю ей расстелить плед.

– Ну что, молодёжь, что расскажете бабушке Наде?

Смеюсь.

– Какая вы бабушка? Я вам больше тридцати не дам.

– Ну как, – пожимает плечами, и на лице появляется такая милая улыбка, – бабушка. У меня тоже растут внук и внучка, только им-то уже почти полтора года. Бегают уже один с невесткой, а другая с дочкой.

Припоминаю, как она рассказывала про внуков. Она в них тоже души не чает.

– Ещё нужно внуков, – прикусываю губу, чтобы не рассмеяться.

– Да вот же, – пожимает плечами, – второй сын все никак не хочет семьей обзаводиться. Но там у него все сложно.

Женщина как будто тухнет. На привлекательное лицо набегает тень прошлого. Карие глаза темнеют под гнетом тоски.

– А что случилось? – я никогда не рисковала лезть к клиентам в личное, но тут Надежда как будто сама хочет выговориться.

Надежда моргает, и её лицо проясняется.

– Скажем так, неудачный первый брак. До сих пор отойти не может, хотя прошло уже почти пять лет после их расхода. Ой, – прижимает ладонь к груди, – как вспомню, у самой аж сердце останавливается.

– Ого, серьезно, конечно.

Она просто кивает, и я решаю не мучить её расспросами. Да я и сама не люблю, когда ко мне в личную жизнь лезут, так что не считаю корректным выяснять подробности жизни сына Надежды.

В оранжерею входит девушка и осматривается. Включаюсь в работу, извинившись перед Надеждой.

– Добрый день, чем могу помочь?

Девушка вздрагивает и прижимает к груди белую коробочку.

– Ой, у вас тут так красиво, – чуть ли не с благоговением выдыхает, – я аж растерялась, – смущенно улыбается. – Мне нужна Юлия.