Ребенок от предателя

Глава 8

Осматриваю взрослого мейн-куна, от которого меня отвлекает легкий стук в косяк двери. Поднимаю глаза – на пороге смущенная Маша. Переводит виноватый взгляд с пациента на меня.

– Что случилось, Маш? – Бросаю контрольный взгляд на кота и киваю его хозяйке: – Все в порядке. На контроль через неделю, посмотрю динамику.

Хозяйка с важным видом берет своего питомца и выплывает за дверь.

Маша провожает её взглядом и чему-то усмехается. Иду мыть руки и вопросительно выгибаю бровь.

– Чего ты веселишься?

Маруся наклоняется ко мне, как будто кто-то может её услышать, и прикусывает губу.

– Просто у всех этих хозяек такой вид, ка будто они как минимум несут к вам принцев и принцесс.

Хмыкаю. Вытираю руки и иду в приемную. Голова трещит от перенапряжения, а если я сейчас чего-нибудь не съем и не выпью чай, то остальные пациенты могут остаться без квалифицированной помощи.

– Для хозяев их питомцы и правда как минимум королевских кровей. Особенно если знать, сколько они в них вкладывают заботы и финансов, то иногда я жалею, что родилась обычным человеком, которому нужно пахать.

Мы смеемся, а потом я вспоминаю, что Маша не просто так, видимо, заглянула в кабинет во время осмотра.

– Марусь, а что случилось, что ты пришла аж в кабинет, пока у меня пациент был?

Маша ойкает.

– Совсем сбилась с мысли, Вероник, – берет со стола записку и протягивает мне, – вот, звонила Ольга и просила очень срочно ей перезвонить по этому номеру. Что-то снова случилось.

У меня сердце неприятно екает. На сегодня у Ольги не назначено осмотров, а значит, снова случилось что-то серьезное. Набираю номер и перестаю дышать в ожидании ответа. После второго гудка слышу взволнованный голос девушки.

– Вероника, хорошо, что ты так быстро мне перезвонила. Прямо не знаю, куда бежать и что делать, – тараторит она, пока я пытаюсь разобрать её пылкую речь.

Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Оль, помедленнее, пожалуйста, я ничего не могу разобрать.

Кажется, на том конце раздается жалобный щенячий плач, от которого грудь пронзает болью.

– Что там у тебя?

– Очередной подкидыш, Вероник. Малышка совсем, вся в крови. Кажется, что-то с лапой, она на неё не наступает совсем.

Ещё немного, и Оля сама заревет в голосину.

– Так, вези. У меня сейчас обед как раз, посмотрим твоего малыша.

Девушка выдыхает.

– Спасибо, большое тебе спасибо, я через пять минут прилечу.

Успеваю глотнуть чай и запихнуть в себя огурец с хлебом, когда в окно вижу машину Ольги. Она на высокой скорости подъезжает к зданию, и до меня через приоткрытое окошко доносится визг тормозов.

Подскакиваю и выбегаю на улицу.

– Маш, режим повышенной готовности.

Помощница выскакивает из служебного помещения и кивает, уносясь в кабинет. Машина Ольги, кажется, не пережила только серьезных аварий. Да и при взгляде на эту груду металлолома удивляешься, что она в состоянии кого-то возить и не глохнуть. Но я уже привыкла к виду этой машины и без задержки лезу на заднее сидение, где, завернутое в одеяло, на меня жалобно смотрит нечто напоминающее собаку.

– Боже, кто с ней такое сотворил? – прикладываю ладонь к груди, за которой колотится сердце. – Бедный малыш.

Ольга уже суетится вокруг меня, помогает достать пострадавшего, постоянно что-то приговаривая еле слышным голосом.

– Ты не паникуй, – осаждаю, потому что паника Ольги плавно перетекает на меня, а мне нужна холодная голова, – у этого малыша большая воля к жизни, иначе сейчас я бы не держала его на руках.

– Да я ехала в приют, а тут под машину бросается. Я даже не сразу сообразила, что это живой щенок. Думала какой-то комок грязи. Потом кровь увидела, и совсем дурно стало. Видно же, что кто-то над щенком поиздевался, – она не отстает от меня ни на шаг.

Мельтешит сбоку. Она совсем молоденькая, лет двадцать, но у неё настолько большая душа, что если бы она могла, то приютила бы всех бездомышей. Она продолжает что-то рассказывать, а в голосе чуть ли не слезы.

Но это и не удивительно. Я сама готова разреветься при виде выражения глаз животного. Правду говорят, что самое страшное животное – это человек. И сейчас подтверждение этому трясется у меня на руках.

– О божечки, – Маруся прикрывает ладошкой рот, а её зеленые глаза испуганно распахиваются, – Вероник, это кто?

– Это щенок. Не пугайся, просто немного в грязи искупался где-то, да, малыш? – Разворачиваю и кладу животное на смотровой столик. – Ох.

Сама не сдерживаю болезненного выдоха.

– Открытый перелом лапы. Нужно сначала отмыть. Девочки, займетесь?

Маруся с Ольгой уверенно кивают и уносят пациента в душевую.

Готовлю все к тому, чтобы наложить на лапу гипс.

– Фух, вот ведь резвая попалась, – Маруся вытирает со лба пот и смеется, – никак не хотела отмываться, Вероник.

Мне на стол в этот раз укладывают щенка породы сенбернар.

– Да ладно? Это шутка? – бурчу себе под нос, рассматривая точную копию собаки Леши.

– М? – Ольга переспрашивает, но я в ответ мотаю головой.

Отличительная черта у Лешиной собаки была точь-в-точь такая же, как у этого малыша: на лбу пятнышко в форме треугольника и розовый нос.

Сглатываю подступивший к горлу комок. Слишком много прошлого в последнее время всплывает. Я была не готова к таким поворотам, но и бросить на произвол судьбы малыша я не могу. Только потому, что он похож на собаку моего бывшего.

– Ладно, приступим, – протираю перчатки антисептиком и приступаю к осмотру.

Через полтора часа выдыхаю, когда убеждаюсь, что щенку ничего больше не грозит.

– Оль, оставляй её у меня, – это решение всплывает само по себе, – у меня как раз одна палата пустует, а малышке нужно ещё много чего сделать. Да и тебе что мотаться туда-сюда, у тебя и так много подопечных.