Туманная радуга. Том 1

– Но ведь бывают же исключения! – воскликнула Вероника. – Например, как у бабушки с дедушкой. Они учились в одном классе и… – Увидев перемены на лице тетки, девушка виновато пробормотала: – Извини, это неудачный пример. Но ведь правда, Гош, бывают же такие истории любви.

– Бывают, – кивнула та. – А почему каждую из таких историй все, охая и ахая от восхищения, по сто раз пересказывают друг другу?

– Почему?

– Потому что подобные истории действительно удивляют. Они так редки, что становятся притчей во языцех. Их рассказывают с гордостью, передают из поколения в поколение. Такие истории любви – исключение, лишь подтверждающее правило.

Вероника пропускала слова тетки мимо ушей. Сейчас ее главной целью было добиться расположения Тимура. А что будет дальше, ее пока не волновало. Тем более, откуда Ритке знать, бросит он ее или нет? Возможно, они будут вместе до конца своих дней, периодически рассказывая многочисленным внукам историю своей любви.

– Рит, да о будущем я вообще не думаю, мне бы всего на месяцок побыть его девушкой. Скажи, что конкретно нужно для этого сделать? На этот раз буду делать все, как ты говоришь. – Вероника и сложила ладони в молитве, как бы подтверждая свои твердые намерения. – Клянусь!

До начала киносеанса оставалось десять минут, поэтому Рита как можно быстрее изложила племяннице суть плана. Он сводился к тому, чтобы лишить Тимура постоянно внимания. Нужно обставить все так, чтобы не только сам Тимур, но и все окружающие поняли: Веронику Каспранскую он больше не интересует.

– Игнорируй его с умом. Представь, что он Коля Бобарыкин. Ты не замечаешь его до тех пор, пока он не заговорит с тобой. Не строй из себя обиженную и оскорбленную, будь на положительной волне. Демонстрируй хорошее настроение, общайся с людьми и радуйся жизни. Твой Тимур должен перестать быть для тебя особенным. Но это непросто, учитывая степень твоего помешательства, поэтому лучше вообще избегай с ним встреч. Не смотри в расписании, в каком кабинете у него урок, не бегай к нему на этаж, не ходи в столовую, когда туда идет он, не ищи его взглядом в толпе и так далее. Если случайно столкнешься с ним в коридоре, никак не реагируй. Продолжай идти, куда шла, смотри сквозь него так же, как он смотрит сквозь тебя. Контролируй мимику – никаких гримас. Твои истинные чувства не должны быть написаны на лице. Если вдруг он решит поздороваться с тобой, улыбнись, скажи «привет» и сразу же переключай внимание на что-то другое. Как будто его приветствие ничего не значит. В общем, будь актрисой, играй свою роль. Представляй, что школьные лампы – это софиты, а ученики – съемочная группа. Так будет проще собраться и не провалить задание.

– А что, если, когда я начну его игнорировать, он вообще перестанет меня замечать? Тогда уж точно ничего не получится… Сейчас я у него хотя бы на виду, даю ему повод лишний раз подумать обо мне… А если я вдруг исчезну, он может обо мне забыть, потому что все его время займут другие девчонки. Они кружат вокруг него, как голодные чайки. Ждут своего часа. Разве игнорировать его – хорошая идея? С чего ты взяла, что с ним этот метод сработает?

– Ну с тобой же сработало, – хмыкнула в ответ Ритка.

Вероника слегка покраснела. «А ведь и правда, – подумала она. – Он игнорит меня, а я схожу с ума еще сильнее». Но у нее все равно оставались сомнения.

– Со мной сработало, потому что я уже была в него влюблена! – парировала она. – А ему на меня плевать. Значит, от моего игнора ему не будет ни горячо, ни холодно.

– Ага, а плевать ему на тебя только потому, что ты никого не слушала и бегала за ним по пятам, начиная с первого сентября. Чрезмерная назойливость – последний инструмент, который стоит брать в руки, когда дело касается любви. Вспомним, к примеру, Бобарыкина. Он вообще бегает за тобой с пятого класса, и что-то ты не горишь желанием ответить ему взаимностью. Интересно, почему так, а? – В голосе Ритки слышала ирония. – Это же противоречит твоей собственной теории, по которой Коля еще пару лет назад должен был стать твоим парнем, ведь он был достаточно назойлив для этого.

После теткиных слов в голове Вероники будто что-то перемкнуло. Стукнув ладонью по столу, она достала из рюкзака блокнот с ручкой и решительно выпалила:

– Черт возьми, да ты ведь права! Ты права! Я понимала это и раньше, но только сейчас смогла осознать это до конца. Давай ты еще раз кратко повторишь, что можно делать, а что нельзя. Я должна все это записать, чтобы ничего не забыть.

Тезисно задокументировав основные правила, девушки побежали в нужный зал, чтобы успеть к началу фильма. Вероника смотрела его краем глаза и слушала в пол-уха. Пока весь зал смеялся над репликами одного из главных героев, она мысленно репетировала свою будущую роль, ловя себя на мысли, что ей начинает нравиться теткина идея. Но она и подумать не могла, чем это все в итоге обернется.

Перемирие с психопатом

Следующим утром Вероника встала непривычно рано. Обычно ей было очень трудно проснуться, но сегодня она уже в шесть утра была полна энергии и сил. Ее будоражили предстоящие изменения. И пускай в них не было ничего особенного, ведь по сути ей требовалось всего лишь не вести себя глупо, это все равно казалось настоящим событием, которое может как-то изменить ее жизнь.

На вчерашнем саммите «большой двойки», как выразилась тетка, было принято решение, что Веронике стоит выглядеть лучше обычного, дабы гештальты закрывались быстрее. Поэтому утро девушка начала с завивки волос, чтобы они спускались на плечи красивыми локонами. Затем проснулась Ритка, и они вместе вытрясли всю ее косметичку в поисках подходящих средств для макияжа.

Отработанными движениями Ритка при помощи кисточки и черной подводки нарисовала племяннице красивую стрелку на верхнем веке, накрасила ей ресницы тушью, а после нанесла на губы светло-розовую помаду, дополнив сверху прозрачным блеском для губ.

– До чего же девка хороша, – всплеснула руками тетка, с восторгом глядя на племянницу. – Вроде почти не накрашена, а сияет как бриллиант.

– Гош, перестань.

Веронике не нравились комплименты, связанные с ее внешностью. Многие не воспринимали ее всерьез именно из-за чересчур симпатичного лица, которое всем казалось глуповатым.

– А ты перестань уже называть меня Гошей, – скривилась Ритка. – Маргоша – еще куда ни шло, но Гоша вообще звучит, как собачье имя. Ладно, пошли подберем тебе шмотки. Мне кажется, нужно надеть что-то вроде школьной формы.

Вероника удивленно посмотрела на тетку. Пару лет назад Глушко хотела ввести в правила обязательный дресс-код для всех учеников. Но воплотить эту идею в жизнь было довольно проблематично. Добрая половина учащихся лицея не обращала внимания на свой внешний вид, а некоторые вообще были похожи на бездомных. Казалось, их интеллект был обратно пропорционален внешнему виду. И чем более успешным был человек в плане учебы, тем ужаснее он одевался. Большинство учеников зачастую выглядело так, будто бы машина времени недавно перенесла их с вещевого рынка девяностых, где они и приобрели весь свой гардероб.

Решив, что будущим светилам науки и вправду ни к чему забивать себе голову всякой ерундой вроде своего внешнего вида, Глушко махнула рукой на свою затею с введением дресс-кода. Это очень огорчило Ритку, которая к тому моменту уже успела приобрести Веронике что-то вроде школьной формы, состоящей из клетчатой юбки до колена, белой блузки и темно-синего флисового пиджака. И вот сейчас у нее наконец появилась возможность заставить племянницу облачиться в этот наряд.

– Мне кажется, я буду выглядеть чересчур вызывающе, – с сомнением сказала Вероника, оглядывая себя в зеркале. Заметив непоколебимый взгляд тетки, она со вздохом добавила: – Давай хотя бы без гольфов, а то подумают, что я пытаюсь быть похожей на японских школьниц. Обычные капроновые колготки ведь подойдут?

– Подойдут, – кивнула тетка. – Главное, чтобы они были черными.

***

Подойдя к зданию школы, Вероника почувствовала удар в плечо. Разумеется, это была Зинаида.

– Каспраныч, а чего это ты сегодня в юбке? Смотри, как бы Бобарыкин не утащил тебя в подвал своего дома, чтобы сделать тебя самой счастливой женщиной в мире.

– У Бобарыкина разве есть подвал? – удивилась Вероника.

– Ну, он вроде бы живет в частном секторе, а там у них у всех есть подвалы, – пожала плечами подруга. – Знаешь, иногда он смотрит на тебя такими глазами, будто бы одновременно хочет на тебе жениться, подарить тебе цветы и убить тебя. Мутноватый персонаж.

– Да ладно тебе. Он странноватый, конечно, не без этого, но вполне безобидный и добрый. Помню, в классе шестом дали мне перед каникулами два пакета со шторами… Помнишь, у нас была обязательная практика?

– Да, либо стирай шторы, либо убирай территорию, – кивнула Зинаида. – И ты выбрала выстирать шторы, а их оказалось так много, что ты потом еле перла эти огромные пакеты. Я тебя хорошо помню, потому что я тоже хотела взять шторы. Мне же их до дома нести две минуты. Но ты меня тогда опередила, шельма. А остальные шторы уже разобрали, поэтому мне пришлось батрачить во благо школе все каникулы.

– Тысяча извинений, но практика была всего пять дней по часу, так что не утрируй, горемыка ты моя, – сказала Вероника. – Так вот. Плетусь я с этими шторами на остановку, а сзади несется Бобарыкин с криками, типа, Каспранская, давай помогу. И он, значит, тащит мои шторы, икает и молчит. Икал он все полчаса, что мы шли до остановки. Я спросила, что с ним такое, но он ничего толком не ответил, только стал икать еще сильнее. А короткая дорога на мою остановку раньше шла через заброшенную стройку. Место там было тихое, безлюдное. Это я все к тому, что у Бобарыкина были все шансы сделать меня «самой счастливой женщиной в мире», но он просто проводил меня до остановки и посадил на автобус, как настоящий джентльмен.

– Так то было в шестом классе! Маньяки начинают орудовать куда позже. Сейчас вот самое время. Бобарыкин подрос, окреп духом, справился с икотой и вполне готов перейти к активным действиям. Так что аккуратнее!

Смеясь, девушки зашли в школу. Времени до начала занятий было полно, поэтому народ еще не успел создать очередь перед турникетом на входе. В раздевалке тоже было почти пусто, что обрадовало подруг, ведь дверь для входа и выхода сегодня почему-то открыли только одну. Обычно перед началом занятий открывалось две двери, что обеспечивало большую проходимость. Но сегодня со второй дверью, видимо, возникла какая-то проблема. Это означало, что перед раздевалкой скоро образуется огромная пробка.

– Мать, да ты, я вижу, решительно настроена, – присвистнула Зинаида, когда Вероника сняла куртку. – Тебе бы глаза чуток поуже, и Туманов умрет на месте. Он же у нас без ума от японских школьниц.

– Мы с Риткой рассчитываем на похожую реакцию у Медка. Но с сегодняшнего дня он мне как бы неинтересен. Мы за ним больше не ходим, Зина! Я больше не буду тащить тебя туда, где у него уроки, обещаю. Ритка мне вчера многое объяснила. И я наконец поняла: если гора не шла к Магомеду, и Магомед поперся к горе сам, а гора стала от него уходить, то тут уже ничего не поделаешь.

– И ну ее на хрен, эту гору, – дополнила Зинаида. – Магомеду есть чем заняться. Ему надо срочно подтянуть алгебру, физику и геометрию, иначе Глушко выгонит его из школы. И тогда проблемы с горой покажутся Магомеду цветочками.

– Твоя правда, Зина. Хорошо хоть у Магомеда есть прекрасные друзья, которые вчера в десять вечера объяснили ему новые темы по скайпу. Сегодня буду проситься к доске, если пойму новую тему. Мне срочно нужны хорошие оценки. Я имею в виду тройки.

Зинаида одобрительно кивнула. Одна мысль о том, что подругу могут выгнать из школы, приводила ее ужас.

Девушки переобулись и, продолжая обсуждать учебу, покинули раздевалку. Немного поглазев в окно на первом этаже, они решили встать в холле возле лестницы, чтобы не упустить из вида Ирку, когда та появится на горизонте. Постепенно у входа в раздевалку начали собираться остальные ученики, создавая традиционную, утреннюю вакханалию.

Артуру Цацынскому, Иркиному однокласснику, удалось переодеться до того, как столпотворение возле единственной открытой двери в раздевалку начнет препятствовать выходу. Он неуклюже направился прямиком к лестнице, на ходу листая какую-то тетрадку. Увидев, что на пути кто-то есть, он поднял глаза. Рассеянность в его взгляде вмиг сменилась на неподдельный интерес. Оглядев Веронику с головы до ног, Цацынский пробормотал что-то невнятное, а затем густо покрылся румянцем. Его тетрадка упала на лестницу, и он, краснея еще сильнее, наклонился вниз, чтобы ее поднять. С первого раза у него это почему-то не вышло. Потянувшись к тетрадке, он чуть было не упал сам.

– Вот так незадача, – покачала головой Зинаида. – Цацынский, может, тебе помочь?

Таки справившись с тетрадкой и наскоро запихнув ее в сумку, Артур буквально помчался вверх по лестнице. Для его комплекции такой резвый подъем стал нелегким испытанием. Не успев миновать и трети лестничного пролета, парень споткнулся и упал руками на ступеньки. Тут же вскочив на ноги, он продолжил путь уже в более спокойном темпе. До девушек то и дело доносились его возмущенные бормотания.

– Чего это с ним такое? – удивилась Вероника.

– Видимо, воображение Цацынского сработало против него самого. Интересно, а как на тебя отреагирует Бобарыкин… Ставлю на то, что он сразу рухнет без сознания.

– Да мне и самой некомфортно так ходить, но Ритка сказала «надо». А с ней не поспоришь, ей тридцать лет!