Рамка

Николай Николаевич вздыхает.

Бармалей поворачивает резак и вдавливает посильней, подцепляя корешки чипа, вросшие в мозг. Левой хватается за эти скользкие от крови корешки и сильно дёргает.

Эта новая боль – как взрыв, но она быстро прекращается, и сразу же, мгновенно, всё вокруг резко меняется.

Первыми, волной, возвращаются запахи, родные и забытые.

Пахнет рыбой. Грязными носками. Туалетом. Свежим ветром. Ельником. Морем.

Господи, да ради одних только запахов, – думает Бармалей, опьянённый.

Быстро-быстро сбегаются отовсюду звуки, краски. Резкость, яркость, контраст, чёткость. Шорохи. Шумы. Подробности.

Бармалей прижимает кепку к виску, чтобы унять кровь. Ему уже не больно.

Он ухмыляется. В правой у него нож. В левой – выдранный чип с клочьями плоти. Коронация. Шапка Мономаха. Бармалей вытирает чип носовым платком.

Органайзер подаёт ему свой.

Я контакты немного высадил, – извиняется Бармалей. – Там никак, они врастают. Но гнездо оставил, включить можно. Только для вида, конечно, – и он вставляет навороченный чип Органайзера в скользкую кровавую дырку. – Сел вроде… Мигает?

Ну, он включился технически, – Органайзер. – Но без коннекта.

Да Господь с ним с коннектом, в гробу я видел этот коннект… Держи мой.

Органайзер вставляет Бармалеев чип и сразу морщится.

Уф, как вы это выносите. Всё какое-то серое.

Не нравится, да? – Вики, язвительно.

Да уж что там может понравиться, – Бармалей. – Зато мне теперь прикинь как кайфово.

Представляю, – хмыкает Вики.

Теперь переодеться бы, – говорит Бармалей. – Но это вряд ли. На меня твои шмотки не налезут.

14. Девяносто процентов ужина

Грохот подносов – серые приносят ужин и сталкиваются в дверях, но, удержавшись на ногах, входят по очереди, вежливо балансируя, неуклюже помещаясь. Оба совершенно одинаковые и даже, похоже, запараллеленные для экономии, именно поэтому им и трудно координировать движения[1 - Параллельные пары вошли в большую моду после падения цен на нефть – как инструмент сокращения издержек; в некоторых случаях это имеет смысл, но чаще мешает работать, – попробуйте-ка сделайте что-нибудь, глядя в зеркало на самого себя.]. Первый серый несёт семь тарелок макарон с рыбой, второй ещё две, да чайник, да пластиковые ложки (УПНО не признаёт вилок и ножей) и девять пластиковых стаканчиков.

Минуту! – подмечает Бармалей. – Господа, тут только девять тарелок и ложек тоже девять, а нас-то десять.

Как десять? – серые удивлённо пересчитывают обитателей кельи. – Девять вас.