Дракон в свете луны

Почему сонбэ привёл её к японцам?…

Догадка, замаячившая на горизонте пульсирующим светом, стала противна Йонг до тошноты. Она вновь обратила внимание на сонбэ и наткнулась на его ласковый взгляд, сулящий желанную заботу.

– Тебе надо согреться, хубэ, поесть. Пойдём в дом, там теплее.

Они прошли мимо нескольких асигару, Рэвон бросил им пару коротких рычащих слов и распахнул для Йонг дверь одного из домов. Она подчинилась, зашла внутрь и тут же зажмурилась от пламени, горящего в печи в дальнем углу тесной комнаты.

Здесь было жарко. Натопленный дом окутывал Йонг теплом, в котором её тут же разморило, едва она села на лавку и упёрлась локтями в стол. Под потолком висели пучки сухих трав, на стенах были развешаны силки, серпы и недоделанные каркасы плетёных корзин. Пахло дымом, полынью, обсыхающими на огне тряпками, и поверх этого смрада оглушающе звучал аромат жареного мяса.

Йонг прикусила дрожащую губу, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы.

– Я принесу воды, – опомнился Рэвон и кивнул оставшемуся с Йонг японцу. Тот крутил на вертеле тушку какого-то зверя и косился в её сторону, хмуря брови и бросая в воздух похожие на ругательства фразы.

Йонг на него не смотрела и, когда сонбэ вернулся с деревянной кадкой, потеряла к незнакомцу интерес.

Вода была совсем ледяной, Йонг поморщилась, едва коснувшись её. Рэвон потянулся к ней через стол.

– Я помогу, – сказал он. Асигару, невольно наблюдающий за ними, сплюнул на пол и – теперь-то уж точно! – выругался.

Рэвон бросил ему в ответ что-то сердитое. Асигару поднялся с утоптанной земли, схватил вилы и покинул дом, оставив Йонг наедине с сонбэ.

Он обмакивал в воде тряпку и вытирал её руки, сосредоточенно водил по ноющим запястьям, а вдоль пореза на ладони провёл пальцами – очень аккуратно, боясь причинить боль. Ладонь не жгло – болело всё тело, каждая мышца в нём, каждая жила и кость, и все внутренности стягивало узлом, так что трудно было дышать. Йонг не могла расслабиться, выныривала из удушающей её жары и хватала ртом воздух, когда сонбэ отклонялся, чтобы сполоснуть тряпку.

– Почему ты с ними, сонбэ? – набравшись смелости, тихо спросила Йонг. Рэвон замер, отодвинулся от неё. – Почему ты ходишь с японскими воинами, почему говоришь на их языке, почему отдаёшь им приказы?

– Ты, верно, проголодалась, – будто вспомнил он и вместо ответа встал, чтобы снять с огня готовое мясо. Йонг следила за Рэвоном всё то время, пока он разделял звериную тушку на небольшие куски, всё время, пока орудовал не пойми откуда взявшимся коротким ножом, всё то время, пока молчал и ждал, вероятно, что Йонг отвлечётся от вопросов.

– Поешь, – сказал он, придвигая к ней миску с жареной дичью. От еды пахло божественно, аромат сулил Йонг самый вкусный ужин в жизни. Йонг сглотнула мгновенно заполнившую рот слюну, но трогать угощение не стала.

– Почему ты ходишь с японцами, сонбэ? – повторила она твёрже. Голос сорвался и зазвенел, уносясь под потолок вместе с дымом от затухающего пламени. – Мне сказали, ты служишь японскому генералу.

– Кто? – спросил Рэвон уничтожающим робость Йонг тоном. Словно меч разрубил молодую осину, едва давшую первые ростки по весне.

Йонг вдруг поняла, что отвечать не хочет.

– Мун Нагиль и его верные подданные? – уточнил Рэвон. – Дракон ведь принёс тебя в стан капитана.

Йонг не нашла сил хмуриться и как-то возражать, только отодвинулась от сонбэ и еды, пахнущей всеми наслаждениями кулинарного мира.

– Ты знаешь Нагиля, – просто сказала Йонг. Рэвон не стал отрицать.

– Знаю, – подтвердил он, – хорошо знаю, Сон Йонг. И верить ему нельзя.

– Он то же самое говорил о тебе.

Рэвон не ответил. Смотрел на Йонг в упор, положив руку на разделочный нож. Тот лёг в ладонь, блеснул в ускользающем свете огня печи. Когда молчание между сонбэ и Йонг натянулось, точно тетива лука, она поморщилась – стрела её сомнения соскочила с тетивы и попала прямо в Рэвона.

– Нагиль не тот, за кого себя выдаёт, Сон Йонг, – сказал наконец он. Йонг почувствовала, как жжёт в горле от обиды.

– Почему ты винишь его, а не оправдываешь себя? Сонбэ!.. – Она почти вскрикнула, встала с лавки, возвышаясь над Рэвоном, опустившим взгляд на свои руки. – Скажи, что всё это неправда, что ты на самом деле никому не служишь и сюда попал по ошибке! Давай вернёмся домой, Ким Рэвон!

Он покачал головой, и это простое действие вызвало в Йонг столько эмоций сразу, словно те, сдерживаемые плотиной прежних знаний о сонбэ, прорвались наконец-то и выплеснулись в иссушённое страхами русло.

– Мне жаль, хубэ.

– Нет…

– Мой дом – здесь. В этом мире.

Йонг вырвалась из дома и побежала мимо ожидавших приказов Рэвона асигару, мимо других домов, в которых потухали огни, мимо стогов заготовленного к просушке сена и амбара, из которого тянуло слабым запахом тухлого мяса. Остановилась у обрыва, которым оканчивалась долина травников, замерла, всматриваясь в темноту, опустившуюся на гору, густой лес и блестящий вдали водоём. Море, то было море, кажется. Значит, она недалеко от порта. Значит, и чёрная дыра где-то рядом.

Холодный ветер трепал её грязные волосы, высушивал текущие по лицу слёзы, превращая их в льдинки, примерзающие к щекам. Желудок прилип к позвоночнику, так сильно хотелось есть, но ещё больше – бить Рэвона, кричать, просить взять все слова обратно и пообещать вернуть её в родной город к родителям.

Она до последнего надеялась, что Рэвон зло шутит. С какой лёгкостью она поверила бы, скажи он, что разыграл её, но теперь понял свою ошибку и собирается отвести её к чёрной дыре и забрать в Пусан! Только никто и никуда отводить её не собирался.

Дура. Какая ты дура, Сон Йонг.

– Йонг! – звал её Рэвон. – Сон Йонг-хубэ, вернись!

Он подошёл к ней, и Йонг инстинктивно дёрнулась в сторону.

– Пошёл ты! – бросила она. Этот гневный выпад на миг ошарашил Рэвона, рука, потянувшаяся к ней, дрогнула.

– Сон Йонг, я не причиню тебе зла, – произнёс он.

– Неужели? Как все твои асигару? Как дракон? – вскрикнула Йонг. – Как твой японский генерал? Нет уж, оставь меня.

Асигару, до этого занимавшиеся своими делами, теперь выпрямились и смотрели на неё – кто насторожённо, кто неодобрительно, будто само её поведение вызывало в них тревогу напополам с пренебрежением. Йонг заметила взгляд самого ближайшего к себе человека: он перекинул вилы из одной руки в другую, будто вот-вот намеревался пустить их в ход. Тепло, настигшее Йонг в доме, испарилось так же быстро, как надежда, что она вернётся домой вместе с сонбэ.

– Я ухожу, – сказала Йонг, даже не поворачиваясь к Рэвону. И потому не заметила, что за тревогой он спрятал незнакомую ей злость.

– Куда ты пойдёшь? Лес тебе не знаком, тут столько опасностей…

Словно подтверждая его слова, на дальней стороне долины зашелестела листва, раздались приглушённые крики и послышался топот: из-за деревьев показались тёмные силуэты, заблестели в лунном свете, точно холодные искры, обнажённые лезвия мечей.

– Драконова оспа! – выдохнул Ким Рэвон и дёрнул Йонг за руку: – Сон Йонг, тебе лучше спрятаться!

Она и без подсказок понимала, что лучше ей не встречаться с другими охотниками по её душу; она кинулась к амбару с мясом, пока асигару вставали вокруг Рэвона кольцом и что-то кричали. Несколько человек скрылись за домами, оттуда слышался шорох и лёгкий звон – так бились друг о друга кинжалы, или наконечники стрел, или…

Тяжёлая дверь амбара была приоткрыта, и Йонг скользнула в щель, попадая в абсолютную темноту. Сладковатый запах протухшего мяса и отчего-то железа сразу же забился ей в нос, она зажала рукой рот и присела у двери, чтобы видеть, что происходит снаружи. Там разворачивалась настоящая сцена из дорамы: к асигару приблизились несколько воинов драконьего войска, Нагиль вышел к Рэвону и заговорил, чеканя каждое слово.

– Давно не виделись, Ким Рэвон.

Рэвон издал странный звук – так вырывался воздух сквозь стиснутые зубы.

– Мун Нагиль. Какими судьбами?

– Ты знаешь.