Эскорт

Павел оказался интересным собеседником и довольно настойчивым ухажером, но ничего лишнего себе пока не позволял. Мне было хорошо рядом с ним. Наряду с обычными свиданиями в кино и кафе, прогулками по городу, он придумывал довольно необычные развлечения для нас. Мы летали на воздушном шаре, ходили в походы, устраивая пикники на природе, побывали на рок-концерте, где выступали как местные, так и довольно известные на всю страну коллективы, гоняли на его чёрном байке по ночному городу. Его железный конь уже не пугал меня так, как в первую нашу встречу. Однажды Павел арендовал вертолёт, и мы любовались окрестностями с высоты птичьего полёта, а по возвращении нас ждал накрытый на двоих столик, стоящий в отдалении от базы.

Как-то Павел взял меня с собой на уличные гонки. Я с удивлением узнала, что у него есть не только мотоцикл, но и спортивного вида автомобиль.

– Мы можем просто посмотреть, – приобнимая меня за плечи, сказал он. – Не обязательно участвовать, если ты не хочешь.

– Даже не знаю, мне интересно попробовать.

Рядом с Павлом во мне просыпался дух авантюриста и искателя приключений. С ним было легко и весело, комфортно. С ним мне хотелось познавать неизведанное. С ним я хотела забыть и забыться.

На старте меня вжало в кресло. Уши заложило, дыхание на вздохе остановилось, зато все остальные чувства обострились. Адреналин буквально потрескивал на кончиках пальцев и шевелил волосы на затылке. Ух, вот это ощущения. Меня слегка замутило в первые минуты, но дурнота быстро прошла.

Мы поучаствовали в ещё нескольких быстрых заездах. На долгие дистанции меня бы не хватило, и пришлось бы потом оплачивать Павлу химчистку салона. Гонки – это, конечно, здорово, но, наверное, все же не моё. Хотя для разнообразия это был интересный опыт.

Спустя три недели после нашего знакомства Павел стал более настойчив в проявлении своих чувств. Я понимала, что должна бы ответить тем же, и, с одной стороны, очень этого хотела. С другой же стороны… Да не важно, не могу же я всю жизнь думать о другом мужчине. Нужно попробовать построить свою личную жизнь. Павел становился все более нетерпеливым, его прикосновения – все более интимными и жаркими, в его глазах горело неистовое желание. И я сдалась.

Павел пригласил меня к себе в гости. Мы оба не малые дети, так что понятно было, для чего. Подумав, я все же согласилась. Мы подъехали к обычному многоквартирному дому, поднялись на второй этаж. Павел поцеловал меня прямо на пороге. Его губы оказались неожиданно жесткими, поцелуй вышел довольно грубым, руки больно сжали мои ягодицы. Сначала я списала это на слишком долгое для мужчины ожидание.

– Хочешь вина? – оторвавшись от меня, спросил Павел.

– Было бы неплохо, – согласилась я.

Мы прошли в единственную в квартире комнату, где стояла кровать, возле нее небольшая тумбочка, торшер, два кресла, комод и письменный стол. Я напряглась. Комната не выглядела так, будто в ней кто-то жил: никаких личных вещей или каких-то мелочей, которыми обычно окружают себя люди, зато на поверхности стола и тумбочки был довольно заметный слой пыли. Запах в квартире стоял какой-то тоже нежилой, будто помещение давно стояло закрытым.

Я поставила сумку на тумбочку и хотела было присесть в кресло, но оно оказалось поломанным и при близком рассмотрении довольно грязным. Не верилось, что Павел действительно жил здесь. Тогда зачем он привёз меня сюда?

– Прости, я давно не убирал, да и вообще довольно редко тут бываю, – сообщил вошедший Павел. Я натянуто улыбнулась и присела на краешек кровати, Павел придвинул табуретку, которая стояла под столом и которую я раньше не заметила, сел напротив меня и протянул мне бокал с красным вином. Пить мне как-то резко расхотелось, как и в принципе находиться здесь. Я нервно повертела бокал с вином в руках. – Давай выпьем за нас. И за то, чтобы мечты сбывались.

Я пригубила вино. На удивление, оно было вкусным и терпким, но пить больше все равно не хотелось. Меня почему-то охватило беспокойство, странный взгляд Павла нервировал.

– Знаешь, прости, наверное, это была не лучшая идея… – начала было я и поднялась, но Павел резко толкнул меня обратно на кровать. – Павел, отпусти меня.

– Нет, Мира, ты никуда не пойдешь. Сейчас ты сядешь, и мы поговорим. Не нужно бояться, все хорошо, это ведь я. – Павел говорил каким-то гипнотическим голосом, так, наверное, разговаривают с больными в психбольницах, уверяя, что в том, что они считают себя супергероями, которым нужно спасти мир, нет ничего плохого и необычного. – Я сейчас вернусь, а ты пей, Мира, пей.

Павел вышел, послышался щелчок закрываемых замков, потом тихо хлопнула какая-то дверь. Я осторожно выбежала в коридор, попыталась открыть входную дверь. Заперта на ключ, но самих ключей нигде нет. Пришлось вернуться назад. Я осмотрела комнату в поисках хоть чего-то, чем можно было бы защищаться. Ничего, кроме табуретки и тяжелого торшера, который я даже приподнять не смогла. Тогда я схватила телефон и набрала единственному человеку, кто мог бы найти меня и помочь.

Марк ответил после семи гудков. Да, я считала. И молилась про себя.

– Мира? – услышала я удивленный голос и чуть не заорала от облегчения, но получилось только тихо всхлипнуть. – Мира, что случилось? Как ты? Где?

Сказать я ничего не успела, так как снова хлопнула дверь, и послышались шаги Павла. Я быстро сунула телефон обратно в сумку, не слишком глубоко, чтобы Марк мог слышать все, что будет здесь происходить. И мысленно взывала ко всем Богам, чтобы он не отключился.

– Ну, что, Мира, поговорим? – Павел остановился в дверном приёме и облокотился о косяк. – Хочешь знать, почему ты здесь? Хочешь знать, что у меня на уме?

– Хочу только, чтобы ты отпустил меня, и я уеду, – максимально спокойно ответила я.

– Думаешь, я стал бы тратить столько времени и сил на то, чтобы тебя заполучить, и просто отпустил бы тебя сейчас, когда так близок к своей цели?

– И какова же твоя цель?

– Месть, – просто ответил Павел, будто мы говорили о погоде.

– Месть? – не поняла я. – Но я ничего тебе не сделала.

– Ты нет. А вот небезызвестный тебе Марк Олегович Князев сделал. И не только мне. – Павел оторвался от косяка и начал медленно наступать на меня. Я попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Павел положил руки по сторонам от меня, немного склонился надо мной и заговорил, глядя прямо в глаза. – Я очень долго ждал, когда Марк допустит ошибку и сблизиться с кем-нибудь, когда в нем вдруг проснутся человеческие чувства, и у него появится тот, кого он будет бояться потерять. Конечно же, ты не виновата в том, что именно ты стала тем самым человеком. И мне даже немного жаль тебя. Но я не хочу и не буду отказываться от своих планов.

– И что же он такого тебе сделал?

– О, он растоптал мою гордость и отнял у меня любовь. Теперь я заберу его. – Павел провёл пальцем по моей щеке, я дернулась от омерзения, тогда он с силой сжал мое лицо в ладонях.

– Ты ошибаешься, Марк вовсе не любит меня. Между нами вообще ничего нет.

– Я так не думаю. Пока я был в Европе, мне сообщили, что у Марка появилась постоянная девушка, с которой он таскается везде и всюду. Я приехал, познакомился с тобой. Да, вы в ссоре, но это не мешало Марку следить за тобой. – Я непонимающе уставилась на Павла. – Удивлена? Да, дорогая, он или его люди все время находились где-то поблизости, когда ты была на работе, когда встречалась с друзьями, и уж, конечно, когда была со мной. Помнишь вечер нашего знакомства? Марк тогда появился, пытался отговорить тебя ехать со мной. Тогда я увидел в его глазах себя, шестнадцать лет назад, влюбленного, преисполненного желания, надежд и мечтаний. А слежка только подтвердила мои выводы. Он любит тебя, Мира. Но сегодня он потеряет тебя.

Я извернулась и укусила Павла за руку. Он выругался и наотмашь ударил меня по лицу. Меня в жизни никто не бил. Это было больно и унизительно.

– За что? – только и смогла тихо спросить я.

– За что? Хороший вопрос. Я тебе расскажу. Хотя бы потому, что это будет честно. Ты должна знать, что Марк вовсе не такой белый и пушистый, как ты думаешь. Семнадцать лет назад я поступил в университет, в моей группе я познакомился с девушкой. Ольгой. Она была ангелом: светлые кудри, голубые, чистые глаза, вся тоненькая, хрупкая, никем и ничем не испорченная. Я влюбился в неё с первого взгляда. Серьёзно. Никогда не верил, что такое возможно, а вот на тебе, влюбился, как мальчишка. Собственно, таким я и был тогда – мальчишкой, слабым, неопытным, немного наивным. И Ольге я нравился, но на мою беду на Оленьку обратил внимание кумир всех девчонок нашего универа, спортсмен, отличник, золотой мальчик – Марк Князев. Он быстро вскружил голову Оле. Красиво ухаживал, водил в рестораны, дарил дорогие подарки. Он каким-то образом узнал, что мне тоже нравится Оля. Нет, на дуэль не вызывал, никакой честной драки не было, в ней я, может, его и победил бы. Выше этого наш Марк Олегович. Всегда такой весь правильный, чистенький был. К чему ему ручки марать? Вместо этого он унизил меня перед всем универом, выставил неудачником, показал Оле и всем остальным, что я никто и звать меня никак. От меня отвернулись друзья, Оля хоть и общалась иногда, но больше рассчитывать мне с ней было не на что. Они встречались почти два года, до самого выпуска Марка. А потом он решил, что слишком хорош для простой девушки Оли. Конечно, ведь он наследник крупного состояния, а она дочь библиотекаря и простого рабочего с завода. Марк бросил её на вечере, когда все его однокурсники отмечали выпуск. Прилюдно унизил, выставив шлюхой. Высмеял её любовь, а потом ещё и отдал своему прихвостню – дружку, а тот её изнасиловал! Ещё и угрожал, что, если она сунется к ментам, то они её просто убьют и закопают так, что никто и никогда не найдёт.

– Все было не так, – я замотала головой. Павел стиснул мне горло и вжал в стену.

– Именно так и было! – заорал он, брызгая слюной. – Оля прибежала ко мне сразу после этого. Вся в слезах, в разорванном платье, с синяками на руках и ногах. Она все рассказала мне. Извинялась, что не поверила, когда я предупреждал, что Князев её использует и бросит! Я тогда долго её успокаивал, поддерживал. Из университета ее отчислили из-за прогулов, потому что она неоднократно лечилась в клинике, так как пыталась с собой покончить. Когда выходила оттуда, извинялась, плакала, просила, чтобы я никому ничего не говорил, ей было стыдно из-за того, что её довели до такого нервного срыва. Потом она начала выпивать. Сначала вроде и не заметно, по чуть-чуть, потом все больше и чаще. А дальше и к наркотикам пристрастилась. Я увез её в Европу, думал, там она очнется, завяжет со всем этим дерьмом. Я был с ней все эти годы. Казалось, ей лучше стало. Но однажды я вернулся домой, а Оля лежит на полу в неестественной позе, уже холодная. Врачи сказали, передозировка сильнодействующими препаратами, антидепрессантами. И во всем виноват только один человек – Марк Князев!

Павел отшвырнул меня от стены, я пролетела пару метров, ударилась об стол и упала. Я понимала, что, если Марк все ещё слушает, если он не отключился, решив, что это какая-то шутка, то ему потребуется какое-то время, чтобы найти меня и вызволить. Поэтому мне нужно было это время нам предоставить.

– А ты никогда не думал, что эта Ольга просто использовала тебя? – спросила я, приподнимаясь и отползая к другой стене. – Я слышала совсем другою версию событий от тех людей, которые присутствовали на том празднике. Твоя чистая, непорочная Оля просто хотела продать себя подороже и решила, что Денис, тот самый прихвостень – дружок, сможет её лучше обеспечить. Она сама вешалась на него, предлагала ему себя. А Марк застал их и ушёл. Но насчёт Дениса она просчиталась. У него пачки таких, как Оля, так что на фиг она ему не упала. Вот и осталась твоя девушка ни с чем, поэтому к тебе и побежала, разыгрывать несчастье.

Павел быстро подошёл ко мне, снова дал пощечину, от которой у меня искры из глаз посыпались, присел на корточки рядом со мной и схватил за волосы.

– Заткнись, сука! Ты ничего не знаешь об Оле! Да что ж вы так влюбляетесь в этого Князева? Я тебе такую жизнь устроил, цветы, романтические вечера, а ты все равно о нем думаешь, близко к себе не подпускаешь, теперь вот защищаешь ещё. Что он тебе такого сделал, а? Может, он трахал тебя как-то по-особенному?

– Да, по-особенному! – огрызнулась я и усмехнулась, глядя в налитые кровью злые глаза. Понимала, что злить его ещё больше опасно, но ничего с собой поделать не могла. – Тебе так и не снилось. Марк во всем великолепен. А ты лишь жалкая замена. Был таким для Ольги, таким и остался!

– Вот сейчас и посмотрим, каков я, – прошипел Павел.

Он схватил меня за подбородок, впился в губы жестоким поцелуем, при этом укусил за нижнюю губу сильно, до крови. Рывком поднял меня на ноги, разорвал кофточку и швырнул на кровать. Я пыталась вырваться, брыкалась, пиналась, кричала. Тогда Павел запихнул мне в рот какую-то тряпку, вытащил из брюк кожаный ремень с большой бляхой и маленькими металлическими кнопками по всей длине и принялся самозабвенно лупить меня по всему телу до тех пор, пока я не стихла, обессилев от боли и неудачных попыток вырваться. Затем этим же ремнем привязал мои руки к кованной спинке кровати и стянул с меня джинсы. Когда его руки дотронулись до трусиков, я очнулась, замычала через кляп и заерзала, пытаясь скинуть его с себя. Очередной удар, на этот раз кулаком в лицо, и в глазах потемнело. После этого я лишь краем сознания отмечала, что досталось мне и по животу, и по ребрам. Когда Павел сомкнул пальцы на моей шее, я окончательно поняла, что все, это и есть мой конец. Вот так глупо я и умру – от рук мужчины, с которым хотела забыть Марка и начать новую жизнь. От парня, единственной целью которого была лишь месть моему любимому человеку из-за давней запутанной истории, из-за девушки, чья алчность свела её же в могилу.

Последние мои мысли были обращены к сыну. Мой маленький мальчик, мой Никита… Теперь он останется совсем один. Надеюсь, Сергей все же заберет сына.

А потом наступила тишина и абсолютная мгла.

Глава 19

Марк

Первое, что бросилось в глаза: практически голое истерзанное тело, над которым навис этот гребанный мудак. На адреналине во мне проявилось столько силы, что даже супермен позавидовал бы. Я сдернул урода с тела Миры и принялся бить, без раздумий, без сожалений, без остановки. Наверное, я бы убил его, если бы Борис не оттащил меня. Во мне клокотала ослепляющая ярость, так что и Борису пару раз досталось.

Меня отрезвило только то, как вызванные нами врачи скорой помощи суетились вокруг Миры, что-то выкрикивая, вкалывая ей какие-то лекарства, делая массаж сердца. В миг я очутился возле неё. Все тело в красных полосках, местами разодрано до крови, до самого мяса. На лице тоже красные пятна – следы проступающих синяков, губа то ли покусана, то ли разбита. Шея тоже в покрасневших отметинах от пальцев. Господи, на ней не было живого места. Я схватил её за руку, меня пытались оттолкнуть, но не тут-то было! Я нашёл её и теперь не оставлю. Только бы с ней все было хорошо, только бы она поправилась!