Эскорт

– Я люблю водить, но часто гораздо удобнее, когда кто-то ведёт машину за тебя. Например, когда нужно поработать. Или когда предстоит выпивать.

Мира кивнула, видимо соглашаясь со мной. А я не мог оторвать от неё глаз, так прекрасно она выглядела. Свежее лицо с естественным макияжем, подчеркивающим глаза, красивая замысловатая прическа, открывающая шею, бордовое длинное платье, довольно закрытое, но выгодно подчёркивающие ее изгибы, отчего оно казалось невообразимо сексуальным. Настоящая красавица.

Мы приехали к месту проведения банкета. Я вышел и подал руку Мире, помогая выбраться из машины. Возле дверей, скрывающих зал, Мира потянула меня за руку, привлекая внимание.

– Не будет никаких наставлений, как мне себя вести? – тихо, почти шепотом спросила девушка.

– Просто будь собой, Мира. – Я провёл пальцем по её скуле и, нежно подхватив подбородок, приподнял лицо так, чтобы наши взгляды встретились. – И, конечно, влюбленной в меня.

Я положил её руку на сгиб локтя и уверенно повёл в зал. Большая часть гостей уже собралась. В основном, все пока что держались отдельными группками, обсуждая дела. Музыка играла тихо, так что ненавязчивый мотив никому не мешал. Чуть позже должны были выступать приглашенные музыканты.

Майкл в дальнем конце зала беседовал с Борисом Петровичем. К ним мы и направились. Наша пара привлекла всеобщее внимание. Я ни на кого не смотрел, но чужие взгляды чувствовал отлично. Теперь уже начнутся пересуды не только среди партнёров и конкурентов, но и внутри компании. К завтрашнему дню о моей девушке будут знать все, включая уборщиц и сантехников.

Мы подошли к Майклу, я представил ему Миру. После обычных любезностей, Борис провёл нас к нашему столику. Получив отмашку, остальные гости тоже расселись.

– Мирослава, у вас чудесное имя, – заговорил почему-то по-английски Майкл, хотя прекрасно знал русский.

– Спасибо, – так же по-английски ответила Мира. Уж в её знании языка я был уверен, девушка прекрасна владела английским.

– Ваш молодой человек говорил, что вы очень привлекательны. Теперь вижу, что он явно многого недоговаривал. Вы редкая красавица, Мирослава. Знаете, вы чем-то похожи на мою жену в юности, особенно глаза. У них до сих пор сохранился цвет и этот особенный свет и тепло.

– Спасибо ещё раз, – на лице Миры расцвела улыбка. – Надеюсь, мой будущий муж будет говорить обо мне так же много лет спустя.

– Уверен, так и будет. Умный мужчина всегда будет ценить свою женщину. Как вы познакомились с Марком? Мне всегда интересно услышать историю отношений других людей, это так увлекательно и многое может сказать о человеке.

Мира пересказал всю ту же помесь правды и вымысла, опробованную нами на моих родителях. Я добавил кое-что от себя. Майкл, похоже, остался доволен. Хотя он довольно скрытный человек, и понять, что у него на уме, проблематично. Вот и сейчас он будто замкнулся в себе, размышляя о чем-то своём и предоставляя нам возможность вести беседу, хотя я не сомневался, что Майкл не пропустил не единого слова. Мирослава безукоризненно вежливо, учтиво и даже как-то тепло общалась с Борисом и даже уговорила его потанцевать с ней.

– Она прекрасна, – отвлёк меня от наблюдения за этой довольно странной, на мой взгляд, парой голос Майкла.

– Да, – снова посмотрев на Миру, согласился я.

– Ты знаешь, такие девушки на дороге не валяются. Встретить такую – большая удача, – Майкл вновь перешёл на русский.

– И как вы это поняли за столь короткий промежуток времени? – резче, чем следовало, поинтересовался я.

– О, у меня большой опыт общения с противоположным полом. До знакомства с моей будущей женой, я не был праведником. У меня было много женщин, разных и внешне, и внутренне. Но когда я встретил Эллен, что-то щелкнуло внутри, я будто проснулся. Она была единственной, кто не таял от одной моей улыбки или красивых слов. Ох, и заставила она меня понервничать! Я злился, раздражался, начал сомневаться в себе, представляешь? А Эллен будто ничего и не замечала.

– И как же вам удалось завоевать расположение Эллен?

– Просто перестал стараться, – усмехнулся Майкл. – В конце концов, я понял, что ни один из моих прежних, проверенных методов с ней не сработает. Я расслабился, прекратил строить из себя невозможного мачо и прожженного ловеласа, стал самим собой. Мы начали общаться сначала просто как друзья, проводили вместе время, узнавали друг друга. В то время я только начал осваивать бизнес, много работал, общение с ней держало меня в тонусе, а мечты о ней заставляли добиваться целей, пробивать себе дорогу. Эллен поддерживала, могла принять меня в любое время дня и ночи, накормить, отвлечь, да просто дать выспаться. Я оставался у неё все чаще и чаще, пока однажды мы оба не осознали, что уже довольно давно практически живём вместе, как семья. А дальше все завертелось: свадьба, успехи в бизнесе, рождение детей. Я до сих пор убеждён, что именно благодаря Эллен я стал тем, кто есть сейчас. Такая любовь заставляет нас жить и даёт силы для любых свершений.

Мирослава и Борис давно вернулись и молча слушали рассказ Майкла. Я в который раз задался вопросом, что было бы, если бы мы с Мирой встретились и познакомились иначе. Ответить точно я не мог. Однако у меня тоже имелась своя история любви, приводящая к совершенно противоположным выводам. И у Миры была такая история. Не всем так везёт, как Майклу, и ничего тут не поделаешь.

***

Майкла пока все устраивало. Ему вполне понравился мой проект и предложение по поставке его материалов. Он оценил также многие из строящихся объектов, которыми мы занимались в настоящий момент. Светские мероприятия его нисколько не утомляли, он с радостью выезжал со мной и Мирой на аукционы, званные обеды и ужины. Однажды я не смог поехать с ним на запланированную экскурсию в соседний город-курорт и организованный там же пикник в закрытом заповеднике. Мне пришлось попросить Мирославу съездить с Майклом вдвоём. Я несколько переживал по этому поводу, однако они вернулись вполне довольные поездкой, а еще больше друг другом. Майкл как будто даже помолодел, не переставал улыбаться и расхваливать девушку. Конечно, ведь Мира профессиональная сопровождающая, ей не впервой общаться с состоятельными мужчинами. Эта мысль разозлила меня. Я что-то резко сказал ей, Мира обиделась и не менее резко мне ответила. На следующий день я послал ей букет темно-бордовых роз. Она только написала мне, что не стоило себя утруждать. В итоге я наорал на прораба одной из строек.

Я слишком часто думал об этой девушке, отчего раздражался ещё сильнее, и доставалось всем, а Мирославе самой первой. Мне срочно нужно было выпустить пар. Самое замечательное было бы позвонить одной из своих подруг и заняться, наконец, сексом. Но их надо было бы сначала вести куда-либо, изображая свидание, и нас мог кто-нибудь увидеть. А я не мог так рисковать. Слишком много сил было потрачено на попытки заполучить Майкла в партнёры. Поэтому я выбрал второй вариант: позвонил другу и отправился в бар.

Каково же было моё удивление, когда проснулся я в совершенно незнакомом доме. Довольно большая комната была отделана в восточном стиле. Сочные темно-фиолетовые обои с золотистым кантом, мягкий бежевый ковролин с высоким ворсом, тяжелые бордовые портьеры, на которых повторялся узор с обоев, были плотно задернуты, так что определить часть суток было невозможно. Двуспальная кровать, где я лежал в окружении немыслимого количества подушек самых разных форм и размеров, стояла на невысоком полукруглом подиуме, что разделяло зону для сна с остальной частью комнаты. Шкаф-купе из трёх секций с зеркалом посередине, маленький туалетный столик со множеством баночек, флакончиков, различных шкатулочек, мягкий круглый фиолетовый пуфик перед ним. Возле двери расположился письменный стол с уютным креслом, выбивающийся из общего стиля комнаты и говоривший о том, что хозяин спальни часто работал дома.

Так, и где же это я очутился? Ни одной фотографии, которая могла бы мне подсказать, кто здесь живёт, в этой комнате я не увидел. Зато напротив кровати на стене висела картина явно современного автора. Неясный силуэт девушки на фоне багряного заката в пустыне. Интересный пейзаж, удивительно гармонично смотрелся на фоне восточного стиля спальни.

Чёрт, неужели я вчера уехал из бара с какой-то барышней, которая совершенно не отложились в моей памяти. Неожиданный укол совести пронзил меня и даже немного приступил головную боль. Нехорошо, Марк Олегович. Требовал от Миры кристально честности, а сам…

Я медленно поднялся. Голова противно гудела, в горле пересохло. Чёрт, сколько же я выпил вчера? Телефона нигде не было видно, зато на письменном столе стоял стакан воды. Выпив все до последней капли, я приоткрыл дверь и попал в маленький коридорчик. Справа находилась закрытая дверь в ещё одну комнату, а слева входная дверь. Прямо напротив неё располагалось ещё одно помещение. Судя по исходящим оттуда звукам, скорее всего, кухня. И там явно кто-то был. Через пару шагов я уже мог аккуратно заглянуть внутрь.

Прямоугольное помещение хозяева умудрились разделить на две зоны: кухня и маленькая гостиная с мягким диваном и телевизором. Телевизор тихо работал на музыкальном канале, красочный клип сопровождался прилипчивым простеньким мотивчиком. На круглом бежево-зеленом ковре были разбросаны игрушки. Машинки, кубики, кораблики, какие-то толстые картонные книжки, а на почетном центральном месте стоял средних размеров робот. На плите что-то варилось, тихо пикала старенькая кофемашина. За барной стойкой, и разделявшей, собственно, бежевый в классическом стиле кухонный островок от остального пространства, низко склонились над чем-то Мирослава и хорошенький темноволосый мальчишка.

Я застыл в арочном проходе, стараясь даже не дышать. Такой я видел Миру впервые. Абсолютно расслабленная, спокойная, хихикающая, ласковая, мягкая, нежная, излучающая свет и бесконечную любовь каждым движением, жестом, да даже простым наклоном головы. Они что-то рисовали фломастерами в альбоме и негромко переговаривались с сыном. Волосы у мальчика были чуть светлее, чем у Миры, каштановые с рыжинкой, пухлые щечки и губы, но глаза, уставившиеся на меня однозначно мамины – большие и светло-карие.

– Проснулся, – констатировала Мира, встречаясь со мной взглядом.

– Прости, – хрипло прошелестел я, – не помню, как я сюда попал. Надеюсь, я ничего не натворил? – Учитывая, что проснулся я в одних трусах и носках, а из моей одежды нашёл только чёрные джинсы, висящие на спинке кресла в спальне, это был немаловажный вопрос.

– Насчёт того, что и где ты творил, я ничего не знаю, – Мира встала, выключила плиту и принялась собирать фломастеры. – Ты приехал на такси часа в два ночи, громко кричал, ругался, потому что не мог попасть по кнопочкам домофона, разбудил, наверное, весь дом. Я вышла, помогла тебе подняться и уложила на диване. Но ты настойчиво ломился в мою спальню, поэтому я положила тебя там, пока ты не разбудил Никиту, а сама спала здесь, – Мира качнула головой в сторону дивана.

Я посмотрел на небольшой бежевый диванчик и заметил одну из ярких подушечек явно из спальни и свернутый лёгкий белый плед.

– Прости, – повторил я. Чёрт, какого лешего меня сюда принесло?

– Есть будешь? – мягко спросила Мира. – Я сварила тебе куриный бульон, добавила немного картошки. Никита думал, что это для него, и кинул свои любимые маленькие макароны-звездочки, получился лёгкий супчик.

– Спасибо. От такого сложно отказаться.

Мира улыбнулась и полезла за тарелкой. Я почему-то так и не решался сделать ещё хоть шаг к столу. Никита собрал свои принадлежности и положил на журнальный столик рядом с диваном, подошёл ко мне, протягивая ладошку.

– Здравствуйте, – плохо выговаривая букву «р», со всей серьезностью поприветствовал он меня, здорового чужого дядьку в одних штанах, без рубашки. – Меня Никита зовут. А тебя?

– А я Марк, – я легонько пожал его руку. Так мы и стояли некоторое время, изучая друг друга. Потом Никита потянул меня к столу.

– Мама недавно мне купила робота, – с присущей детям непосредственностью, принялся рассказывать мне мальчуган. – Ты поиграешь со мной, Марк? – Моё имя из его уст прозвучало как «Мак», но мне даже понравилось. – После еды, конечно. Мама всегда говорит, что нельзя играть, пока не поел.

– Тут твоя мама права. Чтобы быть большим и сильным, нужно хорошо и правильно питаться.

– Большим, как ты? – устраиваясь на соседнем стуле, спросил Никита.

– И как мама.

– Мама девочка, – справедливо заметил Никита. – А я мужчина, как и ты.

– Кушайте мужчины, – Мира поставила перед нами тарелки с их коллективным супом, блюдца с нарезанным хлебом и вареной колбасой, ласково взъерошила сыну волосы и устроилась на стуле напротив меня.

– А который час? – поинтересовался я.

– Уже обед, – с набитым ртом, сообщил Никита.

– Двенадцать, – в ответ на мой растерянный взгляд, ответила Мира.