– Поставь себя на их место – эта связь с твоими визитами и правда какая-то странная.
– Странно, что ты не боишься высказывать такое в лицо предполагаемой психопатке.
Лев улыбнулся, допил ее чай из оставленной на столе чашки и начал разбирать пакеты с принесенными из магазина продуктами.
– Да брось, я тебе слишком дорог. А ты знала тех пацанов?
– Мы дружили, – нехотя ответила Вика. – Они часто слонялись сами по себе, просто куда-то вляпались, вот и все.
– Но подозревали твоего деда?
Ей показалось, что Лев напрягся, но, поскольку он стоял лицом к холодильнику, Вика не могла определить это наверняка и оттого начала нервничать.
– Ну, типа, он – последний, кто их видел. Кроме настоящего похитителя, само собой.
– И что, из-за этого подозревали?
– Еще из-за того, что он был нетрезв и бегал по улице с топором, гоняя детей, которые шумели и мешали ему отмечать…
– Что отмечать? – зачем-то спросил Лев и повернулся к ней.
– Какая разница? У Ильи… У друга моего был день рождения, я там была, и эти пацаны туда шли. Опаздывали, потому что не могли найти подарок или что-то в этом духе. Короче, из дома до места, где днюху отмечали, они не дошли.
– Так они шумели на улице?
– Мы все шумели – за пару часов до их исчезновения. Мне за деда тогда было очень стыдно, он на ногах едва стоял. Но я его успокоила. Потом я пошла к Илье, а пацаны – к себе, за подарком. Соседка видела, как они чесали мимо нашего дома в сторону леса, и дед им что-то крикнул – они вроде остановились… Ну и все, дальше они просто испарились. А дед уверял, что не разговаривал с ними, но ему никто не верил, потому что, в общем-то, он мог и забыть.
– Подожди, зачем они шли в сторону леса? Твой друг, у которого день рождения был, где-то там живет?
– Нет, не там. Зачем пацаны туда пошли, никто не знает. Была версия, что у них в лесу какая-то встреча, но, по-моему, это бред. Я точно помню, что они собирались за подарком и больше никуда. Да и потом, их же было трое. Если бы в лесу на них напали, хотя бы один сумел сбежать, попросить помощи в ближайших домах.
– Почему они вообще вместе пошли за подарком?
– Они братьями-погодками были… А может, и сейчас еще остаются. Везде вместе ходили.
– Ну, тогда есть простое объяснение: одному угрожают оружием, а остальные из-за этого не могут убежать, не хотят бросать брата в беде. И так их куда-нибудь потихоньку увели.
– Все равно странно, что никаких следов. И что им делать в лесу? Мне всегда казалось, что соседка ошиблась, что-то перепутала и направила следствие не в ту сторону.
– Ну, понятно, почему тебе так казалось… – Лев засунул в холодильник банку сметаны и захлопнул дверцу.
– Вот и не поэтому, – поморщилась Вика. – Мой дед – кто угодно, но точно не маньяк, я бы как-нибудь заметила. На кой черт ему чужие пацаны, да еще в таком количестве?
– Сама же говоришь, что он был нетрезв. Мало ли…
– Много ли, – передразнила Вика. – Не водилось у него никаких таких наклонностей, а соседка уже пожилая была.
– А сейчас?
– Померла, наверно.
– Но точно ты не знаешь?
– Хочешь с ней пообщаться? Она же все равно ничего нового не скажет. Даже если поняла, что тогда ошиблась, уже не признается. Тем более моему жениху.
– Да, ты права… – Лев явно хотел закончить этот разговор, но было ясно, что с Викой он не согласен, а ее деда всерьез подозревает в том, в чем подозревали и все остальные. У нее закружилась голова, во рту пересохло. – Все хорошо? Ты побледнела.
– Просто устала, – отмахнулась Вика и в ту же секунду услышала звонок.
* * *
По реакции Льва было ясно, что он ничего не слышит. Она и сама едва различала знакомый звук, – будто он доносился из преисподней. Вика обреченно закрыла глаза, надеясь, что наваждение исчезнет, провела ногтями по ладони, чтобы вспомнить ощущение реальности, и снова взглянула на Льва. Он как ни в чем не бывало заваривал чай для них обоих и болтал о какой-то ерунде вроде местных природных красот. Смотреть на него было странно и непривычно: Вика никак не могла избавиться от чувства, что находится вне этого помещения, словно в другом мире, и наблюдает за любимым со стороны.
– Пойду закрою на втором этаже окно, – через силу пробормотала она, чувствуя, что язык плохо слушается.
– Вроде все закрыто, – удивился Лев.
– Нет, сквозит откуда-то. – Вика поднялась и, будто под гипнозом, направилась к подвалу.
Все внутри нее сопротивлялось, почти кричало о том, что надо немедленно вернуться, но она продолжала идти вперед. Звонок становился то тише, то громче, то звал ее из глубин вселенной, то таинственно манил куда-то в пустоту. Темный коридор виделся путем в небытие, стены словно смыкались над головой, оставляя все меньше пространства для вдоха, дверь подвала неодолимо приковывала взор.
Вика несмело ее приоткрыла, прошла внутрь и воззрилась на телефон. Аппарат звонил с такой силой, что даже подскакивал, грозя вот-вот свалиться со стола. Мелькнула мысль, что если бы он упал, это было бы настоящим спасением, однако в глубине души она понимала, что телефон все равно не успокоится, пока не получит то, чего хочет. Что ж, пару часов назад он спас ей жизнь, пришло время вернуть должок.
– Алло… – робко сказала Вика, чувствуя, как трубка раскаляется и вибрирует в ее руке.
– Помогите! Выпустите нас!!!
Голос мальчика был знакомым: явно это тот, с кем она разговаривала в прошлый раз. Но теперь Вика не была уверена, что говорит Вася. Впрочем, похоже, их там несколько…
– Как тебя зовут? – собравшись с духом, спросила она, хотя уже была бы рада, если бы звонок просто прервался.
– Помогите!!! – Ребенок ее будто не слышал, его голос отдалялся, но, казалось, все еще звучал где-то рядом.
– Я – Вика. А ты?..
– Мы же так опоздаем! И родители будут искать!
В этот раз голос был другим, но очень похожим на прежний. Вика не могла понять, вступил в разговор другой мальчишка или это все тот же. Она напрягала слух, надеясь разобрать хоть что-нибудь полезное, но все было тщетно.
– Ребята… Я еще раз приведу полицию, обещаю. Но если вы можете сказать, где…
– Слышишь? Он нас выпустит! Ура!
– Кто? – от неожиданности ляпнула Вика.
– Окно открой! Помоги ему!
Вика машинально перевела взгляд на небольшое подвальное окошко, за которым уже было темно, и зябко поежилась, хотя щеки горели от волнения, а трубка начинала жечь ладонь.