Пусть эта музыка стихнет

Чужак его заметил – и узнал.

Он торопливо запихал плату за ужин в пепельницу, встал и заторопился вглубь зала.

– Объект движется, – сообщил Фаболи.

– Я в курсе и на хвосте…

Часовой вбежал в бар, нашёл глазами долговязую фигуру Сарби и устремился за ним. Отмахнувшись от охранника значком Артели, Гейл протиснулся между официанткой и встававшим посетителем и ворвался на кухню в тот самый момент, когда чужак выскочил на улицу. Часовой бросился следом и едва не опрокинул на себя кастрюлю с кипятком. Повар выругался, но Гейл не различил ни слова.

Оказавшись в переулке, он потянулся за шокером и крикнул беглецу:

– Стой!

Кацуб даже не обернулся.

Он вылетел из переулка на запруженный людьми проспект, и на лице Гейла заиграли желваки. Не останавливаясь, часовой вогнал оружие обратно в кобуру и тоже врезался в человеческий поток. Данецарский преступник определённо знал, как удирать от его коллег, – только не на того напал. В отличие от многих часовых, для которых толпы превращались в сущую пытку, Гейлу было плевать на любой эмпатический фон.

Подтвердив предположение Гейла, чужак скрылся в клубе.

«Вот ты и попался», – ухмыльнулся часовой.

Беглец прошмыгнул под рукой амбала на входе и бросился к танцполу. Гейл показал охраннику значок, спокойно зашёл внутрь и, чувствуя, что полностью контролировал происходящее, посмотрел на зал сквозь Когнию. Грохочущие каналы музыки, яростное возбуждение танцоров, застойные лужи пьяных, радуги влюблённых – буйство ощущений заставило бы растеряться любого.

Но – не Гейла.

Его взгляд остановился на чужаке, дёрганом чёрном пятне в вихре красок.

Гейл уверенно двинулся сквозь танцующих. Он обошёл чужака по дуге слева и прыгнул вперёд. Тот отскочил, однако недостаточно далеко, и часовой схватил его за запястье. Кацуб развернулся, попытался с размаху врезать в челюсть, но Гейл ушёл от удара и сильнее сдавил кисть беглеца. Выкрутив ему руку, часовой потянулся за наручниками.

Люди отхлынули прочь. Винил взвизгнул под пальцами диск-жокея. Кто-то позвал охрану.

– Сарби Кацуб, вы арестованы за нарушение четвёртой арки третьего свода канона, – громко произнёс Гейл, – незарегистрированное пребывание в Малке.

Он сковал беглецу руки и развернул к себе лицом.

Сарби выглядел так же, как на фото: лет сорока, в нелепых очках, русый, взъерошенный и остроносый. Он беспомощно щурился и напоминал скорее безумного учёного, чем грабителя.

Дрожа, чужак с трудом разлепил бледные губы и сказал тихо, но отчётливо:

– Не отдавай меня им. Я прошу тебя: не отдавай.

***

Гейл вытащил Сарби из клуба и повёл к лётеру.

– Гейл, у тебя всё в порядке? – прозвучал в коммуникаторе голос обозревателя.

– Да, можешь передать мастеру Осану, что я уже везу в Артель данецарскую пропажу.

– Отлично. Так и сделаю.

Кацуб плотно сжал губы, смотря на часового из-под редкой чёлки. Гейл нахмурился: взгляд чужака, рассредоточенный и испуганный, совершенно не подходил преступнику.

«Только не отдавай…» – эхом звякнуло в голове.

Отведя глаза, Гейл подтолкнул его к лифту.

Двери сомкнулись, кабина поползла на второй уровень.

– Я не хочу обратно, – повторил чужак. – Данецарцы убьют меня. Они…

– Послушай, – перебил Гейл, – хватит. Ты свой послужной список видел? Я уже молчу о нашей встрече в Когнии.

– Но я проследил, чтобы тебя вытащили… – словно извинился Кацуб.