Голоса

– И что же это?

– Это наша параллельность. Ты здесь, я там, но оба на виду друг у друга, а чтобы пересечься в вожделенной бесконечности потребуется не менее вожделенная вечность.

Удо зло хрустел пальцами и напевал в уме детскую песенку. Кэт, уже почти допившая «Мартини», мыла посуду, повернувшись к ним спиной.

– Я терпеть не могу, когда ты становишься такой. Сейчас самое время завести разговор о будущем, если, конечно, там есть место для меня.

– Но… – попыталась возразить Эмми, но Удо, прервав её, продолжал:

– Вспомни, просто вспомни, как ты провела эту ночь. Прежде чем говорить о будущем, обернись на прошлое и разгляди в нем меня. Эмми, вспомни, кто я. В твоем настоящем меня уже нет, но прошлое общее, ты не сможешь вычеркнуть меня из него, я уже случился.

– Плевать на прошлое, а в мое будущее не суй нос. Если я кого-то люблю, это не значит, что я буду каждый день напоминать ему об этом. Или тебе нужно именно это?

– Ты!!! Мне нужна только ты! Вся, а не твои составляющие.

Эмми скользнула взглядом по его обезображенному гневом лицу.

– Вся? А не слишком ли это?

– Для тебя, пожалуй, слишком, – он допил мартини Кэт и замолчал.

– Я пошла спать. Спокойной ночи, Кэт.

– Ну и какой из нее психолог, – сказал Удо после того, как Эмми ушла. – Её саму лечить нужно.

– Мы все больны. Мы родились с дефектами, – Кэт бросила в ведро пустую бутылку из-под мартини. – Ты выпил последнее, теперь ты мне должен. Я сейчас не в настроении вести разговоры на философские темы. Похоже, я уже пьяна, и лучше тоже пойду спать. Good night, Удо.

Удо пытался если не угадать, то хотя бы представить, кого же нашла Кэт на роль басиста, но в голове всплывал только образ разъярённого байкера, у которого не заводится его проржавевший до последнего винтика «Харлей».

– Спокойной ночи, Кэт, – сказал он несколько брезгливо, – а куда он поставит свой «Харлей»?

– Что?

– Ничего… Мысли вслух.

* * *

Бес плёлся домой, ведя рукой по стене, осторожно ступая неуверенными ногами по земле. Проезжавшие мимо машины выхватывали его сгорбившуюся фигуру, превращая тем самым Беса в настоящего посланника тьмы, вышедшего на охоту за новыми жертвами. Временами он останавливался, оглядывая улицу, убеждался, что идет правильно, и продолжал свой путь. Не разглядев незажженный фонарь, Бес больно ударился лбом о его корпус.

По стене одного из домов черными, по-детски кривыми и непропорциональными буквами было старательно жирно выведено: «ОТЛЕЙ!». Он в голос ухмыльнулся и последовал нехитрому совету, стараясь попасть струей в центр буквы «О».

Едва он закончил чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. «Коп», – подумал Бес и схватился за карман, в котором лежал адрес и конвертик с белым порошком. Стараясь пальцами сильнее разорвать шелковую подкладку кармана, он проталкивал дозу в эту дыру пока конверт не скатился в нее, заскользив вдоль брючины вниз, и, наконец, замер там. Бес почувствовал, как все сильнее намокает спина, отпускает градус, и страх, как будто крадучись, не спеша окружает его тело толстым кольцом. Набравшись наглости, он быстро развернулся, смахнув чужую руку со своего плеча.

– Что…, – проговорил он, заикаясь и разглядывая незнакомца. Перед ним стоял человек в штатском, чуть выше него ростом, примерно на пол головы. Больше ничего рассмотреть не удалось из-за густой темноты вокруг них. – Что вам нужно? Что? Деньги?.. У меня нет денег… Нет… Обыщите… У меня ничего нет… Часов нет… Даже зубы у меня не золотые…, – Бес не переставая говорил, а незнакомец стоял тяжело и громко дыша, даже не делая никаких попыток приблизиться к пятившемуся назад Бесу.

Вдруг человек пошатнулся и, потеряв, видимо, с трудом найденный центр равновесия, упал. Он схватил Беса за ногу, пытаясь подняться. Но силы явно изменяли ему, так как каждый следующий рывок был гораздо слабее предыдущего. Бес освободился из его рук и небрежно, словно подгнившую падаль, перевернул его ногой на спину… Незнакомец держался рукой за левый бок, из которого хлестала кровь.

– Помогите, помогите мне, – шептал он, задыхаясь, захлебываясь собственными словами. – Пожалуйста, помогите. Позовите врача…, –  он пытался дотянутся рукой до Беса, но тот стоял настолько далеко, что едва слышал его.