Тёмная порода

6. Огненный цветок

Дом Клеменса оказался просторным, добротно обставленным и в целом стоил своих денег. Это признал даже Марис. По отдельной комнате хозяин выделил всем без исключения, а на кухне нашлась еда для гостей, к запасам которой уже приложились наёмники.

В просторной комнате на первом этаже, очевидно служившей гостиной, горел очаг, перед ним лежала большая медвежья шкура, и это место выглядело до того уютным, что они решили расположиться прямо здесь, а не за столом.

Около полуночи, когда две из трёх бутылок вина были выпиты, а все вкусности перепробованы, Марис собрался отнести бочонок пива парням на воротах, мол, у них сейчас смена караула и его гостинец придётся как раз кстати. Сергос не стал его удерживать. Во-первых, бесполезно. А во‑вторых, ему хотелось остаться с Альбой наедине, без постоянной болтовни их шумного друга. Но с уходом Мариса – и к большому разочарованию Сергоса – Альба тут же засобиралась в свою комнату, сославшись на усталость.

Сергос тоже пошёл спать, пролежал какое-то время, пялясь в темноту, понял, что сон не идёт, и вернулся к очагу.

Все его мысли крутились вокруг Альбы. Он перебирал в памяти её слова, мимику, движения, заливистый смех и взгляд диковинных глаз, и его обволакивало какое-то сладкое томление. Думать о ней было приятно.

– О, а где наша красавица? Чего ты тут один сидишь?

Марис вернулся.

– У неё имя есть вообще-то, – буркнул Сергос, всё ещё погружённый в свои мысли.

Вышло у него как-то совсем недобро.

Марис опустился на шкуру рядом с ним, вытянув ноги к огню. Откупорил последнюю бутылку, отхлебнул вина из горла и протянул бутылку Сергосу.

– Она тебе нравится, да?

– А тебе нет? – огрызнулся Сергос, застигнутый врасплох прямым вопросом. – Альба – интересная девушка, и мне, безусловно, нравится с ней общаться.

– Ну, Сергос, – протянул Марис, – ну я же не об этом! Мне, например, тоже приятно находиться с ней рядом. Я люблю общество красивых женщин, а если они вдобавок ещё и неглупы, то прихожу в дикий восторг. Но я при этом на людей не бросаюсь.

– А что я, по-твоему, должен был делать? Позволить этой пьяни оскорблять её? Я не так воспитан. Кто-то вроде говорил, что поступил бы так же.

Поленья затрещали в очаге, пламя взвилось снопом искр. Сергос взял кочергу и поворошил дрова и угли.

– Я, разумеется, поступил бы именно так. А вот князь Сергос бы начал с беседы и, если бы она не возымела должного эффекта в виде раскаяния и извинений, только тогда бы полез бить обидчику морду. Да и дело даже не в этом, – Марис снова отхлебнул вина, бывшего для него что вода – не хмелел он совсем. – Ты и на меня готов броситься, едва я с ней, о ней или даже просто при ней заговорю.

– Ты преувеличиваешь, – Сергосу хотелось, чтобы это прозвучало как можно более невозмутимо. – Я всего лишь использовал понятный тому наглецу язык, слова не привели бы его в чувство. Тебя же я просто попросил не говорить за меня, и теперь тебе всякий раз мерещится, что я что-то против тебя имею. Ну, может быть, я и был груб. Извини, если так. Но Альба здесь совершенно точно ни при чём. Ты тоже хорош! – попытался перевести тему Сергос.

– Так она тебе нравится или нет? – Марис посмотрел ему в глаза, прищурился. Сбить его с толку было не так просто.

– В том смысле, который ты вкладываешь в эти слова, я о ней не думал, – отрезал Сергос.

Марис одарил его долгим насмешливым взглядом.

– Ну, не думал так не думал, – Марис одновременно пожал плечами и развёл руками. – Я спать, – он сделал ещё глоток из бутылки, после чего там осталась ровно половина, и поставил её рядом с Сергосом. – Это тебе. Доброй ночи, дружище!

– Доброй, – буркнул Сергос в ответ и остался в гостиной один.

В пламени очага резвилась, появлялась, исчезала и снова возникала саламандра. Недаром поленья так искрили. Сергос наблюдал за причудливым танцем духа, единственного из всех элементалей, не сторонившегося людских жилищ, и пытался собраться с мыслями.

Марис задал ему вопрос, который сам Сергос всё не смел себе задавать.

Нравится ли ему Альба?

Когда мысли коснулись её образа, на душе стало волнительно тепло. Перед его мысленным взором возникла её улыбка, сначала сдержанная и чуть смущённая, а потом широкая, открытая, вспыхивающая манящим огнём. Он вспомнил тепло её изящной ладони в своей руке и трепет, охвативший его в тот момент, когда Альба прикоснулась к нему и позвала в хоровод.

Сергос почувствовал, что его щёки горят, и причиной этому вовсе не жар очага.

Пожалуй, уж себе-то стоило признаться, что Альба ему небезразлична. Во вполне определённом смысле – как женщина мужчине. И, кажется, с самых первых мгновений. Эта мысль вызвала волну смущения, которая прокатилась по нему и свернулась где-то в поджатых пальцах ног.

Спас бы он какую-то другую женщину из того подвала? Да, разумеется, да. Отдал бы за неё сапфиры? Возможно. Если бы не смог сторговаться. Но он бы торговался. А один лишь взгляд Альбы, каким-то чудом пойманный им со дна пыточной ямы, не оставил ему ни единого шанса смалодушничать. Все сапфиры мира были обычной галькой по сравнению с этими глазами.

Однажды, когда дед ещё был жив, а Сергос только-только подходил к возрасту мужчины, в какой-то из их многочисленных бесед он спросил у деда, что есть любовь. И тот ответил, что объяснить это словами трудно, что у каждого в ней что-то своё и единого определения быть не может. Сергос тогда спросил, как же можно понять, что это именно любовь. И дед сказал, что, когда она приходит, её нельзя спутать ни с чем другим.

Потом деда не стало, а Сергос возмужал. Он никогда не страдал от недостатка женского внимания, и были женщины, которые ему казались интересными. С некоторыми из них он бывал близок и находил это приятным. Примерно как вкусно поесть или принять горячую ванну после тренировки, или вытянуться у огня в холодную ночь. Но ничего особенного, такого, чему нельзя было бы подобрать определения. Сергос искренне не понимал, о чём так многозначительно говорил дед и что так воспевают менестрели в своих балладах.

А сейчас он всматривался в пламя, позабыв про сон, и одна только мысль о женщине, которую он знал всего несколько дней, заставляла его трепетать и смущаться. В душе расцветал огненный цветок, папоротник в ночи. Прикасаться к нему было страшно, отказаться – невозможно. Саламандры водили вокруг него хороводы и кланялись этой искре изначального огня.

Сергос глубоко вздохнул.

«Так вот как это бывает. Действительно, ни с чем не спутаешь».

7. Тихий лес

Тихий лес начинался почти сразу за стенами Вальде, стоило только обогнуть холм, на котором разместился городок, и перейти по мосту Тир – речку, обеспечивающую Вальде водой, в это время года мелкую и спокойную. В народе лес считался местом недобрым, потому что в нём не приживались даже мелкие святилища Светозарных. Ходила поговорка: в Тихие чащи забрёл – благодати не жди. Но лихих людей присказки не останавливали. Собственно, в разбойниках, по мнению Сергоса, и состояла главная опасность для неподготовленных или плохо вооружённых путников, а не в том, что лес находился вне влияния богов. Глупо списывать зло, творимое людьми, на недосмотр кого-то свыше.

Сергос спал очень мало. Почти всю ночь он просидел у очага, подбрасывая в него дрова и прислушиваясь к своим новым, неведомым ранее чувствам. Только когда поленница опустела, огонь погас, а саламандра сгинула, отправившись на поиски другого пристанища, он всё же прилёг и на короткое время, пока солнце не поднялось в небе, возвестив начало нового дня, провалился в сон. Удивительно, но при всём этом чувствовал он себя сейчас довольно бодро.

Альба по-прежнему выглядела напряжённой и хоть старалась этого не показывать, выходило у неё плохо. Она беспокойно озиралась, куталась в плащ, при этом то и дело отводила капюшон в сторону, чтобы больше видеть боковым зрением. Сергосу очень хотелось спросить, что с ней, но в то же время теперь, осознав своё к ней влечение, он боялся выглядеть навязчивым. Ему казалось, что все чувства написаны у него на лице, а судя по вчерашним намёкам Мариса, так оно и было. А даже если и нет – она, вполне возможно, эмпат. Поэтому он предпочитал держаться от Альбы подальше, наблюдать и не встречаться с ней взглядом. К новому состоянию нужно было привыкнуть и понять, как себя вести.

Марис был свободен от подобных сомнений, поэтому, когда Альба не посмеялась очередной его искромётной шутке, учинил ей допрос. Они как раз пересекли Тир и перед ними раскинулся Тихий лес.

– Так, красавица, не нравишься ты мне.

Марис поравнялся с Альбой и придержал её лошадь. Сергос остановился. Наёмникам, которые тоже замедлились, он сделал знак ехать дальше.

– Какая-то ты невесёлая, – продолжил Марис. – Со вчерашнего вечера ещё. По сторонам озираешься, видно, что нервничаешь. Что случилось?

Альба замялась. Долго смотрела на Мариса, потом бросила быстрый взгляд на Сергоса.

– Мне неспокойно, – наконец выдавила она и нахмурилась, подбирая слова: – Такое ощущение, что кто-то всё время смотрит.

– Ну так это мы на тебя смотрим, любуемся, – попытался пошутить Марис.

Альба осталась серьёзной.

– Нет. Кто-то смотрит, а я его не вижу, – она поёжилась.

Сергос не смог больше оставаться в стороне от разговора и направил лошадь к ним.

– Но вчера видела? – он озвучил свою догадку. – В той лавке?

Альба неуверенно потёрла лоб. Потом ответила, глядя Сергосу в глаза и, как ему показалось, ища у него поддержки:

– Мне кажется, я видела того мага.

– Какого? – живо заинтересовался Марис.

– Того, что надел на неё браслеты, – Сергос ответил за Альбу.

– Ух ты! Как интересно… – протянул Марис. – А мне вы про это не рассказывали. Неприятно, когда у друзей от тебя есть секреты, – он снова взял шутливый тон, но, не дождавшись реакции ни от Альбы, ни от Сергоса, посерьёзнел: – Хочешь сказать, он за нами следит?

– Не знаю, – растерянно проговорила Альба. – Вчера я убедила себя, что мне показалось. А сейчас я уже так не думаю. Мне кажется, что он идёт за нами. Но дурное предчувствие может быть и просто моим страхом. Их сложно отличить друг от друга, я не умею.

– Так, во‑первых, это не повод расстраиваться, красавица, – Марис ободряюще улыбнулся. – Ты ж не одна. С нами тебе бояться нечего. Если кто-то действительно нас преследует, то мы его встретим как полагается, уж поверь, – его глаза недобро сузились. – А во‑вторых, я жажду подробностей про этого мага.

Выслушав её беглый рассказ про мага в маске, его странную манеру держать себя и не менее странные слова, Марис подытожил:

– То есть мы имеем дело с ряженым в маске, который обладает Силой, путается с разбойниками, видит свою миссию в спасении мира от Альбы и таскает в кармане парочку тёмных браслетов. Ничего не скажешь, интригующе. Если за нами идёт он, то я с нетерпением жду встречи. Нам будет о чём поболтать.

– Он очень опасен, – с нажимом произнесла Альба. – Я, может, и выгляжу как воробушек, но мой Дар силён. Не будь с ними его, мне бы хватило сил уничтожить каждого, кто попытался бы ко мне приблизиться. А с ним я ничего не смогла сделать.

– Ты была одна, и тебя застали врасплох, – возразил ей Марис. – А сейчас мы предупреждены, и нас трое, это если не считать парней. А иногда честный клинок оказывается даже полезней заклятья.

– Меня не застали врасплох. У меня были такие же предчувствия. Я знала – что-то случится. И нас не трое, я по-прежнему бесполезна в бою, Сила возвращается медленно. Я не в состоянии себя защитить, и, – она прерывисто вздохнула, – мне страшно.

– Значит так, воробушек, пока мы с Сергосом рядом, тебе никто не причинит вреда. Запомни это. Я прав? – Марис обратился к Сергосу за поддержкой.

Сергос кивнул. Он смотрел на Альбу, такую хрупкую, растерянную, беззащитную и взъерошенную, и впрямь как воробушек, и ему хотелось защитить её от всего мира. Слова Мариса явно смутили её, но и успокоили тоже, милое лицо посветлело.

– Может, мне всё-таки показалось, – с надеждой в голосе произнесла Альба.

– Я бы предпочёл, чтобы нет. Хочу с ним встретиться, – взгляд Мариса на несколько мгновений остекленел. – Посмотреть в глаза. Спросить, откуда у него те браслеты. Давно хочу узнать, кто их создаёт, да всё не за что зацепиться. Вдруг он знает? – Марис задумчиво оглядел своих спутников. – Так, хватит стоять, поехали, – подобрался он. – Я хочу пересечь лес до заката.

Показалось ли Альбе, что их преследуют, или нет, Сергос решил впредь ехать рядом с ней. Хоть сам он и не чувствовал никакой опасности – местные разбойники едва ли могут представлять её для их отряда, – так выходило спокойнее. Желание оберегать Альбу было так сильно, что подавило в нём смущение. Да и само смущение ослабло. Чем больше он наблюдал за Альбой, тем естественней для него становились его чувства.

Лес встретил их влажной прохладой и мягкой, обволакивающей тишиной. Лучи света, пробивающиеся сквозь кроны дубов и клёнов, золотили листву и рисовали на лицах причудливые узоры теней. Дороги не было, лишь узкая тропа в подлеске, и лошади ступали прямо по ковру из трав и первых опавших листьев, поэтому почти не нарушали тишины леса.

Когда углубились в чащу, где деревья росли теснее, ехать верхом стало неудобно – нижние ветки лезли в лицо и цеплялись за одежду. Всадники спешились.

Марис шёл первым, задавая направление маленькому отряду, Сергос и Альба – за ним, телохранители замыкали шествие. Лошади фыркали, лёгкий ветерок шелестел в ветвях, листья похрустывали под ногами, наёмники негромко переговаривались, а Марис насвистывал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Под сенью Тихого леса всё дышало умиротворением, и Сергос окончательно уверился, что предчувствия Альбы – не более чем страхи. Она пережила значительное потрясение, неудивительно, что её воображение продолжало подбрасывать ей пугающие образы. Нужно время, чтоб успокоиться, ведь с тех ужасных событий не прошло и недели. Другая бы на её месте боялась каждой тени и ревела днями напролёт на первом попавшемся твёрдом плече, а она неплохо держится, вон, хотела даже в одиночку отправиться к развалинам своего дома. Впрочем, могла бы и не держаться – Сергос был совсем не против взять на себя обязанности по её утешению и подставить для этого своё плечо.

Он живо представил Альбу, прильнувшую к нему. Мысленно запустил руку в блестящие волнистые волосы, провёл по плечам, по линии подбородка, приподнял её лицо. И волевым усилием отогнал это сбивающее дыхание наваждение.

– А эмпаты правда читают мысли? – задал он Альбе вопрос, мучивший его с самого утра.

Она одарила его внимательным взглядом, от которого сердце пропустило один удар.

– Нет, – она сделала медленное движение головой из стороны в сторону, – только общую канву. Я вижу ауру человека, эмоции, владеющие им, но об их причинах я могу лишь догадываться. Это значит, что я вижу, кто для меня опасен, а кто нет. И всё. Я не читаю мысли.

– Понятно, – с плохо скрываемым облегчением вздохнул Сергос.

Деревья стали реже, и впереди показалась поляна, залитая полуденным светом. Марис не сбавляя шага направился к ней.

– Марис, стой! – крик Альбы разорвал благостное спокойствие Тихого леса.

Она дикой кошкой бросилась к нему, вцепилась в руку и всем своим весом потянула назад.

В дерево в шаге от него вонзился арбалетный болт. Второй, третий – дальше Сергос перестал считать, заорал наёмникам: «Засада!», рванулся вперёд и, едва увернувшись от копыт напуганной лошади Мариса, оттеснил Альбу себе за спину и поравнялся с другом. Марис не растерялся: серебристое мерцание щита окутало их, следующие болты ударились уже в полупрозрачную оболочку и рассыпались пылью.

На другой стороне поляны среди деревьев показались люди. Сергос быстро насчитал пятнадцать человек. Ничуть не удивился, заметив среди них и вчерашних громил. Сразу ясно было, что разбойники.

Бандиты замерли после неудавшейся атаки явно в ожидании приказов.

На поляну, совершенно не таясь, вышла высокая фигура, с головы до ног закутанная в чёрный плащ. На контрасте с по-осеннему праздничной поляной она казалась смазанным куском тьмы, и единственным светлым пятном была белая маска, полностью скрывающая лицо. Чёрный подал знак кому-то позади себя, и разбойники пришли в движение.

Они разделились на две группы, каждая из которых начала по широкой дуге обходить поляну. Сергос не стал дожидаться, пока их окружат, и ударил в одну из групп. Проверенное боевое заклятие, простая и надёжная молния, что должна была оставить от своей цели лишь угольки, а окружающих оглушить, сорвалась с пальцев Сергоса и понеслась к разбойникам. Невидимый прежде щит полыхнул и погасил заклятие. Убийственная молния разлетелась снопом безобидных искр, а Сергос в полной мере ощутил отдачу от собственного заклинания. Чёрный накрыл своих подельников щитом невероятной мощи.

Марис тем временем тоже ударил. Огненный вихрь – излюбленное Марисово оружие – окутал враждебного магика. Щит Чёрного задрожал, заискрился. И…

Пламя опало, не причинив ему никакого вреда.

– Да чтоб тебя! – ругнулся Марис.

Никогда ещё вихрь не подводил его.

Осмелевшие разбойники ускорились. Это было плохо. Ближний бой ничем хорошим не закончится. Пока щит Мариса делает их практически неуязвимыми, но долго его держать не получится, и численное превосходство противника может решить исход битвы. А Марис уставал. У него пошла кровь носом, две тонкие струйки стекали по губам и подбородку – в вихрь он вложил очень много, по своему обыкновению, не мелочась и желая завершить дело одним ударом. Сергос чувствовал, как их защита истончается и дрожит, а ведь она ещё не отразила ни одного заклятия, только арбалетные болты. Странно, что Чёрный не использует боевую магию, сил он явно не бережёт, если может спокойно прикрывать столь мощным щитом сразу две группы.

– Он просто ждёт, когда наш щит упадёт, – выдохнула Альба где-то за спиной у Сергоса.

Кажется, мысли она всё же читала – мгновением ранее Сергос пришёл к такому же выводу.

– Я сотворю второй, продержимся и…

– Это бесполезно, Сергос. Свой он может держать бесконечно, разве не видишь?

Он видел. И теперь понимал ужас Альбы перед этим созданием.

Как можно скопить столько Силы?

Разбойники были уже совсем близко, зажимали их в кольцо. Кто-то особенно горячий настойчиво продолжал выпускать болты в щит. Марис в очередной раз ругнулся и вынул из ножен короткий стальной меч, который, в общем-то, будет бесполезным – щит Чёрного не позволит ранить разбойников.

Сергос встретился взглядом с командиром своих телохранителей. Тот лишь покачал головой.

– Похоже, это наш последний поход, князь. Эх, неохота умирать!

– Не каркай! – разозлился Сергос.

Последний поход? Умирать? Сейчас?! Когда он, может быть, едва почувствовал, что такое жить? Ну уж нет!

Сергос отчаянно потянулся к щиту Чёрного. Накачан Силой под завязку, да. Но простой же, без выдумки. Отсечь источник, и вся недолга! Сергос сконцентрировался, на ходу сплетая заклятие. Только бы успеть, пока он не спохватился!

Чёрный всё же что-то почувствовал. Ударил. Щит Мариса принял на себя его стремительную атаку, полыхнул радугой и сгинул, оставив их беззащитными.

Разбойники взревели и бросились на их отряд. Зазвенела сталь. Телохранители вступили в неравный бой первыми. Просвистел очередной болт и с глухим звуком вонзился в дерево. Сорвавшееся неоконченное заклятие скрутило Сергоса пополам. Где-то за спиной вскрикнула Альба. Марис отплёвывался кровью – смятый щит не прошёл для него бесследно. Сергос из последних сил сотворил новый щит, гораздо более слабый, чем щит Мариса, но хотя бы способный останавливать болты.

На его глазах Винс начал оседать на землю. Из его шеи, пульсируя и забрызгивая дублет из варёной кожи, бил фонтанчик крови. В те несколько мгновений без щита он пропустил удар, оказавшийся смертельным. Время для Сергоса стало тягучим, почти замерло.

Альба вдруг метнулась к наёмнику. Наклонилась над ним, приблизила своё лицо к его, будто бы для поцелуя, вдохнула так глубоко, принимая последний выдох командира телохранителей, что Сергосу подумалось, что лёгкие столь миниатюрного создания должны разорваться. Он будто даже услышал среди какофонии боя треск её ломающихся рёбер. Благо показалось. Она закрыла мёртвые глаза Винса рукой и поднялась.

Лицо Альбы было забрызгано кровью наёмника, глаза светились, как у кошки, но только этот свет не был отражённым – он шёл изнутри, из самой её сути. От воробушка не осталось и следа.

Она ударила в Чёрного чистой Силой, не тратя время на придание заклятию формы. Волна, способная, по ощущениям Сергоса, гасить и зажигать звёзды, прокатилась по лесу и захлестнула их противника.

Несколько бесконечно долгих мгновений ничего не происходило – а потом время понеслось потоком реки, прорвавшей плотину.

Щит магика горел, как пергамент в пламени, расползался тлеющими дырами, пока не сгинул совсем. Чёрный заревел раненым зверем, покачнувшись и упав на колени. Сергос ещё успел обрадоваться, как вдруг осознал, что они окружены, а его щит доживает последние мгновения, тая. Силы не хватало. Он выдернул из ножен меч и рванулся к Альбе, храня отчаянную надежду защитить её. Марис тоже оказался рядом. Очевидно, и его Сила была на исходе. Сергос пересчитал разбойников. Дюжина. Двоих особо прытких свалили оставшиеся в живых телохранители, одного забрал с собой Винс. Что ж, не так уж много. Можно и попытать счастья в бою на мечах. У них же должны были закончиться болты?