Тёмная порода

И в таком тумане целиться не с руки. Только откуда этот туман?

– Вот мы и встретились снова, дворянчик, – громила мерзко ухмыльнулся и собирался сказать что-то ещё, но не успел.

У него за спиной из тумана, который вдруг окутал лес, возникла высокая девушка дивной, хоть и нечеловеческой красоты. Гибкое белое тело, будто бы сплетённое из тысяч полупрозрачных ивовых прутьев, волосы почти до пят, сотканные из той же дымки, что исторгла из себя духа, и глаза, каких у людей не бывает: без зрачков и радужки, сплошь залитые золотым сиянием. Существо скользнуло к разбойнику, обвило его плечи объятием ласковой любовницы и припало к шее. Из горла громилы вырвался отвратительный булькающий звук.

Туман, вплотную подступивший к спинам разбойников, явил из себя ещё дюжину девиц. Разбойники в ужасе озирались по сторонам, глядя, как их собратья валятся наземь обескровленными мешками мяса, чтобы спустя пару мгновений повторить их судьбу.

– Гианы, – только и успел пробормотать Сергос, как всё закончилось.

Разбойники были мертвы, все до одного. Девы склонялись над мертвецами, бережно касались их застывших в страшных гримасах лиц, заглядывали в остекленевшие глаза и подхватывали друг за другом заунывную песнь, полную тоски.

– Как ветер воет-то, будто плачет кто, – заметил один из наёмников.

– Лесные девы, – тихонько охнула Альба. – Их привлекла пролитая кровь.

Телохранители не видели ни гиан, ни их жуткой церемонии. Для них разбойников сразила ворожба кого-то из магов. И им бы радоваться, да вот только жуткая песнь ветра леденила кровь.

Одна гиана, ростом поменьше остальных, отделилась и двинулась к телохранителям Сергоса. Ей не хватило жертвы, которую можно было бы оплакать, и она собиралась исправить эту несправедливость.

Сергос одним прыжком оказался у неё на пути. Тело сработало быстрее разума, он даже не успел подумать, что будет делать. Существо остановилось, упёрлось в него своими огромными глазами и вдруг с истошным воплем бросилось обратно к своим.

Гианы в ответ на этот вопль прервали песнь и все как одна устремили взор на Сергоса. Мёртвые разбойники их явно больше не интересовали. Девы поднялись и начали стремительно приближаться. Марис выругался.

Духи окружили их за пару мгновений. Сергос с удивлением обнаружил, что они не выглядят враждебными. Они как будто… Смотрят с любопытством. Если, конечно, Существа испытывали хоть подобие человеческих чувств.

Одна из гиан вышла чуть вперёд. Ясноглазая, статная, с призрачным телом белее снега, на котором только что отнятая кровь не оставила ни малейшего следа. Мелкая гиана, переполошившая остальных, жалась к ней и выглядывала у неё из-за спины. Существо оглядело Сергоса и внезапно заговорило на человеческом языке.

– Так вот ты какой, похититель священных камней? – её речь звучала медленно и певуче.

Сергос почувствовал, что его челюсть самым неприличным образом стремится к земле, а глаза лезут на лоб. Оглянулся на Мариса с Альбой – они выглядели не лучше. Сергос не мог определить, что смущает его больше: смысл слов гианы или то, что Существо в принципе разговаривает и понимает его речь.

– Вы говорите? – сложно было придумать вопрос глупее, но он слетел с губ сам собой.

Гиана расхохоталась. Расхохоталась! Почти как человек.

– А ты думал, речь дана только твоему народу, человече?

– Я не думал об этом, – честно признался Сергос. – Нигде, никогда и никто не упоминал, что, – Сергос сделал паузу, осознавая свою мысль, – вы разумны, – интонация у него вышла скорее вопросительная.

Гиана снисходительно улыбнулась.

– Мы говорим не со всеми и не все, человече. Речь наших детей-полукровок ты не поймёшь. Но все мы, как ты выразился, разумны.

Сергос в ошеломлении молчал, а гиана продолжила.

– Ты отнял сокровище у наших детей. Что ты с ним сделал?

– У меня больше нет тех камней. Я отдал их.

– Что ты получил взамен?

Сергос непроизвольно скосил глаза на Альбу и тут же пожалел о своей несдержанности. Не нужно, чтоб они знали.

– Мать хочет видеть вас, – изрекла гиана и степенно обвела их взглядом. – Всех троих. Вы должны пойти с нами.

– Это исключено, – напрягся Сергос.

Сапфиры, сапфиры, опять эти камни, одни беды от них! Зачем он полез в ту пещеру?

– Мать обещает сохранить вам жизни, если вы волнуетесь об этом.

Гиана покачалась из стороны в сторону, будто тонкая ветвь на ветру, плавно поводила руками в воздухе. Остальные лесные девы повторили за ней.

– Мы не волнуемся, – вмешался Марис. – О своей безопасности мы можем позаботиться сами. Но ваши заверения выглядят несколько неубедительно, если посмотреть на это, – он кивком указал на мёртвых разбойников.

– Тебе не грозит их участь, человече, – гиана повернулась к нему. – Ты маг, дитя Темноты, как и я. Даже если я выпью твою кровь до последней капли, я от тебя не понесу. А мы не убиваем просто так, только чтоб защитить сокровища Матери или, как сегодня, продолжить свой род.

– Ты хочешь сказать, что… – потрясённо проговорил Марис.

– Да, – с мечтательной улыбкой кивнула гиана и погладила свой живот, – я и мои сёстры теперь тяжелы. От исхода лета и до самого равноденствия мы все становимся отражением Матери. Пройдёт три дня, и на свет пробьются новые ростки. Кровь этих людей даст им жизнь. Не все ростки окрепнут, но хоть единожды увидеть Пламенную – уже великое благо.

Марис, Альба и Сергос переглянулись. Сказанное гианой оказалось новостью для всех троих. Известно, что гианы пьют кровь, но что они делают это в целях размножения, а не питания…

– Что нужно Матери от нас? – спросил Сергос, справившись с волнением.

– Почему воля Матери такова, мне неведомо, – покачала головой гиана.

– И что будет, если мы откажемся от вашего приглашения? – будто невзначай поинтересовался Марис.

Он, похоже, освоился в новых обстоятельствах и вернулся к своей дипломатии.

– Вам придётся его принять. Туман всё равно возьмёт вас.

В подтверждение её слов туман заклубился, заворочался, словно живой.

– К чему тогда эта светская беседа, если наше согласие не требуется? – разозлился Сергос.

– Лучше, чтоб вы пошли с нами добровольно, – гиана вновь покачнулась на ветру. – Мать велит привести вас как гостей, не пленников. Мы приведём вас к ней в любом случае, но нарушать её волю нам не хочется.

– А с чего вдруг такая честь?

– Матери открыто больше, чем любой из нас. Если она хочет вас видеть, значит, на то есть свои причины. Твои опасения понятны – ты взял то, что принадлежало нам. Ты боишься возмездия. Но ты сохранил жизни наших детей, в чертогах Матери ни тебе, ни твоим спутникам ничего не грозит. Это слово Матери. Оно нерушимо.

Сергос пребывал в замешательстве, совершенно не понимая, что делать. Изгнать духов не представлялось возможным, отказаться от их приглашения – тоже, а идти куда-то за гианами выглядело чистой воды самоубийством. Их речи могут быть сладки, но, что творится в их головах и каковы их истинные стремления, загадка. Ещё утром он был уверен, что Существа – лишь бездумные порождения Силы, части стихий, принявшие причудливые формы. Они не говорят, не мыслят, они просто существуют. Теперь же он ведёт с ними беседы. Может, это морок, наведённый Чёрным? И они все во власти иллюзии.

Мысль о Чёрном резанула ножом. С внезапным появлением гиан Сергос совсем о нём позабыл.

– Послушайте, это всё, конечно, очень хорошо, но у нас здесь есть неоконченные дела.

Сергос попытался за фигурами гиан разглядеть, что происходит на поляне, где остался Чёрный.

– Ты о вашем враге, человече? Он уже давно далеко отсюда. То, что он носит с собой, открывает ему туманные тропы.

Сергос переглянулся с друзьями и, поймав их ошеломлённые взгляды, рванулся в сторону прогалины. Гианы расступились, открывая ему дорогу.

Поляна пустовала. Трава, примятая десятками ног, земля, взрытая заклятиями, и никаких следов Чёрного. Марис и Альба тоже вышли на прогалину. Гианы следовали за ними почётным караулом, сопровождая на небольшом расстоянии.

– Да куда он мог деться? – возмутился Марис. – Альба же достала его, после такого быстро не оклемаешься!

– Он ушёл туманными тропами, человече, – подала голос гиана. – Ты что же, совсем не слушал?

Откуда-то слева, из-за деревьев, донёсся слабый стон.

– О, кажется, эти ваши тропы не увели его далеко, – недобро обрадовался Марис и двинулся на звук.

Сергос последовал за ним.

Под деревом, прислонившись к стволу, полусидел-полулежал человек. Из раны, начинавшейся от уха, пересекающей тонкую шею и уходящей вниз к груди, хлестала и не собиралась останавливаться алая кровь. Едва заживший магический шрам грубо вскрыли, а кожа вокруг него превратилась в один сплошной ожог.

Именно по шраму Сергос и узнал человека, потому что признать в застывшей восковой маске холёное наглое лицо Дженго было непросто.

– Какая встреча! – Сергос сам удивился тому, как злорадно прозвучали его слова.

– Ты его знаешь? – спросил Марис.

– Мы оба его знаем, – сообщила подошедшая Альба. – Это Дженго.

Марис присвистнул. Дженго с явным трудом поднял затуманенные болью глаза на Альбу, ощерился.

– А ты и рада видеть меня в таком виде? – прохрипел он.

– Рада, – подтвердила Альба. – Это даже лучше, чем увидеть тебя мёртвым. Хотя, – она, сосредоточенно прищурившись, оглядела его рану, – и до этого уже недалеко.

– Это твой нарядный дружок тебя так отделал? – участливо поинтересовался Марис, присев на корточки перед Дженго. – А где он сам?

– К-ха… Этот ублюдок Ивон! Грёбаные магики, йодасы бы вас всех побрали!

Дженго закашлялся, из раны снова плеснула кровь, заливая его вусмерть засаленную фатовскую рубаху, всю в рюшах и оборках.

– Кто такой этот Ивон? – осторожно спросил Марис.

– Кузнец. И магик, как оказалось. Ещё папке моему ножики ковал. И мне… дела вести помогал.

– За что это он тебя так?

– Он больной ублюдок! Поди разбери, что в голове у сумасшедшего? Повернулся он на бабе вашей! Даже работать на меня согласился бесплатно, лишь бы я помог ему найти её. Раньше за ним такого не водилось. За медяк готов был удавиться.

– Он объяснял, почему он её ищет?

– А вот ты у неё и спроси, – Дженго указал на Альбу взглядом, – она-то, поди, знает.

– Он точно искал именно её? Прямо так и говорил: «Найди мне Альбу»?

– Говорил… «Найди мне Альбу, дочь Вессера, магика из Штольма». Кхха… Нёс какой-то бред про скверну, которую она разнесёт… Я не вникал. Он был мне полезен, попросил найти человечка, я и нашёл. Делов-то…

Услышав имя отца, Альба побледнела, прижала ладонь ко рту, её глаза расширились. Марис, заметив это, сделал ей знак молчать.

– Зачем я только влез в это… зачем помешал ему завалить её сразу? – хрипел из последних сил Дженго. – Жадность меня подвела… На ведьмах-то выручка в три раза жирнее. Я и уговорил его надеть на девку эти его браслеты… и отдать её мне.

– Откуда у него браслеты? – взволнованно спросил Марис.

– Кузнец он! – закашлялся Дженго. – Делает он их! И раздаёт направо и налево… даже платы за них не берёт.

– Где его искать?

Марис сейчас напоминал охотничьего пса, переминавшегося в ожидании добычи.

Дженго одарил его мутным взглядом. Потом опустил глаза и оглядел свою насквозь пропитанную кровью рубаху. Прищурился.

– Кхха… Я, походу, умираю, – сообщил он. – Спасите меня, и я расскажу вам всё, что знаю. Вы же можете.

Марис вопросительно посмотрел на Сергоса, потом на Альбу. Тратить остатки сил на то, чтобы подлатать бандита, возможно, и знающего кое-что важное, в их положении было решением весьма сомнительным.

– Слышь, магик, давай быстрее! – вдруг взвизгнул Дженго. – Совсем хреново. Бабы какие-то за вами стоят! Зенки вылупили!

– Уже не спасти. Он видит гиан. Онпереходит, – выдохнула Альба.

– Говори, где искать кузнеца! – Марис тряхнул Дженго.

– Спаси меня, магик! – захрипел Дженго.

– Где его искать?! – взревел Марис.

Дженго уже не разбирал обращённых к нему слов. Из его горла вырвался очередной хрип. Он судорожно вцепился в Мариса одной рукой, другой вытащил из-за пазухи какой-то свёрток.

– Во… возьми. Спаси! Я не хочу…

Он умолк на полуслове. Глаза закатились, руки безвольно опустились. Марис начал тормошить разбойника.

– Да чтоб тебя! – выругался он. – Сдох, собака, в самый неподходящий момент.

В свёртке, выпавшем из руки мёртвого разбойника, Сергос узнал свой кошель. Марис оставил бессмысленные попытки растолкать бандита и тоже обратил на него внимание.

– Что это?

Марис поднял кошель и принялся рассматривать.

– Это мой. Там были…

– Сапфиры, – потрясённо пробормотал Марис.

Он успел распустить мешочек и высыпал камни на ладонь.

– Верно, оставлять где-либо боялся, вот и таскал с собой, – он пересчитал камни. – Тринадцать. Ни одного не успел загнать, – Марис нервно расхохотался.

Сергос подошёл к Марису и принял камни из его рук. Гианы, плавно покачиваясь, подтянулись ближе. Сергос направился к ним.

– Я возвращаю ваше сокровище, – обратился он к той гиане, что говорила с ними.

Существо долго всматривалось в его лицо, потом отрицательно покачало головой.

– В этом нет смысла. Их касался человек, теперь они для нас бесполезны. Мать говорит, чтоб вы оставили их себе.

– Мать говорит? – удивился Сергос.

Гиана кивнула.

– Мать смотрит нашими глазами и видит всё, что видим мы. Она ждёт вас в своих чертогах. Она откроет вам туманные тропы вслед за тем, с кем вы бились. Мать говорит, теперь так до́лжно.

– Похоже, приглашение придётся принимать, – вступил в разговор Марис. – Нам нужно найти Чёрного. Он делает браслеты!

– И он знает что-то о моём отце, – добавила Альба, прижав кулак к сердцу. – Вдруг ему известно, что с ним случилось?

– Кстати, да, – кивнул Марис. – Нам нужно его найти. Если Мать гиан готова нам в этом помочь, стало быть, надо почтить её визитом. Я так считаю. Сергос?

У Сергоса голова шла кругом от водоворота событий, в который их затянуло. Почти прогулочная поездка превращалась – уже превратилась – в опасное путешествие, исход которого с каждым мгновением становился всё более туманным. Идти с гианами было всё же страшно, и Сергос не стыдился этого чувства. Не боятся только глупцы, которые не могут оценить возможных опасностей, и те, кому нечего терять. Он не относился ни ко вторым, ни, без лишней скромности, к первым. Но то, что произошло с Альбой, – не случайность. Как и эти чудовищные браслеты. Чёрного кузнеца нужно найти.

– Мы пойдём с вами, – наконец сказал Сергос. – Я только разберусь со своими людьми.

– Мы подождём, человече, – отозвалась гиана.

Двоих оставшихся в живых наёмников Сергос на месте боя с разбойниками так и не нашёл. В первые несколько мгновений он подумал о самом худшем, но среди обескровленных тел их не оказалось. Лошадей не было тоже.

Что ж, он всё равно бы не стал брать их с собой. Остаётся только надеяться, что они благополучно выберутся из леса.

Тело Винса, как того требовали традиции, сожгли. На поляне, подальше от деревьев и подлеска, в наспех сооружённом погребальном костре. После пепел и кости, что не истлели в пламени, закопали под раскидистым клёном, отдав командиру наёмников последние почести. Винс, как и все, кто поклонялся Светозарным, верил, что только такая церемония гарантирует, что душа сможет подняться к очагу Сауле: огонь освобождал её из плена умершего тела, а бренные останки принимала земля. Сергос, как и все, кто видел немного больше обычных людей, знал, что сожжение вовсе не обязательно: душа и так покидала свой земной сосуд и направлялась куда-то к последнему пределу, получившему своё название с лёгкой руки сновидцев. Иногда отходящую душу было видно – она сияющей искрой вырывалась из тела вместе с последним дыханием. Сергос не решился спросить у Альбы, что она сделала с последним выдохом Винса, но смутно понимал, что наёмник отдал свою жизнь дважды и, как бы они его ни похоронили, этого уже не изменишь.

– Мы готовы, – объявил Сергос гианам.

Одной рукой он сжимал руку Альбы, другой – Мариса. Жест вышел очень детским, но так ему было спокойнее.

Гианы снова выстроились кругом, и живой туман поглотил Существ и людей.