В объективе моей любви

Я стою у выхода из магазина, когда замечаю сразу нескольких человек, держащих в руках по одному цветку. Длинный стебель без единого листочка и ярко-красный необычный бутон. Не уверен, что хоть раз видел такое растение.

Когда рядом появляется Лунара, я пересказываю ей увиденное. Она в ответ только молча кивает. На мгновение мне даже кажется, что она расстроена услышанным.

– Ты не знаешь, как называется это растение? – не унимаюсь я, заметив еще одну компанию с этими цветами в руках.

– Ликорис или красная паучья лилия, – без всякого энтузиазма объясняет она. – Пойдем, нам пора занимать свои места.

– Как скажешь, – пожав плечами, я следую за ней по коридору, оглядываясь на тех, кто держит такие лилии. Среди них точно есть иностранцы, потому что хоть и отдаленно, но я слышу их разговоры на незнакомых мне языках.

Мы добираемся до нужного нам сектора А109, поднимаемся на третий ряд и занимаем наши места: четырнадцатое у меня и пятнадцатое у Лунары. Ближе нас ко льду только зрители, сидящие в партере. В помещении довольно прохладно, так что мы остаемся в куртках. Я, как завороженный, смотрю на блестящую поверхность льда и вспоминаю, как under_the_mask рассказывал о своей работе на катке. Пытаюсь представить, как он управляет ледовым комбайном, но ничего не выходит. Как можно нарисовать образ человека, когда ничего о нем не знаешь?

Спустя двадцать минут я с удивлением замечаю, что трибуны заполнены под завязку. Нет ни одного свободного места. Оглядываясь, я наконец-то понимаю, о каком масштабе говорила Лу. Это абсолютно недосягаемый уровень для некоторых спортсменов. Те, кто сегодня выступит на этом льду, уже чемпионы.

На табло появляется список всех участниц. Я пробегаюсь взглядом по незнакомым именам и фамилиям, силясь угадать, кто из них сестра under_the_mask.

– У тебя есть предположения, кто может победить? – интересуюсь я у Лунары, внимательно следящей за выходящими на лед девушками из первой разминки.

– Да, если судить по прошлому сезону. Но я не знаю, в какой они форме сейчас. Такие соревнования полны неожиданностей.

– Для меня здесь все неожиданно, – говорю я, шокированный происходящей на льду мини-тренировкой сразу шести участниц. – В каком порядке они выступают? Сначала слабые, а потом сильные? Или наоборот?

– Сегодня они выходят под номером, который вытянули на жеребьевке, а завтра уже по результатам короткой программы – от худшего результата к лучшему.

– Значит, та, кто сегодня станет первой, завтра будет выступать последней?

Лунара кивает.

Я ощущаю, как что-то касается моей головы и оборачиваюсь. Позади меня сидит женщина, держащая в руках ту самую красную лилию с невероятно длинными тычинками, похожими на ресницы.

– Хватит крутиться, – Лу настойчиво дергает меня за рукав куртки, вынуждая повернуться назад.

– Тут повсюду люди с этими цветами. Для кого они?

– Для одной фигуристки, – ее выражение лица снова меняется, как тогда в магазине. Не понимаю, что ее так расстраивает, но решаю больше не допытываться. В конце концов я все равно увижу, кто именно получит эти цветы.

Момент, когда первая участница в бледно-розовом платье занимает начальную позу для выступления, становится отсчетом настоящего двухдневного приключения. Как только она делает первое движение рукой, весь остальной мир уходит на второй план.

– Сейчас будет прыжок, – предупреждает меня Лунара, и я в предвкушении задерживаю дыхание.

Она делает несколько оборотов в воздухе и приземляется на одну ногу, заставляя меня усомниться в законах физики.

– Это один из самых сложных элементов – тройной аксель, – объясняет Лу, когда аплодисменты немного стихают.

– А сколько максимально может быть оборотов? – спрашиваю я, ощущая себя максимально недалеким.

– В акселе три. А в остальных прыжках четыре, – задумавшись, она добавляет, – пока что четыре.

– Охринеть! – вскрикиваю я, когда фигуристка делает еще один прыжок.

Кажется, моя реакция искренне веселит Лунару. На ее лице прямо-таки написано: «Я же тебе говорила!». Оглянувшись, я вижу сотни светящихся от счастья лиц. И это выглядит настолько прекрасно, что руки снова непроизвольно тянутся к фотоаппарату. Я делаю несколько кадров с аплодирующей публикой, пытаясь поймать момент неземного восторга в их глазах.

Несмотря на желание сфотографировать уже заканчивающую выступление фигуристку, я решаю подождать, пока меня захлестнет то самое искусство, о котором упоминала Лунара. Сейчас во мне скорее смесь удивления и восхищения сложностью выполняемых элементов. Я заворожен, но не покорен и, судя по спокойному выражению лица, Лу тоже.

Красные лилии на лед не бросают, но несколько плюшевых игрушек летят под ноги делающей поклон фигуристки. Когда она удаляется, на экране показывают замедленный повтор ее выступления, а через несколько минут и количество полученных ей баллов.

– Это много или мало? – интересуюсь я у Лу.

– Достаточно, чтобы попасть завтра в первую разминку.

– Уверена?

– Да, она практически чисто откатала программу. К тому же не у всех фигуристок есть такой хороший прыжковый набор.

Я не успеваю ничего ответить – на льду появляется следующая участница. Совсем юная фигуристка в белоснежном платье, расшитом серебристым жемчугом. На табло появляется ее возраст – четырнадцать лет. Я возмущен тем, что дети вынуждены соревноваться со взрослыми. Но, когда она начинает свою программу и выполняет первый прыжок, то оказывается, что они выступают на одном уровне.

– Маленький ангел, – восхищенно заявляет сидящий рядом со мной пожилой мужчина.

Предыдущую фигуристку по баллам она не обгоняет, но по словам Лунары набирает достаточную сумму, чтобы завтра побороться за победу.

Следующие три выступления оказываются крайне неудачными: девушки падают во время выполнения прыжков и получают небольшие надбавки за остальные элементы.

Когда на лед выходит последняя в этой разминке участница, Лунара достает из сумки игрушку – разноцветную альпаку.

– Ты же говорила, что будешь бросать тем, кто хорошо выступит.

– Именно так она и выступит, – безапелляционно заявляет она.

– Ты же хотела, чтобы я посмотрел на всех без предвзятости.

– Чш-ш-ш, – шипит она, как змея.

На табло появляется ее имя, фамилия и возвраст: Инга Ким, 18 лет. И музыка, под которую она будет выступать: «Fly» Ludovico Einaudi.

В какой-то момент ее катания я чувствую, что нужно сделать снимок, но руки отказываются двигаться. Ее светло-рыжие волосы и небесного оттенка платье идеально контрастируют с белизной ледовой площадки. К концу ее выступления почти все зрители поднимаются с мест, чтобы поаплодировать ей стоя. Я ожидаю, что, когда она остановится, ей под ноги полетят красные цветы, но этого не происходит. Зато лед просто завален игрушками. Лунара тоже бросает свою, замахнувшись так сильно, что едва не теряет равновесие.

– Вот мы и узнали твою фаворитку, – говорю я после объявления результатов.

Увидев, что Инга оказывается на первом месте, Лу победно вскидывает кулак.

– Еще двенадцать участниц, – напоминаю я ей.

– Да пофиг, – она сидит, чуть ли не пританцовывая.

– А кому вторая игрушка?

– Это для кого-то из парней. Еще не решила, – пожав плечами, Лу поворачивается ко мне. – Как впечатления?

– Мне нравится, – киваю я, но чувствую, что не до конца получил желаемое удовлетворение.