Император на измене

– Пусти! Поставь меня немедленно! Изменщик! Сатрап!

Он от души шлепнул по округлой сочной ягодице и, воспользовавшись шоком и возмущением супруги, толкнул дверь в коридор, который вел в его личную гостиную. Услышал только тихое и абсолютно ошалевшее секретаря:

– Вот они какие, брачные игры! – прежде чем захлопнуть за собой дверь и запечатать выход магией. Теперь женушка удрать не сможет, даже если своей силой решит воспользоваться. Какая-то странная зудящая мысль вспыхнула в сознании Дориана, но тут же сгорела в яростном огне, когда Лилла решила поколотить его кулаками по спине и до чего могла дотянуться.

Расстояние до спальни и кровати он преодолел в считаные секунды: не потому что оно было маленьким, а потому что его вел гнев. Гнев и желание перевести их с супругой отношения в иную плоскость.

Неужели она не понимает, что, вырываясь, только распаляет его больше? Или как раз понимает и именно этого жаждет?

– Вижу, ты тоже включилась в нашу брачную игру, – поинтересовался он, швырнув ее на постель. Прекрасные глаза Лиллы широко распахнулись, на мгновение превращая ее в перепуганную малышку. Именно так он раньше воспринимал свою жену: невинная, наивная, качественно выполняющая свою роль и беспрекословно подчиняющаяся. Но потом что-то пошло не так.

Вот и сейчас она разом переключилась, сверкнув глазами:

– Я с тобой не играю! – произнесла, глядя ему в глаза. В упор. – Я сразу тебе сказала, что прошу развод! Какие уж тут игры!

В подтверждение ее слов в него полетела подушка, а супруга резво уселась на постели, явно намереваясь с нее спрыгнуть.

Ну нет, набегалась женушка! Хватит.

Подушка отлетела в сторону, и, подчиняясь его силе, с ладоней сорвались мерцающие нити. Магия обвилась вокруг тонких запястий Лиллы, одну нить он накинул на левый столбик изголовья кровати, а вторую – на правый, распяв жену и надежно зафиксировал ее на постели.

–15-

Платье давно сбилось ей на живот, обнажив кружевное черное белье. У Дориана весь контроль чуть не испарился от вида нежной гладкой кожи, прикрытой прозрачной сеточкой. Рот наполнился слюной: так захотелось ее попробовать, ощутить вкус на языке. Такая же она там сладкая?

– Развод? – поинтересовался он вновь, дрожащим от ярости и желания голосом. – Подумай еще раз.

Щелчок его пальцев – и платье на ней истлело. Опасный трюк, но Дориану сейчас было все равно, только бы добраться до вожделенного тела, почувствовать жар ее кожи. Пульс барабанами колотился в висках, поэтому он уже не слышал, что кричит Лилла. Точнее, слышал, но не разбирал, будто эти крики звучали на неизвестном ему языке. Дориан продолжил на том, на чем остановился: с шеи скользнул на совершенную грудь, небольшую, но такую притягательную, прикусывая острые вершины сосков по очереди, а затем зализывая их. Перехватывая ноги, норовящие коленками врезаться куда не надо, раздвигая в стороны, раскрывая Лиллу для себя, настраивая ее под себя, как музыкальный инструмент.

В какой момент крики протеста и обещания все кар на его голову действительно сменились тихими вздохами и стонами, Дориан сам не уловил. Он сам слишком увлекся происходящим. Хотя, возможно все переменилось, когда он все-таки попробовал ее на вкус, спустившись вниз, пройдясь языком по клитору, цепляя его и отправляя по телу супруги огненные волны. Лилла охнула и вскинула бедра, подставляясь по его ласку. Чем он и воспользовался, введя в нее сразу два пальца.

Его жена оказалась узкая. Слишком узкая. Он бы даже не протолкнулся, если бы не ее возбуждение: влаги было столько, что пальцы легко скользнули назад, а затем вновь в нее. С ударом языка по чувствительной точки Лилла снова задрожала и расслабилась.

Вот, оказывается, как работает влияние демонических лун! Ему было так хорошо! Никогда еще ему не было так хорошо. Дориана вело, он едва сдерживался, собирая остатки разрушенного контроля. А впрочем, зачем ему сдерживаться? Это его законная жена, она хочет его, а он ее. Поэтому остатки одежды истлели и на нем, и на постель рядом с ними упал сосуд с брачной магией. Дориан подхватил его и поднес к лицу Лиллы, к ее расфокусированным, затуманенным желанием глазам.

– Смотри, – приказал он, – как сейчас будет танцевать пламя. Чувствуй, как будем танцевать мы.

– Не прощу, – хрипло поклялась Лилла на миг выныривая из лунного дурмана, навеянного магией и демоническими инстинктами, и добавила что-то совершенно нецензурное для императрицы. Тогда он толкнулся в нее одним мощным движением, присваивая, делая своей демоницей. Только его.

Она выгнулась сначала от боли первого соития, вскрикнула, но со вторым толчком вскинула бедра, зарычала. Магия будто растеклась по его телу и переметнулась к ней. Его хрупкая жена менялась, принимая демоническую форму. Глаза ее загорелись золотом, клыки заострились, на голове прорезались очаровательные короткие рожки. Через несколько мгновений перед ним была самая красивая демонесса в мире. Красивая, чувственная, желанная.

Она с рычанием дернулась в магических путах, но тщетно. По напряженному телу бежали золотые искры, подчеркивая соблазнительные, манящие формы, каждый утонченный изгиб. Дориан снова толкнулся в нее, еще и еще сильнее и резче, отмечая, как меняется ее лицо и раскрываются наполненные силой и наслаждением зрачки. Мгновение – и она уже двигалась вместе с ним, насаживаясь на него, сжимая так плотно, что он сам выругался сквозь зубы. Настолько это было хорошо. Ново. Неповторимо. И для Лиллы тоже, потому что она стонала и кричала, срывая голос. Дориан врезался в нее и врезался, пока в нем не взорвалось неизведанное наслаждение. Просто потемнело перед глазами, под веками развернулись и тут же схлопнулись галактики.

Но стоило снова заключить супругу в объятия, как желание вспыхнуло вновь, и все повторилось. После еще и еще, пока он не пришел себя на диване возле окна. Дориан полулежал на спине, сжимая в своих объятиях сонную Лиллу. Когда он порвал магические путы, он не помнил. Эйфория таяла, и их демонические образы тоже. Солнце играло на их коже закатными лучами, день вот-вот должен был закончиться. На коже и на развороченной спальне, в которой, кажется, не осталось поверхности, которую они бы не опробовали. Потолок, разве что, и только потому, что крылья у его демонической супруги так и не прорезались.

Дориан поймал себя на том, что продолжает легонько поглаживать Лиллу по спине, но эйфория схлынула, когда на постели в лучах заходящего солнца мелькнул сосуд брачной магии. Это его отрезвило: Дориан вспомнил, с чего все началось. Поэтому резко отстранился, поднялся, оставив Лиллу удивленно моргать. Но и вернулся он тоже быстро, подхватив сосуд и вновь демонстрируя ей. Теперь их кровь смешалась и соединилась в единое пламя, как и положено демоническим супругам.

– Никакого развода, Лилла, – жестко произнес он. – Смирись с этим.

Ее глаза снова полыхнули. А впрочем, она тут же поднялась, если не сказать, вскочила.

– Засунь его себе в задницу, Дориан! – выдохнула с чувством, заворачиваясь в простыню. – И наслаждайся.

Поскольку их магия в процессе смешалась, открыть дверь ей труда не составило. Она поддалась легкому рывку, выпуская Лиллу в кабинет. Откуда тут же донеслось:

– Оооо… – это секретарь оценила взъерошенную императрицу в простыне.

Дориан только рассмеялся. Поймал себя на хриплом смешке и мигом посерьезнел, сжимая в ладони доказательство того, что теперь у него на самом деле есть императрица, с которой они такими темпами очень быстро сделают наследника. Или не быстро, но совершенно точно приятным для обоих способом.

Дориан покрутил в руке сосуд, и до него вдруг дошло. Зудящая фоном мысль оформилась и выскочила на поверхность в самый неподходящий момент. Почему Лилла вообще пыталась разбить, а после – раздавить брачное пламя? Ей же совершенно точно известно, что сосуд зачарован. Чтобы его уничтожить, нужно либо их общее добровольное согласие, либо очень могущественная магия.

Это были не игры. Супруга действительно желала развода. Но после того нападения будто бы позабыла про такие обычные вещи. Позабыла, или… словно не знала вовсе?

–16-

Алена

Рыдать в подушку было не в моих правилах, поэтому я от души в нее поорала. Побила ее кулаками, пока не вспотела. Потом кинула через всю комнату и, только когда сшибла ей тяжелую статуэтку танцующей девушки, которая с грохотом шмякнулась на пол, поняла, что с эмоциями пора завязывать.

Во-первых, эмоциями делу не поможешь. Тем более делу уже свершившемуся. Во-вторых, против лома в самом деле нет приема, то есть против брачной магии. Кто ж знал, что этот сосуд неубиваемый! На вид такой хрупкий, как хрустальный бокал. А тут…

Но здесь, в этом мире, видимо, все неубиваемое. Что мужнины бубенцы (мало я тогда ему врезала!), что брачные сосуды. Но это вот ни разу не означает, что я сдамся! Найду способ расколошматить несчастную посудину! А еще лучше – сделаю так, что Дориан этого сам захочет!

И разобьет!

Или размагичит. Как тут это происходит вообще!

Стоило, правда, вспомнить, что между нами произошло, как к щекам мигом прилила кровь. Если бы только к щекам! К телу, ко всем его частям. Я не просто плавилась от его ласк, я еще и удовольствие получила! Не то чтобы я хотела, чтобы это превратилось в изнасилование, но… позор, Алена! Позор! А еще веселее то, что это даже от меня не зависело.

Демоническая сущность, проснувшаяся внутри этого тела, довольно порыкивала. Даже не против была снова прогуляться к мужу-изменщику и повторить! Вот как с такими сотрудничать?

– Хвостатая эскортница! – неласково отозвалась я, глядя на себя в зеркало. Не на себя, конечно, но дела это не меняло, а демонице, кажется, было без разницы. Она свое получила и, довольная, наслаждалась.

Завернувшись в халат, я села на кровать вынашивать планы мести. В смысле, думать, как же заставить Дориана от меня отказаться. Жена-бревно – не сработает, настанут демонические луны, и все опять повторится. Насколько я поняла, у нас еще и в этот раз не все закончилось. Разбить сосуд не получится, а спрашивать, как его уничтожить иначе – не у кого. Разве что Талию попытать, но она вряд ли знает. Развод по-хорошему мне не дают, на все намеки на то, что с ним жить не хотят, тоже никак не реагируют. Да и с чего бы? Жена, на все готовая, под боком, а рядышком еще и Айседора.

Огонь! Хорошо устроился!

А…

Раздумывая над темой любовницы, я вдруг пришла к одному интересному выводу. Сам Дориан очень любит ходить налево, но стоило мне упомянуть Натаниэля, как демонические глаза налились красным. Хм… Собственник, значит. И самодур. Привык, чтобы все всегда по его было. Чтобы жена по первому зову к нему бежала и была тише воды ниже травы.

Предположим, сегодняшнее мое появление могло ему не понравиться, если бы не то, чем оно закончилось. Потому что не просто понравилось, а, я бы сказала, вдохновило на подвиги. Теперь он с меня просто так не слезет… буквально!

У-у-у-у, демон!

Озарение пришло, как это бывает всегда, внезапно. Я схватила фетон и принялась собирать информацию по Айседоре. А она, между прочим, оказалась ни много ни мало, тоже наследницей древнего рода. Как выяснилось, не только. Она наравне с Лиллой проходила тестирование на вот эту вот брачную совместимость, но Лилла победила.

Вот уж действительно, известное выражение, если невеста ушла к другому, еще неизвестно, кто тут везунчик, как нельзя кстати. В смысле, все считали, что Лилле невероятно повезло. Кроме меня. Я вот считала, что надо ей было отдать пальму первенства Айседоре, и все были бы счастливы.