Император на измене

– Будешь моим десертом, – облизала губы Айседора.

Он уже был готов закончить с едой и переместиться в более подходящее для их свидания места, как в зале ресторана появился один из помощников Кабера. Одним своим присутствием разрушая идеальную картину вечера. Его взволнованный вид Дориану вовсе не понравился, не говоря уже о том, что в такие моменты как сегодня, его могли потревожить только по очень веской причине. В противном случае могли полететь головы.

Помощник подошел совсем близко, соблюдая конфиденциальность информации, которую он собирался сообщить, и склонился над Дорианом.

– Ваше величество, на вашу супругу совершено покушение.

Мощная ладонь врезалась в стол так, что подпрыгнули бокалы: Дориан так разозлился, что чуть не принял боевую ипостась и не разнес этот стол в щепки. Вечер не просто перестал быть идеальным, он резко стал отвратительным.

– Что с ней?

– Она жива, – испуганно прошептал помощник, бледнея. – Все в порядке…

– То есть в один из моих дворцов вломился убийца, прошел всю охрану, а у вас все в порядке? – процедил Дориан, поднимаясь. – Вы его нейтрализовали?

Ответ был настолько тихим, что он едва его расслышал.

– Не нашли, ваше величество.

Перед глазами Дориана вспыхнула красная пелена. Чтобы кто-то проник в его дворец? Покусился на его собственность? И сумел скрыться? Это немыслимо! Невиданно!

– Вечер окончен, – сообщил он Айседоре, поднявшись, и она лишь кивнула, принимая его протянутую ладонь.

Они вместе направились к выходу. Вечер был не просто окончен. Он был окончательно испорчен. Ко всему прочему, стоило выйти на улицу, их ослепили вспышки фото и видеокамер. Журналисты не могли к нему приблизиться, но могли выкрикивать вопросы:

– Что с ее величеством? Она здорова?

– Что вы намерены сделать со своей службой безопасности?

И все в таком же ключе.

Это означало, что пресса уже узнала о покушении, и Дориан зверел с каждым шагом. Для себя, для журналистов же он нацепил маску невозмутимости, вручив Айседору помощнику Кабера, а сам сел в лимузин.

– В Малый дворец, – приказал он водителю.

–4-

Я в дурке, подумалось мне, когда я открыла глаза. Я в дурке, а это – главврач. По крайней мере, стоявший в центре комнаты рядом с обычным врачом мужчина вел себя именно так. Он и без того был высокого роста, а за счет того, что напоивший меня зельем как-то сжался, вообще казался монументальным. Хотя, конечно для главврача он был слишком привлекателен: широкоплечий, с небрежно уложенными темными волосами, в костюме с иголочки. Почему-то я не могла слышать ни слова из того, о чем они говорят, хотя стояли эти двое в паре метров от меня, в широкой полосе солнечного света, врывавшегося в комнату между раздвинутых портьер.

Они не просто беззвучно разговаривали, но еще и не обращали на меня никакого внимания, как будто я была табуреткой или вазой.

Поэтому я приподнялась на локтях и достаточно громко произнесла:

– Добрый день!

Монументальный оглянулся, мигом придавив меня взглядом темно-лиловых глаз. Я могла поклясться, что в ярком солнечном свете в них разверзся космос. Это такие линзы? Крылья его носа хищно вздрогнули, выдавая раздражение. В нем вообще все было хищным. И разлет густых сдвинутых бровей, и сжатые губы, и даже квадратный мужской подбородок.

– Пришла в себя, – не спросил, констатировал он как факт. – Хорошо.

Голос у него оказался глубоким и властным. Таким только приказы отдавать, что он и сделал:

– Оставьте нас.

Доктор испарился быстрее, чем я успела заметить. Сам мужчина подошел и опустился в кресло рядом с кроватью:

– Почему с тобой столько проблем, дорогая супруга?

Супруга. В голове разом всплыло все, что память сохранила до того, как в меня влили зелье. И кое-что после этого – тоже. Когда я уже проваливалась в сон, служанка, укутывающая меня, что-то говорила про неверного мужа и фавориток.

Внутри меня словно проснулся дракон.

Маленький. Но он очень быстро рос.

Как говорила моя мама, я родилась дракончиком, а выросла в драконицу, и сейчас на миг очень ясно представила, как в нее превращаюсь, и…

Кусь. Грызь. Нет башки!

Ненавижу мужчин, которые изменяют!

Я понятия не имела, как стала ее величеством, как обрела внешность модели, и почему этот сидящий рядом хр… гм, мужчина – мой муж, но я обязательно в этом разберусь. А еще разберусь в том, как с ним развестись.

Прямо сейчас. Вот с этого и начну.

– Никаких проблем больше не будет, – сообщила я с милой улыбкой. – Когда мы сможем подписать бумаги о разводе?

Густые брови супруга взлетели вверх, а сам он подобрался будто тигр перед прыжком.

– Развод? – вкрадчиво поинтересовался он, будто считал, что ослышался. – Очевидно, магия наемника все-таки повлияла на твой разум не лучшим образом, Лилла. Я не вижу другого объяснения. Тебе стоит отдохнуть, прежде чем мы вернемся к нормальному разговору.

Он поднялся, явно собираясь уйти.

Из этой тирады я сделала два жизненно важных вывода: первое – меня зовут Лилла, и второе – мужчина рядом с моей кроватью неисправим.

У-у-у, как же это бесит! Они считают, что вправе портить женщинам жизнь, а потом вот так, как ни в чем не бывало заявлять, что это мне! Стоит! Отдохнуть! Игорь вон тоже вещал про нормальные разговоры.

– Я уже достаточно отдохнула, а магией меня, видимо, шандарахнуло, когда я собралась за тебя замуж, – сообщила я. – Но в целом да, ты свободен. Не забудь прислать документы через юриста.

Мой супруг обернулся, и солнце, рассекающее комнату на две половинки померкло. Резко стало темно, от массивной мужской фигуры по стенам расползлись зловещие, как в фильмах ужасов, и закрывающие все собой тени. Да, именно муженек был в центре всего этого мрака: он будто бы вырос в высоту, раздался в плечах. Словно этого было мало, его глаза вспыхнули кострами, а на голове обозначились рога.

Рога?!

Рога!

Интересно… Рога наставил мне он, но они почему-то у него. Я потянулась, чтобы проверить наличие-отсутствие этого аксессуара у себя, но супруг вдруг подался вперед, перехватив меня за руки и вжав в кровать. Намертво: захочешь пошевелиться, не пошевелишься.

Как завороженная, я всмотрелась в его глаза и поняла, что это вовсе не линзы, магия. И мне стало не до юристов.

– Что, Лилла, навело тебя на мысль о разводе? – поинтересовался он, нависая надо мной. Он не только весь изменился, голос у него тоже стал низким и зловещим.