Как мы

Не люблю, когда выпрашивают… Впервые эту фразу я услышала, учась уже в университете, от своей подруги. За ней тогда пытался ухаживать хороший молодой человек, раз за разом выпрашивая у неё свидания. Но Лена, моя подруга, оставалась непреклонной. Его она характеризовала как типичного тюфяка и мямлю, ей такой был не нужен. Хотя знаки внимания она принимала с удовольствием, теша своё самолюбие. Спустя время молодой человек устроился на престижную работу и создал семью, а Лена всё так же и ждёт своего принца.

И хотя внешне я была всё такой же, что-то в той встрече с женщиной в метро зацепило меня, остался какой-то неприятный осадок. Действительно ли я не хочу помогать? Может я и правда уделяю слишком много времени своей персоне? Да ну, бред какой-то! Две половины меня неистово спорили, пока я искала выход из метро и нужный мне ресторан.

Ресторан был найден. Чуть не забыв об этом, я быстренько стянула с себя жакет и бросила на стойку неработающего гардероба при входе.

Вот она. Сидит за столиком, заканчивая пить кофе. На ней платье-футляр изумрудного цвета, а на шёлковой обивке, стоящего рядом стула, разместилась её небольшая сумочка, великолепно сочетающаяся с ботильонами. Каждый элемент её образа был отточен настолько, что придраться было не к чему. Так приятно было смотреть. Так приятно было чувствовать себя вновь на своём месте…

Чуть нервничая, я подошла к ней, улыбнулась и поздоровалась. К удивлению, в ответ она переменилась в лице, опустила уже пустую кофейную чашку на блюдце. У меня подкосились ноги…

– Доброе утро, Анна.

Приветствие прозвучало настолько ледяным тоном, что по телу пробежали мурашки, будто действительно наступила зима.

– Я ценю в своих партнёрах пунктуальность. Это важнейшее качество в работе, вы не находите? Я дождалась вас, но сотрудничества у нас не получится. Увы…

Её слова словно ударили меня по голове. Расплатившись, она засобиралась на выход, а я опустила взгляд на часы. 10 минут… Я опоздала чуть больше, чем на 10 минут…

– Но… Подождите… Дайте мне шанс! Для меня эта встреча очень важна. Просто… Так сложились обстоятельства. Прошу вас, выслушайте меня! Давайте обсудим!

Набравшись смелости я выпалила это на одном дыхании.

– Не люблю, когда выпрашивают…

Она снисходительно улыбнулась и покинула ресторан.

Перед глазами сразу же возникла попрошайка из метро, только в её роли сейчас была я. С той лишь разницей, что мне нужны были не деньги на самое необходимое, на еду, а выгодный контракт, который позволил бы мне жить ещё более хорошей жизнью и уж точно больше никогда не спускаться в метро.

Дура… Именно так я ощущала себя. Ещё и талисман свой – брелок с собачкой, где-то в суматохе потеряла… Но не в талисмане дело, конечно… В эту самую секунду я осознала, что мой эгоизм раздулся до таких масштабов, что никакие иные черты моего характера уже не вмещаются. Я больше не добрая, начитанная, интересная, улыбчивая и ещё сотни приятных эпитетов с частицей «не». Я эгоистка.

Я решилась на тот шаг, который вот уже много лет был мне не свойственен. Мне хотелось отыскать ту женщину на станции метро и извиниться. Объяснить, что вовсе я не такая… Оправдаться перед самой собой. Да, это тоже отчасти эгоистично, но именно так я чувствовала тогда.

Народу на станции заметно прибавилось, но я везде искала глазами лишь её. Слишком выделялась она на фоне других пассажиров. Её не было. Видимо уехала на другую станцию, а может и вовсе отправилась по своим делам. Жаль… Неудовлетворённость от невыполненного дела так и осталась висеть камнем на душе.

– Вот, вы обронили.

Голос слева застал меня врасплох. Я обернулась, и первое, что бросилось мне в глаза – брелок-собачка, мой потерянный талисман. Та самая женщина с едва уловимой улыбкой протягивала его мне.

Я извинилась. Впервые за много лет. Мы отправились пить кофе в ближайшую кофейню. Говорили о многом. А я почувствовала, что неслучайно спустилась в тот день в метро.

Призвание

Может ли быть такое, что в какой-то момент мы выбрали не того человека или не то дело, которому решили посвятить жизнь? Можно ли вернуть всё обратно? А стоит ли?

– Чего ехали-то так долго?

Я бросаю заезженную фразу, словно в пустоту, не рассчитывая на какую-то реакцию.

На диване родная тётка корчится от боли. Что-то там про камни в почках мне говорила, а я и не слушала особо, когда мне слушать. С одной работы на другую, потом в магазин, да к тётке забежать, поесть приготовить. Муж её умер прошлой весной, до сих пор не оправилась. Одна… И я одна… Вот и существуем вместе потихоньку.

– Да знаете сколько вас таких. У кого серьёзное, кому пообщаться, а кто и белочку словил…

Ёрничает возрастная врач Скорой, надевая бахилы, припасённые видимо с прошлого вызова, и проходя в комнату. Не смею возражать. Да и не планировала, просто бросила вскользь.

Пока врачиха осматривала тётку, я краем глаза заметила небольшой поблескивающий кулон, висящий на цепочке. Скрипка… Да, без сомнения, это была именно она. Точно такой же я видела давным-давно у своей одногруппницы, рослой скрипачки, считавшей себя уникальной и неповторимой. Странный выбор для врача.

– И давно у неё так?

Врач прервала мои мысли. Честно говоря, я бы и не заметила неладное, если бы тётка не начала кричать. Какой-то особой любви между нами никогда не было, чтобы я бесконечно спрашивала её о самочувствии. Если ей было плохо, она всегда говорила мне сама. Как-то раз она сказала, что боится умереть в одиночестве, потому что никто не подойдёт и не поможет. Хотела ли она надавить мне на жалость и заставить быть более внимательной к ней? Не знаю… Может быть.

Я принялась рассказывать врачу распорядок своего дня, упомянула, во сколько пришла к тётке. Ей нездоровилось ещё до моего прихода. Странная какая-то была сегодня. Потом вот слегла. Да кто её знает…

Меня воспитывала мать. Отец никогда с нами не жил, а я и не спрашивала причину. Ну нет и нет. С родителями мать разругалась из-за него, поэтому своих бабушку и дедушку я видела лишь пару раз. Потом и матери не стало… Осталась тётка, мамина сестра. В моём детстве я тётку совсем не помню, молодая она была – подружки да гулянки, племянница её мало интересовала. Потом пару раз забирала меня из школы, когда мать болела, кормила обедом. Не особенно она это любила. Пустая трата времени…

Когда мать умерла, тётку назначили моей опекуншей, мне ещё не было 18. Я стала жить с ней, но продолжалось это до того момента, как я выпросила себе место в университетской общаге. Местным было не положено, живи себе дома, да радуйся, а я упросила и мне пошли на уступки.

Пока училась, с тёткой почти не общалась. Вначале из-за её постоянных ухажёров, которые мне не были рады, затем и у самой всякое желание пропало общаться с родственницей. Она тоже не особо-то ко мне тянулась, с днём рождения-то и то не поздравляла.

Тётка остепенилась лишь выйдя замуж. Нашла приличную работу в Доме культуры. Пришла туда простой уборщицей, а потом хорошо продвинулась по службе. Тётка никогда не была глупой, а после замужества и вовсе стала какой-то более ответственной и целеустремлённой. Её муж занимал какую-то высокую должность, всегда был одет с иголочки, разговаривал идеально построенными фразами и вообще был очень серьёзным и положительным человеком. Именно он поспособствовал нашему общению с тёткой. Настенька… Так он меня всегда называл.

– Анастасия Николаевна, мы тётю вашу в стационар забираем. Похоже камни в почках.

Врач оповестила меня об этом, заполняя какие-то бумаги и спросила поеду ли я с ними. После обследования тётку могут перевести в другой корпус и ей нужна будет помощь. Я согласилась.

Усаживаясь в машину, я ещё раз бросила взгляд на маленькую золотую скрипку, висящую на цепочке. Такая она была изящная и несколько странно смотрелась на грузной уставшей женщине лет 55.

– Нравится?

Врач будто бы поймала мой взгляд. Мне стало неловко, но я кивнула. Женщина едва заметно улыбнулась, словно её кулон всегда вызывал интерес.

– Ну вот, а я думала, что у меня призвание…

Она вздохнула и сама того не желая, погрузилась в своё прошлое, доставая оттуда всё новые и новые факты. Я слушала как заворожённая, так хотелось мне поскорее узнать тайну золотой скрипки.

Рассказ она начала со своего детства, когда мечтала стать балериной, но рядом с домом были только музыкальные кружки, а дома пылилась скрипка, безответственно забытая предыдущими жильцами квартиры.

Игра на сложном музыкальном инструменте не давалась девочке. Ах, сколько было слёз пролито, сколько нот порвано и сколько истерик закатано. Но мама девочки была настроена решительно – начала дело, значит закончи его. Постепенно скрипка стала поддаваться, и учёба пошла легче.

Но любовь к музыке пришла чуть позже, когда повзрослевшая скрипачка трудилась в ансамбле местного Дома культуры. О поступлении в институт и не думала. Ну что за профессия музыкант?! А больше ей и не интересно было ничего.

Она искренне считала музыку своим призванием, каждый раз благодаря мать за то, что не позволила ей бросить занятия. Но реальность сурова. Чего может добиться скрипачка из провинциального городка, каких миллионы? Ансамбль Дома культуры – вот её потолок.

Но каждое выступление, каждая репетиция была праздником. Душа радовалась постоянно, хоть и платили немного. На жизнь хватало, да и ладно.

Тот день не был исключением. Шёл дождь, девушка, собираясь на репетицию, получше упаковала инструмент, чтобы он не промок и не повредился. Надев заношенное пальто кофейного цвета, она вышла из дома и, отрыв зонтик направилась в Дом культуры. Это была репетиция большого концерта, который должен был состояться через 2 недели.

Это был всего лишь ансамбль, не оркестр. Но все подходили к репетициям ответственно, доставали заготовленные нотные книжки, по несколько раз «прогоняли» одни и те же отрывки.

– Говорила ж я ей, осторожнее, осторожнее…