Семья волшебников. Том 1

– Это не усадьба, – сказала Астрид, спрыгивая с коня. – Это руины. Здорово!

Не дожидаясь, пока отец отопрет ворота, она перелезла изгородь по лозам и побежала искать речку. Лахджа тоже спешилась и двинулась осматривать новые владения.

За воротами открылась ведущая к дому каштановая аллея. Деревья страдали без пригляда, выглядели неухоженными, но все еще крепкими. Справа простирался огромный, но тоже неухоженный сад, а за деревьями виднелось что-то вроде теннисного корта. Слева – пространная яма, что когда-то была прудом. Пересох он даже не годы, а десятилетия назад – на дне успели вырасти деревья, молодые ивы.

А в конце аллеи стоял дом. Очень, очень старый дом. Большущий, живописный, с характером… но очень старый, заросший лозами и плющом.

Отделанный камнем кирпич, многощипцовая крыша, повсюду окна и балконы. Выстроен в форме буквы E без средней черточки, правое крыло раза в полтора длиннее левого, полноценных этажей два, а под крышей огромная мансарда. По обе стороны от крыльца просторная терраса, над ней топорщат крылья три каменные горгульи… раньше, похоже, было четыре, в одном месте явная каверна. Вокруг бежит дорожка… хотя теперь скорее тропа, почти скрывшаяся в травяных зарослях.

– Комаров тут, наверное… – протянула демоница, шагая по аллее. – Ну меня-то они жрать не будут, у меня чешуя.

– Чешуя?.. – не понял муж.

– Ну да, чешуя.

– Да ладно, – поднес ее руку к глазам Майно. – Никогда не замечал. Правда, что ли?

Он всматривался, пока не заметил крооошечные чешуйки. Да, и правда, чешуя, но такая чешуя, что ее считай и нет.

– Насчет комаров не знаю, а вот шершни тут есть, – сказал Дегатти, останавливаясь у дерева с характерным гнездом. – Ненавижу этих насекомых.

– Давай я натравлю на них ядовитых пчел и посмотрим, кто победит, – предложила Лахджа.

– Что за чу… а. Не думаю, что сработает… Это паргоронские пчелы?.. можно же и просто сжечь. Тифон!..

Пес с готовностью дохнул пламенем. Пылающее гнездо упало и раскололось, из него вырвалась гудящая тучка, но и она сгорела в следующей вспышке.

Майно ступил на крыльцо и взялся за тяжелый замок на двери отчего дома. Он сам повесил его тридцать лет назад. Внутрь тогда не заходил, так что там все должно было остаться без изменений… и очень запылиться.

Холл. Сразу за дверью открылся холл. Очень большой и строгих очертаний. Вверх уходила широкая лестница, все еще покрытая донельзя пыльным ковром. Под потолком висела люстра – мертвая и холодная, мана в ней давно закончилась. На стенах – несколько старых картин с чопорного вида портретами, а в дальнем конце – задняя дверь, гардеробная и декоративные доспехи.

Первым порог перешагнул Снежок. Вторым вошел Ихалайнен. Енот-фамиллиар огляделся по сторонам, и полосатая морда исказилась в отчаянии. Он любил мыть, стирать, чистить и убираться, это глубоко сидело в его характере и волшебных свойствах… но тут работать предстояло столько, что опускались лапы.

– Мы все поможем, – пообещал человек, тоже входя в дом.

Волшебство иногда считают всесильным. Думают, что если ты лауреат премии Бриара, то можешь просто взмахнуть рукой – и все изменится так, как тебе угодно. И Дегатти, оценив глубину ямы, в которую залез, даже попробовал. Он вошел в унисон с енотом и очень проникновенно сказал:

– Да будет чистота!

Увы, увы. Он не Локателли, нет. Его способности не настолько безграничны.

Нет, кое-что все-таки получилось. От енота во все стороны хлынула сверкающая волна, и после нее все заблестело, будто отмытое дочиста. Но этого импульса хватило только на холл, а уже в коридоре вновь тянулась пыль и расползались пятна плесени.

Но это все-таки уже кое-что. От этого можно отталкиваться, и это можно повторить. Уж точно гораздо проще, чем мыть каждое помещение вручную.

Таким же образом Дегатти с енотом очистили гостиную и столовую. Затем, по настоянию Лахджи, ванную комнату, особенное внимание уделив водяной чаше и отхожему седалищу. Демоница радостно присвистнула при виде домашнего бассейна и волшебного душа.

На втором этаже в первую очередь занялись кабинетом, библиотекой, хозяйской спальней и одной из детских. И коридор, разумеется, и большую лестницу, устланную ковром… ох, сколько же в нем оказалось пыли!

– Может, на реку отнесем? – предложила Лахджа, брезгливо поднимая краешек.

– Предлагаешь помыть в реке? – заинтересовался Дегатти.

– Нет, пусть она унесет его в море.

В саду тем временем носился пес. Тифон воспринял переезд с восторгом. Сильнее него обрадовался только Сервелат. Набегавшись как следует и определив, что сад обитаем, пес пошел посмотреть, что там предлагается на обед.

Лапы он не помыл, за что был бит мокрой тряпкой.

В перерыве семья пообедала бутербродами, а потом вернулась к уборке. Даже Астрид в кои-то веки удалось привлечь к полезному делу. Чары очищения имели поверхностный эффект, в уголках и щелях грязь выживала, и девочке поручили помогать еноту ее убирать.

Енот был не в восторге. Фактически ему усложнили задачу.

У Ихалайнена были стандарты. Каким бы неряшливым ни был его волшебник (весьма), енот-фамиллиар всегда следил, чтобы в доме царила чистота, нигде не заводились плесень и вредители, а к столу всегда подавалось горячее. Он достаточно тепло принял в дом Лахджу, которая взяла на себя некоторую часть домашних обязанностей, но Астрид… этот довесок казался еноту лишним.

Эй. Это моя дочь. Побольше тактичности.

Я же не говорю это вслух.

– Ладно, хватит пока, – сказал Дегатти, усаживаясь на ступеньку.

– Знаешь, я ждала большего от лауреата премии Бриара, – поддела его Лахджа, садясь рядом.

– Я бы разом очистил весь дом, если бы у меня был только енот, – поджал губы ее муж. – Если бы я все вкладывал в бытовую магию. Но я разносторонний волшебник. Я умею кучу всякого, но…

– …Но ни в чем не великолепен, сказал бы Локателли. Ладно, давай распаковываться.

Лахджа согласилась, что пока хватит. Главное, что вычистили жилые помещения, а подвал, мансарду, домик садовника, конюшню, птичник, каретник, големник, обзорную башню, сарайчики, беседки и остальную хозяйственную часть можно отложить и на завтра… или послезавтра.

Ну ладно, там видно будет…

Мы никогда их не отмоем, если не продолжим сегодня.

Я распаковываться один буду?

А чем мы тебе поможем? Кошель у тебя. Давай, покажи класс. А я помогу, чем уж смогу.

Кошель-фамиллиар был одним из лучших достижений Майно Дегатти. Превратить в фамиллиара неодушевленный предмет само по себе незаурядно, а у него их было целых три… раньше… в прежние времена…

Он потерял меч и плащ. А поскольку еще в юности он потерял своего самого первого фамиллиара, волшебного дракончика, теперь в его душе зияло сразу три незаживающих раны. Не видных снаружи и даже им самим большую часть времени не ощущаемых, но они там были, убрать их уже не получалось и с этим можно было только как-то мириться.

Мы могли бы попросить Мазекресс тебя переродить, но с такими прорехами твои шансы были бы меньше обычного… а они и так, знаешь, фифти-фифти.

– Мне не нужно быть демоном, чтобы творить чудеса, – сказал Майно, кладя кошель в центре холла. – Узрите!

Он стал делать пассы. Абсолютно ненужные, просто в холл как раз вбежала Астрид. Она еще была в том возрасте, когда впечатляет внешняя сторона волшебства – все эти кривляния, танцы с бубном, цветные огоньки и молнии на фоне. Дегатти жалел, что не может включить музыку, потому что магию распаковки он вряд ли в ближайшие годы сумеет показать снова.

Кошель раскрылся. Разверзся, как вулкан! Повинуясь воле хозяина, он стал исторгать одно за другим мебель, одежду, посуду, книги, продукты, бытовые артефакты и прочий скарб, накопленный Майно за многие годы. Все это со свистом вылетало из кошеля и сразу направлялось на полочки, в платяные шкафы, сундуки, столы, серванты и этажерки…