Иная жизнь Евы

– А иначе что? – Маринка заржала, – Покажешь мне вживую прелести с плаката?

– А иначе, – я сделала паузу, – Я сделаю общественным достоянием то, о чем никто не должен был знать.

Я блефовала, но ведь у всех близких подруг есть общие тайны. Тайны, о которых никто и никогда не должен был узнать. И я попала в яблочко.

– Можешь трепать о чем угодно, – Марина фыркнула, – Тебе все равно никто не поверит.

– Хочешь проверить? – я принялась доставать свой смартфон.

– Иди ты в ...., – в меня полетел пустой поднос, а подруженька злобно зацокала каблучками в сторону выхода.

Секунду стояла тишина, а затем…со всех сторон посыпались аплодисменты. Кто–то даже засвистел, а старшеклассники кричали “Браво!”. Героиня спектакля на моем месте давно бы уже кланялась и посылала восторженным “зрителям” воздушные поцелуи. Но я протискивалась между столами и школьниками к Лизе.

– Ты как? – мне хотелось увидеть ее улыбку, как раньше. Но не тут то было.

– Чувствуешь себя героем, да? – Елизавета оторвалась от тарелки с супом, – Хочешь дополнительных голосов на своих чертовых выборах?

– Что ты…

– Давно ли ты стала защитницей сирых и убогих? Или этот, – девушка кивнула на Лешу, стоявшего рядом, – Наконец вправил тебе мозги?

– Лиз, не злись, – Одиночка примирительно вскинул руки вперед.

– Я тебе не верю, – Лиза холодно смотрела прямо мне в лицо, – Такие, как вы с Колосовой, не меняются.

– Ты очень даже ошибаешься, – я более не собиралась давать бесплатных представлений посреди школьной столовой. Так и правда, можно подумать, что я пиарюсь в день выборов.

– Ева, стой, – Леша привычным жестом взялся за мою ладонь, и мы двинулись к главной лестнице, – Люди долго привыкают к переменам. Ты не злись.

– Я и не злюсь, – я пожала плечами. На самом деле, в той, другой жизни, я бы тоже скорее отослала бы Колосову ко всем чертям с ее “переменами”, чем приняла бы ее извинения. Все логично.

– Мне нужно отсюда свалить. И чем быстрее, тем лучше.

– До конца уроков охрана нас не пропустит на улицу, – Одиночка покачал головой, – К тому же сегодня выборы.

– Да плевать я хотела на всю эту школьную демократию. Мне нужно, – здесь я остановилась. А что мне нужно? И тут же сама себе ответила, – разобраться в своей семье. Мне нужно увидеть маму.

– А это не подождет до четырех?

Я помотала головой. Это не могло ждать, нужно действовать, пока появилась уверенность. Леша хмыкнул.

– Что не так?

– Это ни к чему хорошему не приведет.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю успокоиться, а дальше пускай все идет своим чередом. К тому же, за пределами школы ты можешь быть в опасности, отец же пытался тебе это донести, и, да, я слышал телефонный разговор.

– Ну и наплевать, – я дёрнула дверь ближайшего кабинета.

Пусто. Мне несказанно везет! Я двинула в сторону окна. Всегда мечтала немного побыть бунтаркой. Устроить разборки в школьной столовой, прогулять уроки, выпрыгнуть из окна первого этажа. И, пожалуйста! Мечты сбываются, да еще и все разом! Меня будто били по голове Рогом изобилия…

– Эй, ты что задумала? – Одиночка остановил мою руку, распахивающую окно.

– Побег, я задумала… черт! Тут решетка закрыта! – я дернула за железяку перед глазами.

– Конечно закрыта, не глупи, – Леша потянул меня в сторону.

– Нет, – я вспрыгнула на подоконник.

Расстояние между прутьями может остановить кого угодно, кроме дистрофичной маленькой девчонки, вечно сидящей на диете. В этот момент я даже была благодарна той Еве, которая конфетам предпочитала обезжиренный кефир. Что бы я сейчас делала, будь у меня попа сорок шестого размера?

– Ева, черт возьми! – Леша схватил меня за ногу как раз в тот момент, когда я почти выскользнула за окно, – На улице зима! Ты замерзнешь!

– Пусти! – я дернулась вперед и…камнем рухнула вниз, пребольно ударившись коленом об асфальт, так заботливо расчищенный школьным дворником.

Свежий воздух ворвался в мои легкие, отчего мои взбудораженные нервы немного успокоились. Хм, может при малейшем признаке раздражения мне нужно пихать голову в морозильник? А что, хорошая идейка… А некоторых, особо раздражительных, я бы отправила на постоянное место жительства в морозильную камеру.

На улице, не смотря на хмурое небо, веяло каким–то волшебством из–за кружащихся в воздухе снежинок. Мороз почти не ощущался, поэтому в пиджаке и туфлях я вполне смогла бы добежать до ближайшей автобусной остановки. Порывшись в сумке, я выудила оттуда длинный шарф, который отказалась принимать гардеробщица, и замотала шею, рот и даже нос, что сделало меня похожей на беглого француза после первой мировой. По крайней мере, именно так я себе их представляла.

Перед окончательным побегом с территории школы я взглянула в окно кабинета, но Одиночка уже исчез. Что ж, правильно. Не весь же день ему гоняться за сумасшедшей, пытаясь отговорить ее от странных и ничем не оправданных действий. Он мне достаточно помог.

Помог понять, что нужно для того, чтобы быть счастливой. Для счастья совершенно не важно, богатый ты или нет, красивый ты или так себе, умный или просто притворяешься. На самом деле важно только то, как ты относишься к ситуации, ведь даже в самом черном и пасмурном ночном небе можно разглядеть блеск далекой звезды. И даже если все происходящее напоминает фильм ужасов или, скажем, жестокую комедию, в которой высмеивают именно тебя, важно уметь увидеть все то доброе и хорошее, что тебя окружает. Жизненно необходимо научиться разбираться в людях, даже не так. Необходимо чувствовать тех, кто тебя окружает, и обращать внимание лишь на тех, чье сердце открыто, и чей разум не способен выдать очередную порцию лжи и предательства.

Поэтому для меня сейчас главное избавиться от имиджа крашеной стервы с большими амбициями и еще большим самомнением. Я больше не хочу, чтобы меня воспринимали как Еву Вишневскую. Мне достаточно быть Евой Серовой – девочкой замарашкой с добрым сердцем, любящей мамой и настоящими друзьями. И именно поэтому мне так хотелось увидеть мать. Нужно показать ей что я – другая.

Я обогнула школу и быстрым шагом двинула в сторону главных ворот. Жаль, что все бреши в заборе заделали три года назад из–за участившихся случаев разбоя на территории школы. Теперь самое главное вырваться незамеченной. Хотя охранник на воротах бывает так редко, что все уже забыли, как он выглядит. Ходят слухи, что его вообще давно уволили.

И вот преодолев последнее препятствие, разделяющее меня и остановку городского транспорта, я почувствовала облегчение. Если автобус подойдет в течение заявленных десяти минут, то я даже не успею превратиться в сосульку и доберусь до больницы как раз за час до начала посещений. И я обязательно зайду в цветочную лавку, всегда мечтала об огромном букете в подарок маме, только раньше это казалось неоправданной роскошью.

Но, как всегда, задуманному не суждено было сбыться. Мой путь (опять!) преградил здоровенный черный джип, и я уже приготовилась ко встрече с отцом.

Дверь автомобиля открылась, но отца я так и не увидела. Передо мной стоял невысокий мужчина в сером пальто и с настолько неприметной внешностью, что встреть я его через день в толпе, я бы ни за что его не узнала.

– Ева Вишневская? – голос этого типа не отличался от внешности.

Я отступила.

– Ну, допустим.

– Прошу в машину, – мужчина сделал неудачную попытку улыбнуться.

– Зачем, – еще три шага назад.

– Тебе папа разве не звонил? – я осторожно кивнула, и улыбка незнакомца стала еще шире, а от того неприятнее, – Ну тогда поехали, с братом будешь знакомиться.

– С к–каким братом? – я округлила глаза. Что?! Нет–нет–нет.