Остров Таларктос

– Еще не придумали такого слова, которое бы описывало весь этот ад. Это самая настоящая пытка. Ты хочешь спать. Я хочу спать! Это не бессонница. Сон приходит, но организм не разрешает тебе это сделать. Мне будто выкручивают ноги и руки. Ноги намного сильнее. Самые разные части тела могут вовлекаться в сбн. Именно поэтому и стоит переименовать заболевание. Будто что-то тебя выталкивает из сна. Еще при моем сбн части тела начинают просто «гореть». Это тоже невыносимо! Ты никак не можешь спать. Ни днем, ни ночью. Ни сидя, ни стоя! Единственный способ это избежать… Не спать. Я встаю и хожу по дому. И это сразу же прекращается. Синдром прогрессирует. Любое состояние покоя вызывает сбн.

Всеволод взглянул под стол. Сенья давила рукой на свою ногу. Ей действительно было трудно находиться в состоянии покоя.

– Диагноз мне поставили лишь спустя два года заболевания. Врачи в итоге просто от меня отказались. Так я и живу. Спать ночью я не могу совсем. Даже с препаратами. Целенаправленного препарата от сбн не существует. Я принимаю противосудорожное. Пробовала принимать его в самые разные часы. С этим препаратом я испытываю весь кошмар сбн ночью, но иногда, если повезет, засыпаю после 7 утра. Потому что с 7 до 9 утра сбн ослабевает даже без лекарства. Но это не значит, что я могу заснуть в это время без лекарства. Противосудорожное только немного снижает сбн в эти часы. И даже с лекарством в любое время я ощущаю сбн и засыпаю только на какое-то время. А порой не могу лечь и несколько суток. Если я не успею заснуть с 7 до 9 утра, то есть, конечно, небольшой процент того, что я засну на какое-то небольшое время днем с лекарством… Но это будет очень больно. Разве это жизнь?

Всеволод задумался.

Сенья внимательно на него смотрела.

– Нам нужно найти способ, как «починить» мозг. А не смотреть на его разрушение. Найти что-то, что будет помогать запускать естественный сон без боли. Противосудоржное пытается выступать, как центральный анальгетик. Нужно подумать об этом. Нужно новое обезболивающее… Важно снять эту боль. А не заставить тебя погрузиться в сон. Ты и так хочешь спать, – чуть позже в задумчивости произнес Всеволод.

– Я в прямом смысле слова горю в аду. Иначе я не могу описать сбн.

– Я понимаю. Без препарата ты вообще не можешь спать?

– Слишком и еще раз слишком мало… И с болью.

– Думаю, в твоем случае без препарата был микросон. Иначе…

– Иначе я бы уже умерла в то время, когда не знала диагноза.

– Да.

– Но так я умираю медленно и мучительно. Сердце «изнашивается». Я не могу вести социальную жизнь. Мне постоянно больно! Я хочу просто лечь спать! А не испытывать это ужасное чувство. Я не отдыхаю. Если у меня простуда, то я не смогу лечь спать. А как же целебная сила сна?! Я не могу ничего! Сегодня я вообще не ложилась спать, а уже 12 часов дня. И теперь я не знаю, когда лягу снова. Скорее всего, на следующее утро, испытав опять этот синдром беспокойных ног. Есть мировой стандарт. Пациентам при сбн дают препарат от Болезни Паркинсона. Он мне сразу же усилил сбн. А другим пациентам со временем. Ведь начинается синдром аугментации. Агонисты дофаминовых рецепторов позже усугубляют симптомы.

– Да. И снотворное тут не поможет. Сбн вытолкнет тебя все равно из сна. Это же не бессонница. И вообще снотворные нужно принимать с огромной осторожностью.

Сенья кивнула.

– Эту проблему срочно нужно изучать, – сказал Всеволод и постучал пальцами по столу.

– Я очень благодарна тебе за проявленный интерес к моей проблеме. Я это очень ценю. Правда. Может, сейчас я слишком импульсивна. Но я только и делаю, что защищаю свой мозг от незнания профессоров. И тебе я не могу доверять. Я истерзана за все эти годы научным сообществом. Кем меня только не выставляли. Считали, что я все выдумала, чтобы не ходить на работу! Давали лекарства, которые в списке запрещенных препаратов при сбн. Они только вызывали этот сбн! Почему я знаю про этот список, а врачи нет?! И я не готова верить очередному ученому, у которого нет даже конкретного плана. Извини.

Сенья давно закрылась от всего мира. Она целыми днями изучала нейробиологию. Писала книги. Ее семья сдавала квартиру. На это она и жила. У нее не было сил даже в сети найти работу. Кто кроме нее будет изучать сбн? Сенья была очень своенравна. Но разве с мягким характером получится бороться за свое существование?

Всеволод выслушал историю. Он не обращал внимания на эмоциональные выпады Сеньи. Он все понимал. Всеволод действительно отличался чертой тотального спокойствия. Работа нейрохирурга учит ответственности за свои поступки. Учит выдержке. А главное учит не обращать внимания на естественные процессы человеческого организма. Такие как болезни. Все может дать сбой. Человеческий мозг совсем не исключение.

– Завтра у меня встреча, здесь, с одним из профессоров. Я жду ответа и из Академии в Москве на счет открытия группы изучения, – сказал Всеволод.

Сенья резко отвернулась в окно.

– Я понял, что ты больше не доверяешь ученым.

Сенья боролась уже не только за возможность спать, но и за свои знания. Кем ее хочет сделать Всеволод? Подопытной мышкой? Она предоставит свой мозг, предоставит свои знания. У Всеволода нет всей базы, которую за эти годы наработала Сенья. Он сделает открытие, а с чем останется она? Тут же начиналась научная конкуренция. Сенья и правда никому не доверяла.

– Я не знаю, что тебе ответить. Я не думаю, что профессор согласится участвовать в твоем проекте, – произнесла Сенья.

– Это не мой проект. Это наш проект. Без тебя мир бы не узнал о подобном состоянии головного мозга.

Глаза Сеньи наполнились слезами.

Вечером Всеволод один гулял по улицам Петербурга. В его голове находился только заплаканный взгляд Сеньи.

«Смогла ли Сенья хоть сейчас заснуть? Не знаю. Она конечно с характером. Но как иначе? Она говорит все по делу. С чего вдруг ей мне доверять? Но я открою официальную группу по изучению сбн, и мы станем партнерами. Она очень рассудительная. И умеет отстоять свое мнение. Такие люди и делают открытия. Они идут к своей цели. Не обращают внимания на мнение большинства».

Сенья все-таки смогла заснуть на пару часов через дикую боль. Но ее разбудил какой-то грохот на улице. Сенья резко открыла глаза. В этом и коварство синдрома. Малейший шорох вытащит тебя из сна. И сбн придет снова и снова. Снова и снова. Сон для Сеньи это постоянная борьба. Она пытается его опередить. Но пока Сенья только проигрывала. Она не знала всех правил игры. Сенья приподнялась на кровати. Рядом лежала ее книга. Сенья тут же вспомнила образ Всеволода. И сопоставила его с образом мужчины из сна.

«В моей книге изложен весь мой путь. Я не могу ее перечитывать. Там столько боли. Я такое количество крови сдала! Я проходила такие исследования мозга, которые никто не проходил! И все по моей инициативе. Я сама спасаю свой мозг. И тут появляется нейрохирург Всеволод. Что ему нужно на самом деле? Я уже не могу видеть все эти больницы. А может, стоит ему поверить? Я и так закрылась от всех. Не с кем не общаюсь. У меня нет энергии на вовлечение в жизни других людей. У меня есть только наука. А Всеволод это и есть наука…».

3

Утром следующего дня Всеволод уже сидел в кабинете профессора.

– Вы говорите, что в мире существует Ассоциация сбн? – недоверчиво спросил профессор.

– Да. Пациентка Сенья с ними переписывалась. Но там тоже на данный момент нет решения вопроса. Нужна и нам тут такая Ассоциация. Или хотя бы группа по изучению вопроса.

Профессор тяжело вздохнул.

– На данном этапе мы можем только провести ряд занятий с неврологами. Рассказать им про существование синдрома.

Но Всеволод все понял сразу по взгляду профессора. Никаких занятий никто проводить точно не станет.

– Не забудьте сообщить им, чтобы не смеялись над названием заболевания, – произнес Всеволод.

Профессор только нахмурил брови. Всеволод со своим обычным спокойствием вышел из кабинета. Он понимал, что Сенья была права. Всеволод взглянул на телефон. 10 утра. Сенья была в сети. Он набрал ее номер.

– Алло, привет. Ты еще не ложилась?

– Привет. Ложилась. Но проснулась от сбн. Попробую снова лечь через несколько часов.

– Для создания проекта потребуется больше усилий, чем я думал. В Москве в Академии, где я работаю, сказали, что нет смысла в создании чего-либо по сбн. В Петербурге ответ такой же.

– Я, конечно, понимаю, что ты слишком уверен в своей значимости в научном мире. Но и тебя в вопросе сбн никто не стал слушать.

Всеволод умел признавать свое поражение. Но только по той причине, потому что он не считал это поражением.

– Я могу все, – уверенно произнес Всеволод.

– Это я могу все!

Тут Всеволод снова отметил выдержку Сеньи. Сенья могла монотонно идти к своей цели. Она была очень терпеливой, но не в общении с людьми. Ее вспыльчивость ей этого не позволяла.

– Ты скован рамками. А меня ничего не остановит!

– У головного мозга нет рамок. Он может создать все, что уже оказалось у его нейронов. Мне не нужно одобрение. Я создам группу по изучению синдрома один.

Сенья несколько секунд помолчала.