Учительница

– Да.

– Возможно, для храбрости. Говорит, что ему нечем заняться, они лучшие друзья, еще со школы. Честно сказать, я не могу его понять.

– Вот и я тоже.

– Ладно, давай спать.

– Спокойной ночи! – кивает Софа и уходит в свою комнату.

Я ставлю букетик в стакан с водой, ложусь в постель и долго лежу так, смотрю на цветы и думаю: «Что в голове у этого человека?» Пытаюсь угадать его мысли, поставить себя на его место, но ничего не получается. Такое чувство, что у него нет никаких определенных целей, намерений или планов. Он ведет себя спонтанно, непредсказуемо и как-то легкомысленно. Вот захотел, приехал ко мне, не захотел бы – не поехал. Что чувствует этот человек и чувствует ли вообще? Он с такой легкостью при нашей первой встрече рассказал о своей личной жизни и чувствах практически чужому человеку. Я не могу его понять, это точный и неоспоримый факт. Придя к такому выводу, я снова засыпаю.

Когда утром я захожу на кухню, то нахожу там только маму.

– А где все?

Мама оборачивается ко мне, вид у нее встревоженный.

– Все уже ушли, отец пораньше уехал, у них там срочный заказ, а Софе поручили какое-то ответственное задание на телестудии, очень важный репортаж, она сказала. И я тоже сегодня дежурю в больнице.

Она накладывает мне завтрак и уходит. Тоскливо вот так завтракать в одиночестве. Даже Барби смотрит на меня без интереса, должно быть, уже тоже поела. Включаю телевизор и натыкаюсь на новости. Диктор с озабоченным лицом сообщает, что в мире сейчас происходят страшные волнения, то там, то тут случаются стычки и вооруженные восстания. Показывают кадры падающих самолетов, взрывающихся домов и плачущих детей. Скорее переключаю канал, но, не найдя ничего интересного, выключаю вовсе. Не могу спокойно смотреть на страдания детей. Как можно причинять боль этим невинным существам, делать их участниками своих взрослых разборок и политических игр?

Покончив с завтраком, отправляюсь обратно в свою комнату. Слышу, как уходит мама, включаю ноутбук и принимаюсь за работу. Но через несколько минут слышу звонок в дверь. Я никого не жду, может, мама что-то забыла и вернулась. Открываю дверь, а на пороге стоит Дэн.

– Не ждала? Я же предупреждал, что теперь будем видеться чаще.

– Но я не думала, что настолько часто, – говорю я, – хорошо, заходи.

Я отступаю от двери, чтобы освободить ему проход. Он разувается и смотрит на меня.

– Ну, говори, где твоя комната?

Он просто светится от счастья.

– Вот, – показываю на дверь.

– Так вот где ты живешь! Чем сейчас занимаешься?

– Я готовилась к работе, – говорю ему.

– Ну, готовься, я не буду тебе мешать.

И он располагается на моей кровати в положении полулежа, сидит, опираясь на локти, и смотрит на меня.

– Ну и отлично, – сажусь за компьютер, – спасибо, что разрешил, – добавляю я с долей сарказма.

Пытаюсь работать дальше, но ничего не выходит. Два серо-голубых глаза внимательно наблюдают за мной. А когда я бросаю взгляд в его сторону, то еще и губы расползаются в лучезарной улыбке. Закрываю рабочие документы. И тут Дэн подходит ко мне и начинает внимательно разглядывать мой ноутбук.

– Кто это? – спрашивает он, указывая на заставку моего рабочего стола.

– Это певец, он мне нравится, вот я и поставила.

– Он похож на меня, – ехидно замечает Дэн.

– Я никогда об этом не думала.

Сама же начинаю сравнивать их лица и действительно замечаю, что они очень похожи. Почему я не видела этого раньше?

– Значит, я тоже тебе нравлюсь, – заключает он.

– Вот еще, – отвожу глаза в сторону.

Дэн начинает рассказывать мне о своей работе, заводит рассказ про машины, про то, как он переделал машину отца и что еще планирует переделать, о том, какие машины привозят к нему в мастерскую.

– А ты знаешь, один раз пригнали машину, чтобы свечи поменять, ну и фильтр заодно. Мы с парнями изрядно тогда намучились. Оказалось, чтобы в этой машине что-то поменять, ее надо полностью разобрать, то есть отделить кузов машины от рамы. В итоге парень заплатил за замену фильтра и свечей копейки, а основная сумма в чеке была за разбор и сбор машины. Представляешь?

Я, конечно, с трудом себе все это представляю. Но он говорит об этом с таким упоением, что я понимаю: он не зря выбрал свою работу, раз ему все это так нравится. Тут Дэн замолкает, и я понимаю, что теперь моя очередь.

Думаю, что не стоит ему рассказывать суть образовательного процесса и то, какие методы я применяю в процессе работы. Просто рассказываю ему про детей. У меня четыре особых ребенка, они все разные, каждый имеет свои физиологические особенности, которые отличают их от других детей. Но не только это. Для меня их особенность – в другом. Мои занятия с ними не связаны с физическими функциями, я занимаюсь их интеллектуальным развитием. Эти дети как маленькие солдатики, возможно, из-за того, что на их долю выпало больше трудностей, чем другим. Они научились одному особому качеству – бороться, постоянно бороться с собой, с системой, с окружающей реальностью. Они очень послушны и воспитанны, в отличие от других детей такого же возраста. И еще – они искренние. И все же все разные. Я могу рассказывать о каждом часами, но не хочу загружать Дэна такими подробностями.

Дэн очень хороший слушатель, я вижу, как по ходу моего рассказа меняются эмоции на его лице. Он кивает головой время от времени и делает изумленные глаза.

– Ну а кто тебе нравится больше?

– В смысле? – переспрашиваю я.

– У тебя же наверняка есть любимчик, – объясняет Дэн.

Задумываюсь на мгновение и тут же киваю головой.

– И кто он? – не унимается мой собеседник.

– Это Марк, – отвечаю я.

– Что же в нем такого особенного? – спрашивает с ухмылкой Дэн.

Я начинаю перебирать в голове качества, которыми обладает Марк, и пытаюсь выделить особенные.

– Он «чистый», не в смысле гигиены, у него душа такая тонкая и светлая, что порой мне кажется, что он весь светится, как ангел, – отвечаю, а сама представляю себе образ Марка. Когда же мои глаза направляются в сторону Дэна, то я вижу на его лице недоумение. Он явно не ожидал такого ответа.

– Тогда действительно, наверно, твой Марк особенный, – растерянно отвечает он.

Смотрю на часы, уже доходит двенадцать, мне пора собираться к ученику.

– Мне нужно идти, у меня сейчас как раз занятия с Марком, – обращаюсь я к Дэну.

– Бросаешь меня, значит, ради своего любимчика, – шутит он, – а далеко тебе идти?

– Мне сначала необходимо доехать на автобусе до центра и оттуда два квартала пешком.