Сиреневая госпожа поместья Лундун. Том 1

Впервые оказаться на улице было крайне волнительно. Несмотря на ошейник, до боли впивающийся в кожу при малейшем движении головы, я всё равно умудрялась вертеться во все стороны, разглядывая окружающий пейзаж. А посмотреть было на что! Всё пространство вокруг, насколько хватало глаз, было усажено незнакомыми мне кустарниками, листва которых имела какую угодно расцветку, кроме зелёной. Здесь были и ярко-алые, и бледно-розовые, и синие, и коричневые и даже чёрные кусты. Причём на чёрных, точно звёзды на ночном небе, цвели крохотные белые цветы.

Вокруг своеобразного сада, образуя собой замкнутую систему, объединённую общим крыльцом, располагалось около десятка деревянных строений разной высоты – от одного до трёх этажей. Самое высокое здание находилось в дальней части сада, и над его входом висел круглый медальон, в центре которого располагалось изображение какой-то птицы, обрамлённое веткой растения, внешне похожего на оливковую ветвь.

– Это мэн – главный дом, – уверенно двигаясь по тропинке в сторону трёхэтажного здания, вполголоса сказал Васт. – На первом этаже располагается зал для официальных приёмов. На втором этаже живёт бэкхран, а на третьем – госпожа Тэят. Справа от мэна – кэ, – чатьен кивнул на двухэтажное строение, – дом Ришана. Слева от мэна – кэа – твой дом.

– У меня есть свой дом? – изумилась я.

– У каждого члена семьи есть свой дом, – последовал равнодушный ответ. – В одном доме живут только супруги.

«Вот это я понимаю уважение к личной жизни», – мысленно восхитилась я.

Перед входом в мэн стояло двое стражников: их легко было отличить от обычных слуг, туда-сюда снующих по двору, по кольчуге, надетой поверх одежды, и мощным секирам на плечах. На наше с чатьеном приближение охрана никак не отреагировала, даже не посмотрела в нашу сторону, и мне вдруг стало интересно: если я приду сюда одна и без приглашения, меня впустят или задержат? Нужно будет непременно как-нибудь проверить.

Поднявшись на крыльцо и переступив порог вместе со мной, чатьен бесшумно закрыл за собой дверь и замер.

– Дальше мне нельзя, – спокойно проговорил он, однако я заметила лёгкую тревогу, на мгновение промелькнувшую на дне карих глаз. – Дальше ты пойдёшь одна.

Моя голова дёрнулась в попытке ответить кивком, но края ошейника болезненно врезались в кожу, и мне этого сделать не удалось. Я почувствовала, как пружина нервозной тревоги, сжавшаяся где-то в районе живота, немного ослабла: по крайней мере, я не выдам себя неуместным мотанием головой – уже неплохо. Всё-таки чатьен Васт, при всех своих недостатках, был весьма умён и предприимчив.

– Поднимешься по лестнице на третий этаж, войдёшь во вторую дверь слева, – сказал Васт, а затем, после короткого колебания, положил ладонь, скрытую перчаткой, мне на плечо и ободряюще сжал. – У тебя всё получится.

«Надеюсь», – подумала я и, собравшись с духом, начала свой подъём по широкой лестнице, внутренне ощущавшийся как восшествие на эшафот.

На третьем этаже вторая дверь слева была приглашающе распахнута. Проглотив неприятный ком, застрявший поперёк горла, и стараясь игнорировать оглушительный стук собственного сердца, раздававшийся где-то в ушах, я решительно переступила порог.

Комната, в которую я попала, была очень просторная, с высоким потолком и стенами, драпированными розовой тканью разных оттенков. Точно посередине помещения стоял большой круглый стол, в чьей идеально отполированной столешнице легко можно было увидеть собственное отражение, словно в зеркале. Я обратила внимание на несколько необычную сервировку стола: вместо кучи тарелок с различными блюдами и четырёх пустых, предназначенных для гостей, на нём стояло четыре плоских подноса с ручками по бокам, на которых располагались многочисленные чаши и пиалы с едой и напитками. Возле бокового края подноса – того, что располагался ближе к центру стола, – находилась неглубокая выемка, в которой лежала ложка, двузубая вилка и короткий нож. Когда чатьен сегодня днём объяснял мне, как пользоваться столовыми приборами, я испытала неимоверное облегчение – есть руками, как какой-нибудь питекантроп, совершенно не хотелось.

Три стула из четырёх, стоявших вокруг стола, уже были заняты. С отцом и братом, пусть шапочно, но я уже была знакома. Поэтому неудивительно, что моё внимание привлекла мать. Воистину, там было на что посмотреть!

Тэят была очень красивой женщиной. Нет, я видела её в воспоминаниях чатьена, однако, видимо, у Васта была какая-то своеобразная память. Ну, или очень плохое зрение, потому что показанный им образ Розовой госпожи поместья Лундун не передавал и сотой доли очарования этой женщины.

Многослойные одежды нежно-розового цвета и широкий пояс на два тона темнее подчёркивали фарфоровую бледность кожи и хрупкость фигуры. Густые тёмные волосы – вот от кого Шиануся унаследовала такую впечатляющую шевелюру! – были собраны в сложную причёску на макушке, состоящую из множества прядей, скрученных в жгуты и перевитых тонкими цепочками из белого металла. Закрепляла эту конструкцию массивная не то заколка, не то разновидность короны в виде металлического куба, навершия которого заканчивались острыми пиками, украшенными крупными прозрачными камнями, напоминавшими хрусталь.

– Отец, – я выдавила из себя вежливую улыбку и, ощущая, как мелко дрожат пальцы, а внутри будто натянулась тонкая струна, готовая в любой момент лопнуть, сделала жест-приветствие: левая рука отработанным движением взлетела ко лбу, затем опустилась на грудь, и в завершении устроилась под грудью поверх правой, пока я отвешивала церемониальный поклон. Выпрямившись, я повернулась к Тэят: – Матушка, – и вновь повторила приветствие, чувствуя, как предательски подгибаются колени, хотя ничего сверхъестественного пока не происходило, и я делала ровно то, что мы с Вастом многократно репетировали. – Брат.

Выполняя жест-приветствие в третий раз, я чувствовала себя необычайно глупо, словно попала в какую-нибудь безвкусную молодёжную комедию. Однако стоило мне завершить поклон, как Ришан, точно ужаленный, вскочил со своего места, воодушевлённо проговорил: «Сестра», – и повторил ровно то же самое, что и я.

– Приятно видеть, что вы оба чтите традиции, – улыбнувшись, заметил Эльзир. – Садитесь.

Ришан тут же плюхнулся на стул, чья низкая спинка доходила ему только до поясницы. Я на негнущихся ногах подошла к оставшемуся свободному месту – между братом и матерью, – и медленно опустилась на сиденье, сложив руки на коленях.

Тэят тут же наклонилась и накрыла своей тонкой изящной рукой мою ладонь.

– Я рада, что ты поправилась, – нежно улыбнувшись мне, сказала она, и я буквально утонула в голубых глазах, так похожих на глаза моего брата, но с мягким, чистым взглядом, без намёка на задорные искорки на дне. – Мы все очень за тебя переживали.

– Я приношу свои извинения, – немного смутившись от её взгляда, сказала я.

– Нет нужды, – отозвалась Тэят, слегка сжав мою ладонь. – Здесь нет твоей вины, – после чего убрала руку и выпрямилась, приняв подобающую за столом позу.

– Во всём виноват чатьен Васт! – внезапно пылко заявил Ришан, и его глаза вспыхнули просто маниакальным блеском. – Он держал Шианусю как пленницу!

– Это не так, – возразила я, на мгновение даже забыв о собственном волнении и страхе. Однако дальнейшие слова в защиту чатьена буквально застряли у меня в горле: я не была уверена, что, открыв рот и попытавшись сказать хоть что-то вразумительное, не совершу какую-нибудь вопиющую ошибку и не выдам себя.

Судорожно сглотнув, я потянулась к пиале с травяным настоем и сделала глоток: напиток сильно отличался от того, что обычно давал мне Васт, однако тоже был довольно приятен на вкус.

– Ты уже давно здорова, но он всё равно продолжает тебя держать в лине.

Я нахмурилась, пытаясь понять, чем так не угодил Ришану чатьен, что он позволяет себе столь резкие высказывания в его адрес.

– Ришан, – строгим голосом окликнул сына Эльзир. – Прекрати.

– Но отец…

Эльзир поднял вверх правую руку, и Ришан замолчал, при этом его лицо продолжало выражать крайнюю степень возмущения.

Быть невольной причиной ссоры отца и сына мне совершенно не хотелось, поэтому я решила повторить жест Тэят: слегка наклонившись, положила свою руку поверх ладони брата. При этом крючки, столь предусмотрительно вставленные чатьеном в моё нательное бельё, впились в кожу, причиняя ощутимую боль, которую я предпочла проигнорировать.

– Ришан, не надо, – попросила я, выдавив слабую улыбку. – Чатьен помогает мне. Я не пленница в лине.

Ришан тяжело вздохнул и перевернул ладонь, переплетая наши пальцы, после чего поднёс мою руку к губам и мимолётно поцеловал пальцы.

– Не буду, сестра, – вернув мне улыбку, ответил мальчик. В его голубых глазах вспыхнули хорошо знакомые мне задорные искорки: – Своего я всё равно добился: ты снова со мной.

От его искренней, лучезарной улыбки у меня потеплело на сердце и липкий страх разоблачения внезапно отступил, словно испугался того света, что излучал этот ребёнок.

– Да, – согласилась я, не отводя взгляда от его сияющего лица. – Я с тобой.

* * *

Вопреки моим опасениям, ужин прошёл в спокойной, тёплой обстановке. Несмотря на занятия по столовому этикету от Васта, прежде чем приступать к какому-либо блюду, я сначала наблюдала за тем, как его едят Эльзир и Тэят, а потом с точностью повторяла их действия. Чтобы подобные заминки и подглядывания не бросались в глаза, перед каждым новым блюдом я прикладывалась к пиале с травяным настоем, так что никаких подозрений вроде бы вызвать не должна была.

С застольными разговорами всё обстояло ещё лучше: я от них просто самоустранилась. Благо Ришан с его неуёмной энергией полностью перетянул всё внимание родителей на себя, не замолкая ни на секунду, экспрессивно и в красках пересказывая события минувшего дня. Говорил он, к сожалению, очень и очень быстро, так что мне не удавалось полностью осознать, что именно он рассказывает: мой разум успел вычленять из общего потока отдельные слова вроде «вихо», «сказал», «неоправданно» и некоторые другие, что никак не помогало мне в понимании общего смысла.

«Всё-таки с чатьеном в этом плане проще, – про себя отметила я. – Он даже длинные монологи произносит медленно, с заметными паузами, позволяя мне понять сказанное. Интересно, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу полноценно участвовать в разговорах и понимать абсолютно всё?»

От перенапряжения у меня разболелась голова, словно пара дятлов принялась активно колотиться в оба виска.

– Всё хорошо? – спросила Тэят, от которой, должно быть, не укрылась болезненная гримаса, отразившаяся на моём лице.

– Всё хорошо, – вымученно улыбнувшись, отозвалась я. – Нет нужды беспокоиться.

– Как я могу не беспокоиться о тебе? Ты ведь моя дочь.

– Шиануся, – внезапно позвал брат, заставив меня вздрогнуть от неожиданности: я уже понадеялась, что мне удастся молча отсидеться до конца ужина, а затем спокойно вернуться в свою комнату в лине. – Ты ведь пойдёшь со мной?

Я растеряно моргнула.

– Куда?