Думаю, да

Не знаю почему, но мне показалась эта сделка выгодной. Я дурак? Ну, возможно… Шар у меня был при себе, я поставил его на стол, и он покатился между чашками прямо к Дун Фэнгу. Теперь же его очередь выполнять условия сделки. Рисунок, который лежал на столе, засветился. Пьянящее действие пуэра ещё не кончилось, так что всё происходящее было для меня вполне нормальным. Даже то, что потом рисунок начал обретать объёмную форму и цвет. Чёрно-золотой дракон, размером не больше телефона, взмахнул крыльями и взлетел с листа бумаги. Даже будучи таким маленьким, он не растерял своего величия и мощи. Пламя, вырвавшееся из его пасти, чуть не обожгло моё лицо. Дун Фэнг приказал поздороваться со своим новым хозяином. Кому он это сказал? Этому созданию или мне? Дракон приземлился ко мне на руку. Теперь он вёл себя не агрессивно. Вдруг он снова начал терять свою объёмность и остался у меня на руке в виде светящейся татуировки. Потом и свечение погасло. Я был доволен новым приобретением, пусть это приобретение и не осталось ожившим драконом, а всего лишь татуировкой.

Наше чаепитие закончилось. В шатре, в котором мы находились, уже не было никого кроме меня и Дун Фэнга. Я посмотрел на часы. Уже было четыре утра. Время, когда встаёт солнце. Время, когда ночному рынку пора закрываться. Я попрощался с Дун Фэнгом. Теперь, выйдя из этого шатра, моя накопившаяся усталость сбила меня с ног, но каким-то чудесным образом я всё же добрался до хостела и наконец лёг отдыхать.

Глава 7. Казнь

Сколько я проспал? Вокруг нет никого, а за окном тёмное небо, и в комнате из-за этого ничего не видно. Это ведь хостел? Я попытался встать и наощупь найти выключатель. Когда я всё же добрался до него, а в комнате зажёгся свет, я был, мягко сказать, удивлён. Это была не комната хостела, а огромный номер, к тому же на верхнем этаже, поэтому свет от вывесок не заглядывал в окно. Что это за шутки, мозг? Я ничего не помню со вчерашнего вечера: ни как я сюда добрался, ни то, откуда я взял столько денег на люксовый номер. Может это продолжение того, что мне снилось недавно? Я поёжился от нахлынувших воспоминаний – перед глазами сразу возник тот странный сон: раздувающиеся огромные серые каменные валуны повсюду. Они издают ультразвук, который пронизывает всё тело. Кровь внутри начинает пульсировать и танцевать по венам. Голова готова взорваться от этого резонанса. Звуки смешались в ушах, и кажется, будто голову поместили в аквариум. Вспышка света ослепила глаза, и постепенно белая пелена заволокла всё вокруг.

Яркое солнце отражается от серебряного оружия, которое держат в руках стражники. Передо мной, метрах в двадцати, на коленях стоит человек. Он связан по рукам и ногам. На тёмных волосах и бледном лице видны струйки запёкшейся крови. Он смотрит в пол, но не кланяется императору. Какая дерзость, однако. Одежда его пропитана пылью и кровью, отчего имеет непонятный цвет. У меня нет ни капли сочувствия к нему. Наоборот, его вид, само его присутствие здесь, рядом со мной, разжигает непреодолимую ярость, ведь именно он лишил меня самого дорогого человека в моей жизни. У моего трона стоят несколько советников, среди которых я заметил и Дун Фэнга. Один из них наклонился ко мне и сказал, что всё готово. В этот момент преступник посмел поднять свои глаза и уставился на великого императора. Пощады? Его мать просит пощады? Старая китаянка рыдала позади, отделённая от сына копьями стражников. Твой сын сам обрёк себя и весь свой род на смерть, когда предал Императора. Я сделал знак рукой, и тут же острое, как бритва, лезвие меча пронзило тело этого недостойного. В последний миг его кровавый рот искривился в ухмылке, и он упал навзничь. Ярость полностью охватила меня, и я решительно отдал приказ покончить с семьёй предателя.

Кровь впитывалась в пыльную сухую землю, а та жадно напивалась ею. Засуха не щадила никого в этот год: ни людей, ни животных, ни даже землю поклонной площади в Императорском дворце, считавшегося оазисом среди пустыни. Земля, видимо, сошла с ума, думая, что любая жидкость может заменить воду. Какие же цветы могут вырасти от кровавого полива?

Словно реальные, я переживал все эмоции и порывы во сне. Тогда я жил как будто другой жизнью, был совершенно другой личностью, более жестокой и решительной. Вся та ярость кипела во мне как будто по-настоящему, так что желание наказать того человека и его семью я ощутил в полной мере. Это меня пугало. Чрезмерная ненависть и жестокость никогда не посещали моё существо, и теперь, познав их, я чувствовал страх и растерянность. Ведь сны – это отражение наших переживаний, скрытых мыслей и чувств. Почему мне приснилось именно это? Разве я настолько жесток?

Моя гудящая голова постепенно начала приходить в порядок, а мысли – успокаиваться. Я сидел, прислонившись к стене и пытался вспомнить события прошлой ночи, но как бы я ни старался, все мои воспоминания обрывались на том моменте, когда я вышел из шатра. После этого в моей памяти была огромная пропасть длиной в сутки. Как я добрался сюда? Спросить на стойке регистрации? А может мне найти Дун Фэнга и спросить у него? Сейчас как раз то время, когда открывается ночной рынок.

В отеле мне ничего толком не говорят. Даже на английском языке. Китайский я теперь не понимаю. Кончилась магия? Быстро же она слилась! Значит еду к Дун Фэнгу. Надеюсь, хоть он прольёт свет на эту запутанную историю.

Я вышел на последней остановке, как и тогда, и сейчас шёл по шоссе. По моим наблюдениям, уже должны быть видны яркие огни шатра, которые осветили бы дорогу к нему. Я никак не мог пропустить поворот. Рынок бесследно испарился.

Глава 8. Свечение

Так, и что же мне делать? Дун Фэнг был единственным человеком, который хоть как-то мог прояснить ситуацию. Впрочем, а так ли важно вообще её прояснять? Я ведь не убил никого, да и сам не умер. Проснулся вон даже в люксовом номере, за который уже было заплачено на неделю вперёд, как мне сказали в отеле. Просто живи спокойненько там и пользуйся всеми свалившимися с неба благами. Кстати, мне всё еще нужно забрать вещи из хостела. Не могу же я их там оставить.

Каждый прохожий на улице непременно заглядывает мне в глаза, нагло пялится. Что они себе позволяют? Конечно я уже привык, что со мной китайцы ведут себя как с доисторическим мамонтом, заморской диковинкой, или просто с какой-нибудь знаменитостью – очень уж я отличаюсь от них, и это притягивает азиатов ко мне как магнитом. Но серьёзно, это уже переходит все границы! Но почему я такой раздражительный? Давай-ка успокойся!

Несмотря на раннее утро, жизнь уже кипит. Китайские улицы не знают отдыха. Повсюду шагает пёстрая одежда. Всё в движении. Метаморфозы толпы, в которой я растворяюсь, не прекращаются ни на секунду. Люди не задерживаются в группах. Они как свободные электроны, движутся беспорядочно в пространстве, никогда не выбирая один и тот же путь с другими подобными себе частицами. Есть люди. Есть общество. Но нет его общности, связности. Кажется, что все пересечения жизненных путей незначительны, и они уже через мгновение забываются. Эти мимолётные контакты исчезают бесследно. Даже разглядывая меня сейчас с таким жадным интересом, эти жалкие ячейки общества забудут об этом, как только пройдут ещё пару-тройку метров. Но меня не должны забывать! Сама мысль об этом злит до такой степени, что костяшки на руках белеют, а ногти впиваются в кожу, словно когти зверя. Это чувство для меня ново и непривычно, но я не могу ему сопротивляться.

Когда я наконец забрал свой видавший виды чемодан, я направился к отелю, где проснулся сегодня ночью. Швейцар услужливо предложил свою помощь, и мои вещи были доставлены на тридцать второй этаж даже раньше, чем я осмотрелся в холле и сам добрался в номер. Сейчас, днём, мне удалось оценить роскошь всего окружающего меня. Главный холл, встречающий гостей сразу после стеклянной двери-карусели, был необъятен взору. Нужно было покружиться вокруг себя хотя бы два раза, чтобы оглядеть пространство не только перед собой, но и бескрайний потолок, центр которого занимала почётная дама-люстра. Стены украшали мраморные плиты, перемежающиеся с обрамлёнными в золотые рамы зеркала с ромбовидной решеткой. Всё вокруг сияло, блестело и, отражаясь в зеркалах, наводило на мысль о том, что я попал в Зазеркалье. Фикусы с человеческий рост, пальмы в кадках и другие растения окружали искусственный пруд, в котором плавали карпы. Да… Если бы в наше время жил император, ему бы пришлось это место по вкусу! Странно, почему я не обратил внимание на весь этот размах человеческого кошелька вчера вечером?

Поднявшись на лифте в свой номер, я оглядел чемодан. Такой помятый и потрёпанный… Он послужил еще моему деду хорошую службу, поэтому я его берёг и не хотел с ним расставаться. Разбирая вещи, я наткнулся на дедушкин компас, который я взял с собой в качестве амулета. Дедушка говорил мне, что не раз он помогал ему найти дорогу домой в его частых походах. Каждый раз, когда бы я ни вспомнил о дедушке, всегда слышу его последние слова: "Не забывай, где твой дом. Но если вдруг потеряешься, обязательно взгляни на компас, он приведёт тебя домой." С тех пор эта вещь была всегда со мной. Но теперь она разбита! У компаса сломалось стекло, так что мелкие трещинки, как паутина, застлали весь циферблат. Моё отчаяние смешалось с негодованием. Во всём виноват тот мотоциклист, из-за которого мой чемодан, мой компас, мои воспоминания сломались. В уголках глаз защипало, и пелена слёз накрыла их. Но снова это внезапное и странное чувство остановило меня. Ярость. Презрение. Злость. Почему я всё это чувствую? На кого я злюсь? Разве такие неудачи в жизни могут у кого-то вызвать жестокое желание мстить? Вдруг я заметил возле себя усиливающееся свечение. Моя рука, точнее изображение на ней, светилось ярким золотым светом. Очертания дракона едва покалывали мою кожу, как будто струи горячей воды. Все мои эмоции пришли в ступор. Я был немного напуган. Постепенно свечение стало слабеть и в конце концов совсем исчезло. Я сидел на кровати в недоумении. Что мне за подарок накалякал этот "татуировщик"??? И на что я подписался?

Глава 9. Помоги мне, и я помогу тебе

Весь день я гулял по городу и всё никак не мог забыть про светящийся рисунок, который чуть не прожёг мою руку сегодня утром. Мои размышления прервал один старик, который окликнул меня, когда я проходил по узкой улочке между домами в бедном жилом квартале. Он сидел за маленьким столиком, вынесенным на улицу, и раскладывал китайский пасьянс-маджонг. Старик рукой указал на стул, предлагая присесть рядом. Черты его лица показались мне очень знакомыми, хотя я даже не был знаком ещё ни с одним пожилым человеком в Китае с момента прибытия сюда. Да в прочем это неважно, может быть, этот старик похож на какого-нибудь случайного прохожего, которого я видел здесь…

Я присел за стол и начал наблюдать, как старик разбирал маджонг, поочерёдно убирая парные игральные кости на поле. В конце, когда осталось всего две кости, он внимательно посмотрел на меня и тихо, но внятно произнёс: «Твоя судьба, как и его, не проста. Вы можете помочь друг другу, а можете и погубить». Что это значит? О ком он говорит? Почему я снова понимаю китайский? Вдруг моя татуировка начала ярко светиться и всё вокруг заполонил ослепляющий белый свет. Я приоткрыл глаза, но уже не увидел ни старика, ни узкой улицы. Вместо этого я оказался во дворце, в том самом дворце из моего сна.

Придворные слуги суетливо готовились к церемонии вступления нового императора на престол. Будущий десятилетний правитель империи несмотря на то, что потерял своего отца всего несколько дней назад, сохранял достойное императора выражение лица. Лишь лёгкая красная сеточка, проявившаяся на глазах, выдавала его скорбь и бесчисленное количество пролитых слёз. Регент Дун Фэнг знал, какая нелёгкая была задача для маленького императора сдержать горечь утраты своего отца и начать новую эпоху правления семейства Ванг. Дун Фэнг заботился о Ванг Луне как о собственном сыне с самого детства, и когда произошло горе в императорской семье, только он был удостоен доверия наследного принца.

Когда церемония закончилась, я вновь оказался в другом месте и, кажется, в другом времени. Там я увидел уже повзрослевшего императора Ванг Луна, который вернулся с очередного военного похода, и его верного советника Дун Фэнга. Сложно представить, насколько сильно изменился тот маленький мальчик, потерявший отца в столь юном возрасте. Ни следа не осталось от его мягких черт лица. Его характер и воля окрепли, а сердце сделалось каменным, какое не пробьёшь самым тяжёлым мечом. Вместо грусти и печали, в его глазах теперь играли пламенные язычки мести. Хладнокровный правитель империи не знал страха ни перед кем. Это он теперь был тем, кого боялись собственные слуги. Любого, кто осмелился бы пойти против воли императора, ждала неминуемая кара.

Я зажмурил глаза от яркого света и ещё не открыв их, понял, что нахожусь снова на узкой улочке, сидя за столом с игральными костями. Докуривая сигарету, старик сказал: «Теперь ты знаешь часть его истории. Я расскажу тебе остальное, но только с одним условием. Ты поможешь ему. А он поможет тебе. Поверь, ты не останешься в дураках». «Кому же я могу помочь? Я себе то не могу…» – отмахнулся я. Этот старик скорее всего сбежал из престарелого дома или, чего хуже, он мошенник и пытается меня обмануть и обокрасть. Надо бы поскорее от него отвязаться. Да и вообще, непонятно, что здесь со мной творится – постоянные галлюцинации, чужие воспоминания, странные сны… Может быть, мне пора домой?

Как только я решил уйти подальше от этого странного человека, моя татуировка снова начала светиться и больно жечь руку. Я взглянул на старика, чтобы спросить, видит ли он тоже самое. Но вместо него на стуле сидел Дун Фэнг. Вот почему лицо старика казалось мне таким знакомым! Но как такое возможно? Я сошёл с ума?

Он спокойным голосом ответил на мои мысли: «Нет, ты не сошёл с ума. Всё происходит на самом деле. Присядь, я расскажу тебе другую часть истории». Я послушал его, потому что хотел спросить, что творится с моей рукой и почему эта татуировка, если вообще это татуировка, так светится и жжёт.

«Я боялся», – начал он, «что месть полностью захватит душу юного правителя. Боялся, что Ванг Лун убьёт в себе всю человечность и не сможет жить свободно от накопившегося гнева и жестокости в его сердце. И решение, которое я принял, чтобы спасти его израненную душу, было очень нелёгким, опасным, но единственно возможным». «Что же это за решение?» – спросил я. «Дать его душу человеку, который мог бы утихомирить его гнев и жажду мести» – такой ответ сначала показался мне настоящим бредом, но постепенно пазлы в моей голове начали складываться. «Неужели…» – я недоумённо посмотрел на своего собеседника. «Да, ты правильно меня понял», – ответил Дун Фэнг, «дракон на твоей руке и есть душа Ванг Луна. Теперь вы связаны и зависите друг от друга. Обратного пути уже нет. Самое главное – не допусти, чтобы дракон полностью стал чёрным. Иначе вас обоих ждёт конец». «Я свяжусь с тобой позже, а пока отдыхай в своём люксе на тридцать-втором этаже. Он уже оплачен, можешь не беспокоиться», – с этими словами, он встал из-за стола и направился вдоль по улице, оставив меня в потрясении от услышанного. Мои мысли ошарашенно бегали в моей голове, безуспешно пытаясь привести себя в порядок, но сталкивались и образовывали ещё больший хаос. Что только что произошло? Это было на самом деле? Я вляпался в неприятности? Что будет со мной? «Ты хотел сказать, что будет с нами?» – я услышал в своей голове чужой голос.

Продолжение следует…

В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта http://www.freepik.com (http://www.freepik.com) по стандартной лицензии