Скажи мне «нет»

Подхватил меня, разворачивая и усаживая рывком на затянутый белой строительной пленкой кухонный стол, тот, что располагался напротив барной стойки, в середине кухонной зоны. Раздвинул бедром мои колени, прижался всем телом, рывком накрыл мои губы своими. Провел кончиком языка, толкнулся внутрь.

Я судорожно втянула воздух, пытаясь взять под контроль собственное тело и хоть как-то проанализировать происходящее. Но правая ладонь мужчины уже настойчиво двигалась по моему бедру вверх, поднимая край легкого платья, в то время как левой он продолжал крепко удерживать меня за шею, не позволяя отстраниться.

Дергаться было практически невозможно. Он буквально припечатал меня собой, лишая всех возможностей к сопротивлению. Его пальцы настойчиво скользнули выше, оставляя в покое подол платья, прошлись по талии, накрыли и сжали грудь через тонкую ткань. Он что-то зарычал мне прямо в рот, толкаясь языком всё настойчивее, требуя от меня ответа, требуя… подчинения. Требуя, чтобы сдалась, пустила, позволила.

– Подожди… – я с трудом смогла выдохнуть это слово прямо ему в губы и, кажется, от неожиданности даже перешла с ним на «ты», – подожди, стой…

– Почему «нет», Кира? Почему снова «нет»? – его голос сейчас был ещё ниже и глуше, чем обычно, а рокочущие нотки, проскальзывающие в каждом звуке, были настолько ощутимы, что отзывались внутри моего тела тонкой вибрацией.

– Дамир…

– Скажи ещё раз, скажи моё имя так ещё раз, – хриплый рык мне в шею и горячие губы, заскользившие по коже вниз.

– Хватит!

– Я. Тебя. Хочу. Сейчас! – каждое слово он впечатал мне в кожу сильными, почти болезненными поцелуями.

Я дёрнулась, пытаясь соскользнуть с края стола. Снова рык и зубы, сомкнувшиеся на моей ключице.

– Я сказала, хватит, остановись!

Толкнула его в грудь. Резко, зло, вкладывая в этот порыв все свои силы. Только, кажется, это было равносильно попыткам сдвинуть с места каменную статую. Мужчина даже не дрогнул.

– Пусти-и-и!

Он отстранился, разглядывая меня слегка сощуренным взглядом.

– Не так… я… я не хочу так. Я не готова. Ты… ты не даёшь мне времени принять решения. Я так не могу.

Приложила чуть дрогнувшие ладони к щекам.

Я всё и всегда привыкла контролировать. Любые проявления чувств, любые эмоции. Я всё держала под контролем. Себя и, в том числе, окружающих. Сейчас же я просто с каким-то отчаянием понимала, что мой хвалёный контроль утекает сквозь пальцы. И это не вызывало во мне ничего, кроме глухой злости. И то, что делал Дамир меня тоже… злило. Не возбуждало, не притягивало. Злило.

Причин на то было превеликое множество, но главной оставалась одна единственная – он не спрашивал моего согласия. Он его никогда не спрашивал. Лишь ставил меня перед фактом. Присылал за мной машину, приезжал сам, вывозил в ресторан, советовал не задерживаться на работе до ночи.

И каждый раз в этих ситуациях я чувствовала себя маленьким капризным ребёнком, который на любое решение взрослых кричит: «не хочу, не буду!».

«Не хочу ехать домой! Не хочу с вами в ресторан! Не хочу вас больше видеть…» – глупо, смешно, так по-детски.

В каждой ситуации он просто не оставлял мне возможности выбора. Как и сейчас.

Почему я его оттолкнула?

Как это объяснить?

Он невероятно богатый и чертовски красивый мужчина. Он может обеспечить меня всем, что мне только будет нужно. Я могу попросить что угодно, и он это выполнит. Нужно всего лишь… согласиться стать его.

Я отступила на шаг.

Согласиться стать его… кем?

Вещью?

Игрушкой?

Содержанкой?

«Мне нужна ты, Кира».

Понять бы ещё, зачем.

И это всё было так похоже на… на то, что уже когда-то случалось в моей жизни. На то, что оставило в груди воронку размером с вечность, то, после чего я раз и навсегда поклялась себе не влюбляться и не любить.

Я постаралась глубоко вздохнуть, усмиряя бешено колотящееся сердце и выравнивая дыхание.

Нужно решить всё прямо сейчас. Раз и навсегда.

– Дамир Эдуардович, – голос был немного хриплым, но я дала себе мысленную пощечину и ещё раз глубоко вздохнула, запрещая любые проявления нервозности, – Дамир Эдуардович, давайте сразу расставим все точки над “i”. Я уже говорила вам это, но повторю ещё раз: я работаю у вашей сестры, и как только завершу роспись, любые наши контакты сразу же прекратятся, и…

– Не думаю, Кира, – мужчина вновь был предельно расслаблен и спокоен. Говорил привычно холодно, размеренно. Словно это не он минуту назад целовал меня на столе и рычал мне в шею, требуя назвать его имя, при этом совершенно по-дикому прикусывая зубами кожу, – Видишь ли, я не привык делать намёки, ходить вокруг да около, поэтому говорю напрямую. Да, ты мне нравишься. Нравишься как женщина. Моё тело реагирует на тебя вполне недвусмысленно, и его желание я намерен удовлетворить в самое ближайшее время.

Я поморщилась. Опять… Мы опять вернулись к тому, с чего начали. Он говорит «хочу» и ждет, что я закономерно удовлетворю все его желания. То есть, при этом моё мнение на этот счет его совершенно не волнует?

Боги, да это просто какой-то сумасшедший дом.

– А вы не думали, что я… могу быть против? Что, возможно, где-то в мире есть человек, который мне нравится, и это точно не вы? Или что я вообще планирую в будущем связать свою жизнь… с другим мужчиной, но это, опять же, не вы?

Дамир сделал обманчиво неспешный шаг в мою сторону. Просто перетек из одного положения в другое.

Вот он только что стоял в метре от меня, а через пол вдоха – уже прижимается почти вплотную, всем своим телом. Заставляя меня непроизвольно отступить назад и попятиться.

Его лицо спокойное, и даже скучающее, но в оливковых глазах я вижу ураган вперемешку со смерчем. Там беснуется чистая, ничем не разбавленная, горячечная ярость.

– Запомни, Кира, – его голос мягкий, обволакивающий, он словно не говорит со мной – ласкает. Бережно, нежно, и при этом кажется, что слова рассекают кожу подобно острому лезвию, – в твоей жизни никогда больше не будет других мужчин. Ни один мужчина больше не сможет к тебе приблизиться. Только я.

Глухое раздражение всколыхнулось внутри волной. Да как он вообще смеет заявлять мне подобное? То, что у него идеальная внешность, впечатляющее состояние и своя собственная компания ещё не дает ему право на беспредельную наглость.

Хотя… что-то мне подсказывает, именно этим он всегда и решал все свои проблемы. Статусом, наглостью, бескомпромиссным превосходством над окружающими. Да, мне не показалось. Этот мужчина умел подавлять и подчинять своей воле. Всех. Кроме… меня.

Потому что во мне однажды что-то сломалось. Что-то такое, без чего весь окружающий мир вдруг стал для меня не важен, стал безразличен. Что-то такое, без чего я стала… вот такой. Равнодушной к эмоциям, к чувствам, к страху.

Именно поэтому я резко подалась назад, залпом допила кофе из картонного стаканчика, схватила свои вещи.

– За кофе спасибо, Дамир Эдуардович. Но больше у нас с вами не будет ничего общего. Попрошу с этой самой минуты не докучать мне своим настойчивым вниманием. Прощайте.

Я специально не сказала этого банального «до свидания», словно действительно ставила окончательную точку в нашем общении. Прошла в прихожую, натянула на ноги кроссовки и, лишь толкнув дверь и уже выходя за порог, услышала тихое, раздавшееся мне вслед практически на грани слышимости:

«Поздно, девочка. Уже слишком поздно. Тебе от меня не сбежать»