История Второй мировой войны. Крушение

По мнению итальянского верховного командования, которое уже энергичнее включилось в руководство операциями и для выполнения своих распоряжений подчинило Роммеля командующему войсками в Ливии маршалу Бастико, ближайшей позицией теперь являлся оборонительный рубеж у Гаср-эль-Брега. Итальянцы его тщательно укрепляли и подтягивали туда войска. Они делали также все возможное, чтобы подбросить армии подкрепления и пополнить запасы; правда, они были не в силах устранить хроническую нехватку горючего, которая часто даже сказывалась на действиях танков. Надо отметить, что в результате действий вражеской авиации большое количество боеприпасов, горючего и продовольствия было потеряно еще в море или при подвозе автотранспортом. Кроме того, западные державы к этому времени высадили свои войска в Марокко и в Алжире, так что подкрепления и все необходимое шло теперь прежде всего в Тунис. Кессельринг и итальянское верховное командование были убеждены в том, что противник, который до Бенгази прошел путь 850 км, обеспечивая с большим трудом свое снабжение, неизбежно должен был потерять наступательную мощь. Поэтому они требовали, чтобы позиция у Гаср-эль-Брега энергично оборонялась. Это требование решительной обороны вызвало резкое возражение Роммеля. Он также считал, что на подходящих позициях следует по прежнему готовиться к задержанию противника, но полагал, что решительная оборона в Триполитании невозможна, так как англичане могли обойти все эти позиции. Поэтому всякое слишком долгое их удерживание связано с потерей армии или, по меньшей мере, с потерей ее немоторизованных частей, как это случилось под Эль-Аламейном. Такое же мнение он выразил во время беседы с Гитлером, чем вызвал бурю возмущения. Уже из одних только политических соображений должен удерживаться большой плацдарм в Африке, поэтому отступление с позиции Гаср-эль-Брега исключено. Данные тогда Роммелю обещания своевременно подбросить ему подкрепления и снабдить войска всем необходимым впоследствии так и не были выполнены. Было невозможно обеспечить достаточное снабжение морским путем одновременно Туниса и Триполитании. События ближайших же недель оправдали господствовавший в Риме оптимизм лишь постольку, поскольку Монтгомери продвигался вперед очень медленно, причем это не затрагивало принципиального мнения Роммеля о возможностях дальнейшего ведения военных действий. 20 ноября англичане вступили в Бенгази, пройдя за четырнадцать дней 850 км. Их армия была сильно растянута, а для ее снабжения они вынуждены были обходиться лишь одним прибрежным шоссе. Теперь им нужно было сначала подтянуть свои войска, а также развернуть по крайней мере отдельные части и организовать их снабжение.

Монтгомери, всегда действовавший планомерно и методично, также не хотел неосторожными действиями подставлять свои войска под удар все еще опасного противника. Без сильной поддержки авиации, переброска и снабжение которой требовали напряженной работы транспортных частей, он считал преследование невозможным. Поэтому перед позицией Гаср-эль-Брега была снова сделана остановка на несколько недель. Снабжение через Триполи несколько увеличило силу сопротивления армии Роммеля. Монтгомери выдвинул вперед только три дивизии: трудности с подвозом не позволяли пока использовать большие силы. Он решил двумя дивизиями наступать фронтально, а одной танковой дивизией предпринять глубокий обход, 11 декабря английская авиация приступила к бомбардировке позиций итало-немецких войск; наступление наземных войск предполагалось начать 14 декабря. Роммель своевременно разгадал приготовления англичан к наступлению и уже в ночь с 6 на 7 декабря начал отводить малоподвижные итальянские пехотные дивизии на позиции у Буерат-эль-Хсуна в юго-западном углу залива Сидра. Когда англичане в ночь с 11 на 12 декабря стали бомбить позиции у Гаср-эль-Брега, Роммель приказал и моторизованным частям отойти, так что удар английской авиации пришелся по пустому месту. В последующие дни все же сказался начатый войсками противника обход этой позиции в сочетании с фронтальными атаками. Завязались ожесточенные бои, и немецкие арьергардные части избежали окружения только благодаря удачно проведенной контратаке.

Опять наступила длительная пауза, прежде чем английская армия развернулась перед позицией у Буерат-эль-Хсуна и подготовила ее обход; снова Роммель получил из Рима приказ удерживать эту последнюю позицию перед Триполи до последней возможности. Только когда он поставил ультимативное требование, что в таком случае итальянскому верховному командованию придется смириться с уничтожением итальянских пехотных дивизий, в начале января был получен приказ об отходе. 18 января англичане начали наступление, и немецкие арьергарды своевременно отступили. После совсем короткой задержки на позиции, которая находилась в 100 км восточнее Триполи и была немедленно обойдена англичанами, Роммель бросил столицу итальянской колонии на произвол судьбы. 23 января она была занята англичанами. Англичане говорят, что перед самым Триполи их запасы пришли к концу, так что они вынуждены были или немедленно использовать порт Триполи, или отступить. Так как вход в порт преграждал только один потопленный корабль, то через пять дней после захвата в него уже могли заходить мелкие суда, так что англичане теперь были свободны от всяких забот.

С потерей Триполи итальянцы лишились последней части своей колониальной империи в Северной и Восточной Африке, которую они с большой любовью и ценой тяжелых материальных жертв создавали в течение полувека. Это был серьезный удар для итальянского народа, три года лелеявшего надежды получить Ниццу, Корсику и Тунис. Сомнения в целесообразности войны росли, потому что теперь она уже стучалась в ворота родины.

Англичане могли гордиться своей победой. Целых два года в ожесточенной и упорной борьбе они удерживали свои позиции на Средиземном море, и хотя временно и потеряли господство на море и в воздухе, но не отступили. Теперь они, наконец, сами перешли в наступление и в самом ближайшем времени должны были начать в Тунисе совместные действия с американскими войсками Эйзенхауэра. Несмотря на все старания Роммеля, пробил последний час немецкого Африканского корпуса.

Высадка десанта в Марокко и Алжире

Прошел почти год с момента вступления Соединенных Штатов в войну, пока американские вооруженные силы смогли принять участие в операциях в районе Средиземного моря. Путь к этой цели был долгим и трудным. Когда в декабре 1941 г. японцы нанесли мощный и неожиданный удар, американцы уже начали мобилизацию людских резервов и техники, но были еще очень далеки от того, чтобы иметь возможность бросить в бой многочисленные и хорошо оснащенные и обученные соединения. Небольшое количество имевшихся в их распоряжении войск требовалось немедленно использовать на Дальнем Востоке, чтобы помешать безграничному расширению Японии. Главное заключалось в том, чтобы не дать Японии приблизиться к Австралии и Индии (см. карту 3).

Несмотря на неотложные заботы о настоящем, думали и об общем плане ведения войны. Чтобы получить ясность в этом вопросе, Черчилль с 22 по 26 декабря 1941 г. вел переговоры в Вашингтоне. Конференция, на которой участвовали также его военные советники, привела к двум решающим результатам.

Для координации совместных военных усилий был создан штаб, который имел свою резиденцию в Вашингтоне. В этот орган входили постоянные представители главных штабов всех трех видов английских вооруженных сил; во главе стоял начальник американского генерального штаба Маршалл. С самого начала стремились максимально уменьшить трения, связанные с ведением коалиционной войны, слишком хорошо знакомые обоим партнерам по Первой мировой войне. Несомненно, в военном отношении этого удалось достигнуть почти полностью[3 - Утверждение автора о «почти полной» согласованности действий союзников в коалиционной войне не соответствует действительности. В мемуарах У. Черчилля «Вторая мировая война», в книге американских авторов М. Мэтлоффа и Э. Снелла «Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941–1942 гг.» и в целом ряде других зарубежных источников указывается на серьезные разногласия между союзниками, например, в оценке важности театров военных действий и направления главных усилий вооруженных сил, по вопросу о верховном командовании, о месте и времени открытия второго фронта и т. д. – Примеч. ред.].

Главной целью войны было поражение обеих европейских держав оси. Против Японии американцы хотели бросить ровно столько сил, сколько требовалось для того, чтобы сначала задержать продвижение японских войск, а позднее захватить выгодные исходные позиции с целью добиться окончательного поражения Японии.

Причины такого решения были ясны. Вооруженные силы трех союзников, к которым относился и Советский Союз, могли совместно действовать только против Германии и Италии. Если бы Соединенные Штаты сосредоточили главные усилия на борьбе с Японией, это означало бы не только раскол сил, но и опасность того, что предоставленные самим себе Англия и Советский Союз тем временем потерпят поражение в Европе.

Но было легче принять решение, чем быстро его осуществить. Тоннаж торгового флота был крайне ограничен. Для снабжения Британских островов ежегодно требовалось 20–25 млн брт. Русским нужно было все в большей степени посылать через Северный Ледовитый океан и Иран оружие, автомашины и снаряжение. В Австралии было необходимо создать базу для обороны и для последующего наступления на Японию. Потребовались годы, пока войска стали достаточно сильными, чтобы осуществить вторжение в Европу. В феврале 1942 г. нехватка тоннажа стала настолько велика, что предложение отправить в Египет американскую бронетанковую дивизию не осуществили уже по одной той причине, что эти войска не на чем было перебросить. Борьба немецких подводных лодок и надводных кораблей на морских коммуникациях в Атлантике достигла в то время кульминационной точки. Каждый месяц гибло большое количество судов, в том числе особенно нужные танкеры. Временами из-за действий подводных лодок прекращалось сообщение между портами Северной и Южной Америки.

Мысль о строительстве специальных десантных судов – необходимых вспомогательных средств для высадки десанта – возникла лишь в феврале 1942 г.

Весной 1942 г. американцам теоретически уже была ясна форма запланированного вторжения в Европу. Они с самого начала стремились к высадке во Франции. Британские острова могли служить достаточно широким плацдармом для сосредоточения войск и последующего полного развертывания вооруженных сил обоих союзников. Туда вел кратчайший путь от восточного побережья Америки, там имелась густая сеть хорошо укрепленных и мощных портов, необходимых для выгрузки прибывающего из-за океана огромного количества живой силы и техники. Далее, поскольку каждый конвой, идущий в Англию, должен был охраняться воздушными и морскими силами, эта организация обороны одновременно могла принести пользу и военным транспортам американцев. В случае наступления на Германию из Северной Африки, которому вначале также придавалось серьезное значение, американцы лишались большей части этих преимуществ; кроме того, в ходе наступления требовалось преодолеть Альпы.

Многие с глубоким сомнением относились к плану высадки во Франции и задавали вопрос, возможно ли будет вообще высадить десант во Франции, учитывая немецкие оборонительные сооружения на французском побережье, многочисленные и сильные базы подводных лодок и немецкой авиации, тем более что немцы имели в своем распоряжении для укрепления побережья несколько лет? Не было недостатка в людях, которые считали такое предприятие безумием, равносильным самоубийству. Однако военные руководители в американском генеральном штабе во главе с их начальником, генералом Маршаллом, стояли твердо на той точке зрения, что если создать подавляющее превосходство в воздухе, устранить угрозу со стороны немецких подводных лодок, использовать сильный флот обеих морских держав и провести тщательную техническую подготовку, то такая операция будет иметь все шансы на успех. В апреле 1942 г. англичанам был предложен план, который они в основном одобрили, несмотря на многие опасения военного и политического характера, появлявшиеся у них в дальнейшем довольно часто. Но все это пока оставалось только планом и, как вскоре выяснилось, не могло быть осуществлено до весны 1944 г.

Между тем наступил июнь 1942 г. и положение русских, казалось, стало в высшей степени опасным. Их настойчивые требования об открытии второго фронта усиливались изо дня в день и встретили живой отклик в англо-саксонской прессе, которая не могла понять, почему военное командование оставалось совершенно бездеятельным. В это время генерал Эйзенхауэр, который до сих пор был начальником оперативного управления американского генерального штаба, стал верховным главнокомандующим американскими вооруженными силами в Европе. Когда он прибыл в Лондон, в Северной Ирландии находилась одна пехотная и одна танковая американские дивизии, а также небольшие авиационные подразделения. Обучение обоих соединений еще не было закончено, так что о вторжении в Европу в скором времени не приходилось и думать. Однако Рузвельт считал, что если американцы в 1942 г. не предпримут никаких решительных действий, то это тяжело отразится как на положении на русском фронте, так и на мировом общественном мнении. Поэтому он дал указание начальнику генерального штаба при любых обстоятельствах еще в 1942 г. начать наземные операции в районе Европы. Имелись три возможности: усилить английскую армию в Египте, высадить десант в Северо-Западной Африке и создать плацдарм во Франции. Египет был исключен, так как переброска войск и грузов вокруг Южной Африки потребовала бы слишком много времени и транспортных судов. Высадка десанта во Франции представлялась американскому командованию очень заманчивой операцией. Американцы оставались верными своему первоначальному плану и не давали сбить себя политическими соображениями на неверный путь. Однако проверка осуществимости высадки для создания плацдарма в Бретани или на полуострове Котантен привела к выводу, что риск был слишком большим. Небольшой радиус действия еще не позволял истребителям, базирующимся на английские аэродромы, поддерживать десантную операцию в Северной Франции. Таким образом, оставалась только высадка десанта в Северной Африке, которая 25 июля и была одобрена Рузвельтом.

Ее осуществление было связано с немалыми трудностями и сомнениями. Все предыдущие расчеты и выводы касались высадки на ограниченном участке побережья Франции; его можно было достигнуть одним коротким прыжком через пролив. Эта же операция была связана с длительным переходом через океан, в глубинах которого таились вражеские подводные лодки, и должна была проводиться на обширной территории, где прежде велись лишь небольшие колониальные войны. На первом этапе поддержка с воздуха, поскольку не имелось достаточного количества авианосцев, должна была осуществляться главным образом с Гибралтара, на аэродроме которого с испанской территории можно было сосчитать все самолеты. Для десанта были подготовлены только несколько дивизий. Поэтому сначала ставились очень ограниченные задачи: воспретить державам оси использование французской Северной Африки в качестве базы подводных лодок и авиации (впрочем, весьма сомнительный предлог для захвата), облегчить положение Мальты и в случае благоприятной обстановки быстро захватить побережье Северной Африки во взаимодействии с 8-й английской армией, которая еще стояла у Эль-Аламейна. Радиус действия самолетов, базирующихся на Гибралтар, ограничивал выбор районов первых высадок. Бизерта и Тунис исключались, так как английский флот опасался слишком тяжелых потерь от авиации противника; из восточных портов можно было говорить об Оране и Алжире. Представлялось целесообразным высадить десант в Касабланке, чтобы немедленно оказать сильный нажим на Испанию и на марокканские племена и во всяком случае закрепиться в Африке. В общем, полной уверенности в успехе десантной операции на Средиземном море не было. Полагали, что немцы могут предпринять решительные действия против Гибралтара, и даже считали возможным при известных обстоятельствах преграждение Гибралтарского пролива. Самым ранним сроком этой операции, для которой требовалось собрать большой транспортный флот, занятый выполнением различных задач, была поздняя осень.

Поведение 200-тысячной французской армии в Северной Африке и все еще значительных морских сил в североафриканских портах приобретало решающее значение. Ни здесь, ни во Франции не были забыты Оран, Дакар и Сирия. Поэтому операция была подготовлена так, как будто бы дело шло о высадке исключительно американских войск. Англичане по возможности должны были предпринять высадку лишь тогда, когда выяснится позиция французов. Однако совершенно обойтись без содействия английского флота было нельзя. Поэтому, чтобы лишний раз не задеть самолюбия правительства Петена, де Голль не был привлечен к этим планам и даже не был посвящен в них. Напротив, американец Мэрфи, который с 1940 г. находился в Северной Африке в качестве дипломатического представителя США, установил связь с некоторыми видными французскими генералами и представил важные данные относительно численности, морального духа и предположительного сопротивления французских вооруженных сил в Северной Африке. Очень надежным для Виши был французский генеральный резидент в Марокко генерал Ноге. На основании переговоров со своими доверенными лицами – французами – Мэрфи предложил сразу же после высадки десанта направить генерала Жиро, бежавшего из немецкого плена и находившегося на не оккупированной территории Франции, в Северную Африку, так как считалось, что он пользуется среди французских войск очень большим влиянием.

В одном из своих отчетов Маршаллу Эйзенхауэр писал, что французские вооруженные силы в Африке, располагающие 500 самолетами и 14 слабыми, скудно оснащенными, но зато хорошо обученными дивизиями с опытным командным составом, вполне могут воспрепятствовать высадке, если только они не будут политически разложены и не станут оказывать лишь видимость сопротивления. Позиция Испании его беспокоила меньше, хотя, конечно, немцы могли своевременно разгадать угрожающую им опасность и вступить в страну. Чтобы этого не случилось, английская разведка с успехом распространяла слухи о том, что англичане в ближайшем будущем предполагают отправить конвой из Гибралтара на Мальту и для этой цели сосредоточили крупные силы авиации в Гибралтаре. Представляется весьма сомнительной готовность Франко в то время открыть немецким войскам свои границы, не говоря уже о том, что положение на Восточном фронте становилось все более напряженным и у немцев почти не было войск и авиации для предупредительных мероприятий. Ведь Роммель еще в сентябре тщетно просил прислать подкрепления для усиления немецко-итальянских позиций в восточной части Средиземного моря и для действий против Мальты.

9 сентября было решено назначить высадку в Северной Африке на 8 ноября. Когда Эйзенхауэр 5 ноября прибыл на свой временный командный пункт в Гибралтаре, флот, состоявший из 110 транспортов и свыше 200 военных кораблей, уже несколько дней находился в пути из портов Соединенных Штатов и Англии. 28 транспортов, на борту которых находились 37 тыс. превосходно оснащенных американцев, отплыли 23 и 24 октября из Чесапикского залива на восточном побережье Соединенных Штатов, суда с 49 тыс. американцев и 23 тыс. англичан 27 октября вышли из устья реки Клайд в Шотландии. На гибралтарском аэродроме было сосредоточено столько истребителей и бомбардировщиков, сколько он смог принять. Можно ли скрыть от противника такие огромные силы и удастся ли благополучно доставить большое количество судов через океан? И как будут держать себя французы?

Для американского главнокомандующего, руководившего пока еще единственной в своем роде операцией, которая по своему размаху, если не по смелости, оставила далеко позади высадку немецких войск в Норвегии, это были дни, полные напряженного ожидания. Сообщения о погоде были неблагоприятными, что могло особенно тяжело отразиться на высадке десанта в Касабланке со стороны открытого океана.

Утром 8 ноября далеко не отлично работавшая радиосвязь принесла первые сообщения о высадке десанта. По обе стороны Алжира, где высаживались части двух американских дивизий, французские войска почти не оказывали сопротивления. В 8 часов аэродром, быстрый захват которого имел решающее значение, находился в руках американцев. Но когда два английских эскадренных миноносца попытались проникнуть в порт, обороняемый французским флотом, по ним открыли огонь. Один эсминец затонул. Батареи на восточном берегу бухты обстреливали каждое приближающееся судно англичан, и их пришлось подавить огнем с крейсера. Временно выгрузка в порту была невозможна. Из Орана, где высаживались одна американская дивизия и части бронетанковой дивизии, пришли сообщения о сопротивлении с суши, но особенно со стороны действовавших там частей французского военно-морского флота. Два американских десантных катера были уничтожены. Из Касабланки сообщений пока не поступало.

Было еще не ясно, как закончится операция. Прежде всего следовало поколебать моральный дух французов. Официальное заявление американцев о том, что они якобы вынуждены предупредить германо-итальянское вторжение в Северную Африку, так как в случае его удачи создастся непосредственная угроза Америке вследствие сравнительно небольшого расстояния между Западной Африкой и американским континентом, было шито белыми нитками. Аргумент, что теперь создан эффективный второй фронт для поддержки героически борющихся союзников в России, также звучал не слишком убедительно для французов, которые, за немногим исключением, твердо держались за Петена, видели в наступлении еще один акт насилия, опасались за свой авторитет в Северной Африке и не испытывали никакого энтузиазма от того, что им представлялась возможность снова оказаться втянутыми в войну. Поэтому они вопреки всем ожиданиям американцев не перешли с развевающимися знаменами на сторону западных держав. Жиро, прилетевший из Гибралтара в Алжир, встретил холодный прием.

Дальнейшее осложнение (хотя в конечном счете оно привело даже к улучшению отношений между американцами и французами) возникло оттого, что адмирал Дарлан, главнокомандующий французскими вооруженными силами и заместитель Петена, находился уже в течение нескольких дней в Алжире по личным делам. Когда накануне высадки один из посвященных в тайну французских генералов проинформировал его о предстоящей операции, Дарлан немедленно передал Петену предложение не оказывать сопротивления десанту, а на следующее утро, поскольку никакого ответа он не получил, приказал прекратить бой. Этот приказ Дарлана частично оказал свое влияние на действия французских частей в Алжире и Оране, которые и без того находились под командованием сочувственно относившихся к союзникам и посвященных в тайну высадки генералов. Но моряки и войска в Марокко продолжали сопротивление.

Пока американцы, несмотря на принадлежность Дарлана к правительству Виши, вели с ним переговоры о том, чтобы с его помощью окончательно сломить сопротивление французов, бои в некоторых местах продолжались. В порту Алжир обороняемые моряками форты оказывали сопротивление до вечера 8 ноября, в районе Орана бои прекратились лишь 10 ноября. С наибольшим ожесточением французы оборонялись перед Касабланкой. Американские самолеты были сбиты французскими истребителями, современный линкор «Жан Барт» вел бои до тех пор, пока не был потоплен американскими бомбардировщиками. Высадка десанта, предпринятая в стороне от Касабланки, в трех местах прошла успешно, но в двух местах также встретила упорное сопротивление.

Резкие контрприказы Петена, которые, правда, давались им больше для сохранения своего лица перед Германией, опять вселили колебания в Дарлана, и лишь 13 ноября было достигнуто окончательное соглашение с американцами. Дарлан, указав на то, что немцы вторглись в не оккупированную часть Франции и что поэтому Петен уже не является хозяином своих решений, дал от его имени приказ прекратить всякое сопротивление. Теперь офицеры и чиновники в Северной Африке, до этого отрицательно настроенные по отношению к союзникам, почувствовали себя свободными от присяги в верности правительству Петена. По соглашению с американцами Дарлан стал главой французской администрации, Жиро – главнокомандующим всеми французскими вооруженными силами в Северной Африке.

Пока продолжались переговоры с французами и бои в Марокко, были уже приняты необходимые меры, чтобы как можно скорее начать продвижение в восточном направлении. Англичане, высадившиеся в Алжире, стояли в 700 км от Бизерты и от Туниса. Нужно было спешить изо всех сил, если они хотели взять эти порты раньше, чем там высадятся войска держав оси; последние, конечно, сделают все, чтобы их удержать. На широкую десантную операцию западные державы не могли решиться, потому что они боялись посылать конвой, считая авиацию противника в Сицилии и Южной Италии еще слишком сильной. Оставалось только одно: всеми силами, какие только имелись в распоряжении, как можно скорее и дальше продвигаться по суше и по морю вдоль побережья в надежде достичь Бизерты и Туниса прежде, чем они будут захвачены противником. Необходимо было использовать также воздушные десанты. 1-я английская армия имела для выполнения этой задачи одну дивизию и парашютные войска. Она немедленно отправила по морю небольшие части, которые вместе с воздушным десантом 11 ноября захватили Бужи, на следующий день – Бон и находящиеся в этом районе аэродромы. Из-за недостаточного количества моторизованных транспортных средств и незначительной пропускной способности идущего вдоль побережья шоссе Алжир – Тунис нельзя было немедленно начать наступление крупными силами. Все же брошенные вперед войска и парашютные части до 25 ноября заняли район, который на юге простирался до Фондука, а на севере включал населенные пункты Меджез-эль-Баб и Табарка.

В связи с этим в руки союзников попало еще несколько французских аэродромов. Когда головные части англичан 28 ноября продвинулись до Джедейды и Матёра, они встретили превосходящие силы противника, который их немедленно атаковал и после ожесточенных боев отбросил на запад.

Схема 33. Военные действия в Тунисе

Для держав оси высадка войск западных держав во Французской Северной Африке была неожиданностью. Правда, они с некоторого времени считались с возможностью подобной операции англичан и американцев. Они знали, что американцы уже отправили крупные сухопутные и воздушные силы в Англию, и следовало ожидать, что западные державы не дадут бездействовать этим силам. Но о месте готовящейся высадки они не могли получить точных данных. Из многочисленных источников поступали сведения о самых разнообразных планах и различных датах. Судя по этим данным, западные державы могли высадиться как в Северной Норвегии, так и в Ливии, Сардинии, Корсике, Сицилии и, наконец, даже в Итальянской или Французской Северной Африке. Слухи, несомненно, сознательно и очень искусно распространявшиеся западными державами, еще более усиливали неуверенность. Наиболее вероятной все же казалась высадка в итальянской части Средиземного моря, будь то в Африке, где высадившийся десант мог взаимодействовать с наступавшими войсками Монтгомери, или на одном из расположенных перед Италией островов. На эту возможность и были рассчитаны оборонительные мероприятия на море. Немецкая авиация и без того базировалась в этом районе.

Первое донесение, непосредственно указывавшее на предстоявшую высадку, было получено от одного самолета-разведчика: 6 ноября он обнаружил, что количество идущих к Гибралтару судов непрерывно растет. У итальянцев сразу же возникло подозрение, что предполагается высадка десанта в Северной Африке. В отношении поведения французов они не питали никаких иллюзий. Их первой мыслью было захватить Корсику, в случае если французы присоединятся к другой стороне – для высадки десанта в Тунисе они считали себя слишком слабыми. Наоборот, Гитлер и Геринг, введенные в заблуждение широкими мероприятиями западных держав по оперативной маскировке, были убеждены в том, что транспорты с войсками шли в порты Дерна или Триполи, а может быть, даже на Сардинию или Корсику. Кессельринг, находившийся в Риме, был скорее склонен к мнению итальянцев и выразил его в телефонном разговоре Герингу, который все-таки исключал всякую возможность высадки в Северной Африке. Он приказал атаковать конвой всеми имеющимися силами, как только тот окажется в радиусе действия немецких и итальянских самолетов, и ожидал, что решающий успех окажет очень благоприятное воздействие и изгладит неприятное впечатление от Эль-Аламейна. Кессельринг в пламенном обращении к летчикам должен был указать на исторический час и призвать их к крайнему самопожертвованию. Германским военно-воздушным силам нужно было выдающимися действиями возродить свою былую славу.

Когда 8 ноября пришли первые сообщения о высадке десанта в Африке, такой оборот событий совершенно всех ошеломил. Все еще питали надежду на то, что французы отобьют нападение. Дарлан, по-видимому для своей маскировки, затребовал помощи из Алжира. Сообщалось, что французский флот в Тулоне готов к выходу в море. В этих обстоятельствах Гитлер и Муссолини были даже готовы заключить союз с Францией. Однако в ближайшие дни все надежды лопнули. В перехваченном воззвании Жиро говорилось о намерении немцев и итальянцев захватить Французскую Северную Африку; Жиро призвал французские войска перейти на сторону высадившихся американцев, оказать ему доверие и под его командованием завоевать для Франции победу. Следовало рассчитывать на то, что сопротивление, о котором сообщали из отдельных мест, например из Касабланки, будет сломлено в короткий срок. Уже не было никакого сомнения в том, что высадка десанта в Алжире и Оране прошла успешно. Виши хотя и протестовало, но довольно сдержанно и даже, ссылаясь на итальянские притязания на Тунис, выразило опасения относительно использования итальянских войск в этом районе.

Второй фронт был открыт[4 - Заявление автора, что высадка союзниками десанта в Северной Африке зимой 1942 г. явилась открытием второго фронта, сделано в угоду англо-американским империалистам и в первую очередь У. Черчиллю, всячески срывавшему открытие второго фронта в Европе, который в то время действительно мог бы облегчить борьбу советских войск с германским фашизмом. В Северной Африке против англо-американских войск действовали ничтожные силы противника – всего пять немецких и три итальянские дивизии, в то время как Советские Вооруженные Силы должны были вести борьбу один на один с мощной коалицией фашистских государств во главе с гитлеровской Германией, имевших на советско-германском фронте около 270 дивизий. 21 сентября 1943 года У. Черчилль, выступая в палате общин по вопросу второго фронта, на открытии которого упорно настаивали рабочие и прогрессивные деятели Англии, цинично заявил: «Я называю фронт, который мы открыли сначала в Африке, затем в Сицилии, а теперь в Италии, третьим фронтом. Второй фронт, который уже существует потенциально и который быстро развертывается, еще не открыт. Никто не может сказать, и я, конечно, не собираюсь этого делать, в какой именно момент он будет открыт». – Примеч. ред.]. Нужно было быстро действовать. 10 ноября Гитлер приказал перебросить немецкие войска по морю и по воздуху в Тунис чтобы создать там плацдарм. Принимая во внимание позицию французов, участие итальянцев считали пока неподходящим. Но они не дали себя исключить и, кроме того, решили захватить Корсику. Уже в тот же день воздушным путем прибыли в Тунис первые немецкие соединения, а двумя днями позже – первый немецко-итальянский конвой. Местный французский гарнизон занял выжидательную позицию. Войска отошли на запад, важный порт Бизерта в начале декабря после немецкого ультиматума был сдан французским комендантом без боя. В течение ноября соединения, командование которыми 15 ноября принял генерал Неринг, настолько усилились, что растянулись на юг до Габеса и Сфакса и к началу декабря отбросили англичан на Меджез-эль-Баб и Табарка. По боевому опыту и выучке немецкие войска значительно превосходили своих американских, английских и французских противников, так что теперь им удалось на несколько месяцев сковать их активной обороной на рубеже Гафса, Фаид, Фондук, Табарка. Немецко-итальянские соединения, объединенные в 5-ю танковую армию, принял 8 декабря генерал-полковник фон Арним. Постепенно она выросла до двух немецких танковых, одной гренадерской моторизованной и двух пехотных дивизий, к которым еще прибавились три итальянские пехотные дивизии.

1-я английская армия, испытывавшая затруднения с подвозом, тщетно пыталась своими собственными, американскими и французскими силами сохранить инициативу. Непрерывные смелые и искусные удары немецких войск и действия еще достаточно сильной немецко-итальянской авиации причиняли западным союзникам настолько серьезные потери, что у английского главнокомандующего даже возникла мысль отойти от противника. Эйзенхауэр энергично выступил против всякого добровольного оставления захваченной территории и даже назначил на 24 декабря наступление, от которого, однако, пришлось отказаться, так как после дождей почва была размыта, что почти совершенно исключало всякое движение вне дорог. Войска западных держав не достигли своей цели и вынуждены были перейти к обороне.

Ввиду все еще очень плохого положения со снабжением американский корпус очень медленно продвигался вперед и был введен на южном участке фронта между городами Гафса и Фондук. Французские соединения, сформированные из частей, находившихся в Северной Африке, располагались на центральном участке. Они лишь с трудом могли выдерживать частые немецкие атаки и несли тяжелые потери. Неоднократные тяжелые кризисы на фронте устранялись только благодаря срочной помощи англичан и американцев.

Последние бои в Тунисе

Когда наступил конец января и 8-я английская армия захватила Триполи, операции армий Монтгомери и Эйзенхауэра стали проводиться в тесном взаимодействии. Генерал Александер, бывший до сих пор главнокомандующим английскими вооруженными силами на Ближнем Востоке, принял командование всеми сухопутными соединениями союзников, находившимися в Северной Африке. Ему подчинялась теперь 8-я английская армия, которая уже собиралась перейти ливийско-тунисскую границу, и 1-я английская армия в Тунисе.

У итало-немецких войск не было такой простой и удобной организации командования. С тех пор как Роммель перестал одерживать победы, он потерял авторитет и не мог в решающие моменты настоять на своем перед формально существовавшим итальянским верховным командованием. Последнему подчинялись обе армии, действовавшие в Тунисе. Поскольку в них основную ударную силу представляли все-таки немецкие соединения, немецкое влияние, источником которого в Риме являлся Кессельринг, а в Восточной Пруссии – Гитлер и германское верховное командование, было, естественно, велико. И в Риме, и в «волчьем окопе»[5 - Ставка Гитлера в Восточной Пруссии.] считали, что нужно удерживать Тунис как плацдарм для будущего контрнаступления. Практическое осуществление этого плана, если оно вообще было возможно, существенно затруднялось наличием двух не подчиненных друг другу командующих немецкими армиями в Северной Африке, а также советами, приказами и вмешательством из Рима и из «волчьего окопа».

Армия Роммеля, усиленная тремя новыми итальянскими пехотными дивизиями и до некоторой степени пополнившая свои собственные испытанные дивизии, нашла, наконец, возможность снова остановить преследующие ее войска Монтгомери на линии Марет. Последняя представляла собой сильную, но уже несколько лет не укреплявшуюся и потому несколько заброшенную позицию. Французы создали ее до войны для защиты своей южной тунисской границы. Она имела длину только 35 км, на северо-востоке надежно примыкала к морю, а на юго-западе – к горам Ксур высотой до 800 м, непроходимым для колесных машин. Перед фронтом высохшее русло реки Вади Зигзау с эскарпированными берегами являлось хорошим противотанковым препятствием, прикрытым огнем бетонированных огневых точек. Чтобы обойти эту позицию, надо совершить глубокий заход через пустыню. Пока не подтянулась армия Монтгомери и, возможно, еще не начала обход, линии Марет никакая опасность с юга не угрожала. Напротив, коммуникации итало-немецкой армии проходили через слабо обороняемый район восточнее позиций американских войск к Тунису, находящемуся на расстоянии 400 км от линии Марет, и могли быть легко перерезаны, как только южный фланг 1-й английской армии почувствует себя достаточно сильным, чтобы перейти в наступление. По этой причине, но главным образом для того, чтобы нанести противнику на севере тяжелый, по возможности сокрушительный удар, прежде чем Монтгомери может стать опасным, Роммель предпринял наступление против правофлангового американского корпуса 1-й английской армии. Для этого наступления были привлечены испытанная 21-я танковая дивизия, которая сначала января находилась в Тунисе, и высадившаяся в порту Тунис 10-я танковая дивизия. Нанося главный удар в районе Фаид и ведя отвлекающее наступление в районе Фондук, которое американцы вначале приняли за главный удар, немецкие войска 14 февраля в районе Фаид прорвали американскую оборону. Немецкие танки глубоко вклинились в расположение американцев и во взаимодействии с наступавшими через Гафсу другими частями Африканского корпуса разгромили американскую бронетанковую дивизию. Развивая достигнутый успех, Роммель прорвался через Кассеринский перевал, чтобы повернуть на север и смять 1-ю английскую армию ударом с юга. Его первоначальный план зайти глубоко в тыл противнику не был одобрен в Риме. Но даже в несколько ослабленной форме этот удар вызвал большое замешательство во вражеском лагере. Генерал Александер вынужден был лично вмешаться, чтобы остановить не имевшие еще боевого опыта дивизии союзников. Постепенно он смог бросить навстречу наступающим немцам такие большие силы, что через десять дней Роммель принужден был отказаться от дальнейшей борьбы и отвести свои войска за Кассеринский перевал. Американский корпус понес тяжелые потери: 192 человека убитыми, 1024 ранеными и 2450 пленными. Американское командование не могло не признать, что их соединения далеко уступают испытанному в боях противнику.

Но и немцы не могли быть довольны результатами боев. Теперь, наконец, в Тунисе был создан ясный порядок подчиненности, отсутствие которого наряду с вмешательством из Рима следовало считать причиной неудовлетворительного исхода последних боевых действий. 23 февраля была создана группа армий «Африка», во главе которой стал Роммель. Командование итало-немецкой группировкой на линии Марет принял вместо него итальянский маршал Мессе, очень энергичный командир, отличившийся еще в 1941–1942 гг. в России.

Угроза коммуникациям этой 1-й итальянской армии была временно устранена продвижением к Кассерину. Но всей группе армий угрожала опасность до тех пор, пока не удастся нанести сокрушительного удара по одной из двух армий противника. Поскольку попытка на севере не удалась, Роммель решил разгромить 8-ю английскую армию. Монтгомери потратил много времени, чтобы перебросить крупные силы своей армии через ливийско-тунисскую границу к линии Марет. Организация материального обеспечения войск все еще не отвечала его высоким требованиям. Кроме того, без абсолютного господства в воздухе он не хотел начинать наступления, а для этого нужно было восстановить разрушенные войсками оси аэродромы Западной Триполитании. В ходе предшествующих боевых действий английская армия потеряла более чем две трети своих танков, достаточное же пополнение не могло прибыть раньше середины марта. Поэтому Монтгомери решил предпринять наступление на линию Марет, которую он считал довольно сильной, лишь в конце марта.

Однако во второй половине февраля на южном фланге 1-й английской армии произошли события, заставившие его ускорить выдвижение главных сил своей армии на линию Марет. 20 февраля положение войск южного фланга 1-й английской армии стало настолько угрожающим, что Монтгомери получил приказ немедленно начать наступление на линию Марет, чтобы сковать силы противника. В результате этого наступления немецкие войска, оборонявшиеся еще перед линией Марет, были отброшены на этот рубеж.

Энергия, с которой действовал Роммель, и положение его войск позволяли заключить, что следующий удар будет нанесен по 8-й армии. Поэтому Монтгомери со всей поспешностью подтянул еще две дивизии, в том числе одну танковую, и теперь, имея 400 танков, был достаточно силен, чтобы выдержать наступление противника. 6 марта войска Роммеля нанесли удар во фланг английским войскам. Первоначально наступление развивалось успешно, но потом встретило такую сильную противотанковую оборону, что было остановлено и затем в тот же день совершенно прекращено. После этой неудачи у Роммеля уже не было сомнений в том, что если армии в Тунисе не будут своевременно эвакуированы, войскам не избежать уничтожения или плена. Исходя из этих соображений, Роммель решил лично добиться от Гитлера приказа на оставление плацдарма. Однако Гитлер такого приказа не дал и даже не разрешил Роммелю возвратиться в Африку, где он хотел разделить участь любимой армии. Вместо этого ему посоветовали восстановить свое здоровье, чтобы во время планируемой операции против Касабланки он смог опять взять на себя командование в Африке. Очевидно, Гитлер совсем не понимал того, что дни итало-немецких войск в Тунисе были уже сочтены.