Дары волхвов

Ориген ещё в III веке первым высказал предположение, что Вифлеемская звезда была на самом деле кометой. «Мы думаем, – писал он, – что звезда, появившаяся на востоке, была новой звездой, не похожей на любую из расположенных на неподвижной верхней сфере небосвода (небесной тверди) или на нижней сфере (планеты). Ее следует причислить к кометам, которые иногда появляются на небосводе. В некоторых случаях кометы появлялись как доброе предзнаменование. Если же начало новой династии знаменуется явлением кометы, стоит ли удивляться, что перед рождением Того, Кто дал человечеству новое учение, в небе засияла звезда?»[2 - См.: Архиеп. Филарет (Гумилевский). Историческое учение об отцах Церкви. – М., 1996. Т.1.] Такого же мнения придерживался и преподобный Иоанн Дамаскин. «Кометы – некоторые знамения, объявляющие о смерти царей, – пишет он. – Они не принадлежат к числу звезд, происшедших искони, но, по Божественному повелению, в самое надлежащее время образуются и опять уничтожаются, ибо и звезда, явившаяся магам во время человеколюбивого и спасительного ради нас рождения Господа во плоти, не была из числа звезд, которые произошли в начале. И это ясно из того обстоятельства, что она совершала свой бег то с востока на запад, то с севера на юг и что она то скрывалась, то показывалась. Ибо это несвойственно порядку или природе звезд»[3 - Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение Православной веры. – М., Сибирская Благозвонница, 2012.].

Действительно, кометы часто появляются дважды: сначала перед приближением к Солнцу, а затем после прохождения перигелия (ближайшей точки орбиты небесного тела по отношению к Солнцу). Кометы могут появляться в различных местах небосвода и двигаться по небу с большой скоростью.

Они могут также «останавливаться» над отдельными местами, на которые указывает их хвост. Так, под 12 годом до Р. Х., когда на небе появилась комета Галлея, в хрониках появляется сообщение о том, что комета «висит» над Римом. Точно так же Иосиф Флавий писал о том, как комета с хвостом в виде меча (должно быть, та же самая комета Галлея при следующем ее приближении к Земле) «стояла» над Иерусалимом в 66 году по Р. Х. как знамение рока. Кстати говоря, и иудейский историк, и святой евангелист пользуются одним и тем же греческим словом для описания необычного поведения и Вифлеемской звезды, и кометы над Иерусалимом.

Хотя в греко-римском мире считалось, что кометы – это знамения катастроф, предвестники несчастья, однако для восточных мудрецов, наблюдателей звездного неба, это могло быть совсем иначе. Так, монеты понтийского царя Митридата VI были украшены изображением кометы, которую он считал добрым знамением[4 - Кстати, рождение самого Митридата было ознаменовано явлением кометы: «Будущее величие Митридата предсказывали даже небесные знамения. Ибо и в тот год, когда он родился, и в тот год, как начал царствовать, в течение семидесяти дней была видна комета, которая светила так ярко, что казалось, будто все небо пылает огнем. По величине она занимала четвертую часть неба, а блеском своим затмевала солнечный свет, между восходом ее и заходом проходило четыре часа» (Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа», 37).].

Точка зрения, высказанная Оригеном, положила начало долгой традиции считать «звезду Рождества» кометой. Эта идея была особенно популярна в Европе в Средние века. Сохранились работы художников того времени с изображением рождественских событий, где путь волхвам указывает пылающая в небе комета. Так, в часовне Арена в Падуе (Северная Италия), где сохранился ряд замечательных фресок кисти Джотто (1267–1337), признанных величайшим шедевром итальянского искусства, сцена Рождества в часовне включает очень реалистичное изображение кометы, нависающей над яслями, где Святое Семейство принимает трех мудрецов. Образцом для Джотто послужила комета Галлея, сверкавшая в небе над Европой в 1301 году.

Итак, гипотеза «кометного происхождения» Вифлеемской звезды устраивала всех до тех пор, пока ученые не занялись поисками реального астрономического «кандидата» на эту роль. И вот тогда оказалось, что для временного отрезка, принятого для обозначения времени Рождества, подходящей кометы просто нет. Хотя в китайских летописях упоминается о двух незначительных кометах, наблюдавшихся на небе за эти годы, греческие, римские и вавилонские источники хранят молчание – и, во всяком случае, там нет даже намека на величественное небесное явление, описанное евангелистом Матфеем. Тогда был предпринят ряд других попыток астрономического объяснения Вифлеемской звезды.

Одной из первых была попытка объяснить природу Вифлеемской звезды вспышкой новой или сверхновой звезды. Из святых отцов первых веков христианства так считал священномученик Игнатий Богоносец, со дня памяти которого, кстати говоря, начинается предпразднство Рождества Христова. Вот как он описывает звезду, приведшую волхвов в Иерусалим: «Звезда воссияла на небе ярче всех звезд, и свет ее был неизреченный, а новость ее произвела изумление. Все прочие звезды, вместе с солнцем и луной, составили как бы хор около этой звезды, а она разливала свет свой на все. И было смущение, откуда это новое, непохожее на те звезды явление».

Появление новой звезды – довольно редкое явление, которое происходит примерно один раз в несколько столетий. Это веская причина для того, чтобы восточные звездочеты обратили на него самое пристальное внимание и восприняли его как знамение. Вспышка новой звезды может наблюдаться в течение нескольких недель, на протяжении которых волхвы могли совершить свое путешествие. Но у этого небесного явления есть такое несоответствие описываемому в Евангелии событию, на которое трудно закрыть глаза: никакая звезда, в том числе и новая, не может перемещаться по небу, а тем более «указывать» на определенное место.

Новое слово в вопросе о природе Вифлеемской звезды принадлежит Иоганну Кеплеру (1571–1630), великому математику, который первым предпринял попытку найти строго научное объяснение этому феномену. В ночь на 17 декабря 1603 года Кеплер воспользовался своим примитивным телескопом для тщательных наблюдений за движениями Юпитера и Сатурна, приближавшихся к точке астрономического соединения (вскоре после этого к ним присоединился и Марс). А через год Кеплер наблюдал сверхновую звезду, вспыхнувшую в созвездии Змееносца. Эта необычная звезда сияла «как ослепительный яркий факел, раздуваемый сильным ветром, пламенеющий и искрящийся». Ученик Кеплера, Бруновский, писал о том, что эта звезда сверкала разноцветными огнями, как бриллиант. Кеплер это явление назвал безмерным чудом Божиим и занялся астрономическими исчислениями.

Их результатом явилась теория о том, что причина возникновения сверхновой – как раз редкое тройное сближение планет в созвездии Рыб и предположение, что подобное же соединение могло быть причиной вспышки той звезды, которая привела волхвов с востока в Иерусалим.

Кеплер, как известно, сам зарабатывавший составлением гороскопов, весьма уважительно относился к астрологии. Он не мог не знать, что в средневековых астрологических текстах созвездие Рыб считается небесным знаком еврейской диаспоры. Основываясь на старинном раввинском комментарии к Книге пророка Даниила, где говорилось о том, что соединение Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб имеет особое значение для народа Израиля, он предположил, что волхвы могли быть свидетелями такого события, которое должно было произойти, по его расчетам, в 7 году до Р. Х[5 - Еврейский ученый Ицхак Абрабанель (14371508), разумеется, ничего не знавший об изысканиях Кеплера, в своей книге комментариев к Книге Даниила, изданной в 1547 году, рассказывает, что, по преданию, было совпадение планет Юпитера и Сатурна перед рождением Моисея в 2365 году по сотворении мира, и предстоящее вскоре подобное же соединение (в 1468 году) следует считать знамением, предвещающим скорое пришествие Мессии.].

С астрологической точки зрения этот вывод был хорошо обоснован. Как известно, астрология с глубокой древности опиралась на символическое значение планет. Восточные «маги», приведенные звездой к вифлеемским яслям, тоже, разумеется, пользовались этой символикой. Юпитер – самая большая планета в шумеро-вавилонской и эллинистической астрологии – почитался «царской звездой» и символизировал собой верховное божество языческого пантеона. В аккадском языке он обозначался словом, которое значит, собственно, «звезда», и за его поведением наблюдали с особым вниманием. Предметом астрологических толкований было его расположение относительно других планет и двенадцати созвездий зодиака.

Вторым светилом, имевшим отношение к Вифлеемской звезде, называется Сатурн. В иерархии планет ему отводилось четвертое место, но для Иудеи эта планета имела особое значение, потому что в древних астрологических текстах Сатурн осмысляется как небесный символ Сирии и Палестины. Пророк Амос, обличая идолопоклонничество израильтян, упрекал их: Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана… (Ам. 5, 26; ср.: Деян. 7, 43). Имя Ремфан здесь обозначает именно Сатурн, Молоха римляне также отождествляли с Сатурном. Римские авторы, мало разбиравшиеся в вере израильтян, считали, что Сатурн был именно тем планетным божеством, которого они чтили под именем Иеговы.

В зодиакальном круге прямое отношение к Палестине имел знак Рыб. В поздневавилонское время Рыбы соотносились со странами Великой Дуги: восточная часть созвездия – с Месопотамией, центральная часть – с Сирией и Палестиной, а западная – с Нижним Египтом.

Астрологические и астрономические выкладки Кеплера приобрели широкую известность. Некоторое время даже считалось доказанным, что Вифлеемская звезда представляла собой произошедшее незадолго до начала новой эры соединение планет в сочетании со вспыхнувшей непосредственно после этого сверхновой звездой. Однако кропотливое исследование вавилонских астрономических текстов поставило под сомнение правильность этой гипотезы. Дело в том, что, хотя в древних клинописных текстах довольно подробно описаны движения Юпитера и Сатурна, которые были предметом особенно пристального наблюдения вавилонских астрологов, там нет упоминаний об астрономическом соединении этих планет. Современные исследования и расчеты подтвердили правдивость древних текстов: эти планеты никогда не наблюдались в строгом смысле как одна звезда. И, разумеется, ни один современный астроном не воспримет всерьез предположение Кеплера о внутренней связи между соединением планет, видным только для земного наблюдателя, и сверхновой звездой, вспышка которой является грандиозным космическим событием. Это значит, что кеплеровская теория происхождения Вифлеемской звезды не может быть признана состоятельной.

Итак, все научные гипотезы происхождения чудесной звезды, при всех несомненных достоинствах и остроумии, не только не способны полностью соответствовать явлению, описанному евангелистом Матфеем, но и несостоятельны с научной точки зрения. Значит ли это, что не существует теории, способной полностью соответствовать заданным условиям?

Чтобы понять это, зададимся вопросом: зачем нужно было появление на небосводе невиданной ранее звезды? Не для того ли, чтобы она могла послужить путеводной нитью для восточных магов и привести их к Воплощенному Богу? Но неужели ради этого Господу необходимо было создавать обычную звезду?

Из Евангелия мы знаем, что Вифлеемская звезда вела себя не как обычное космическое тело, а как путеводная звезда в прямом смысле этого слова. Появившись перед волхвами, она перемещалась по небу, указывая им путь к Богомладенцу: И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец (Мф. 2, 9). Это странное небесное тело свободно перемещалось в пространстве, меняло курс, высоту, останавливалось, исчезало с глаз и снова появлялось. Обычные, природные звезды так себя не ведут.

Вдобавок, если мы вспомним, что волхвам, когда они пришли в Иерусалим, приходится выспрашивать о Царе Иудейском и в подтверждение объяснять: Ибо мы видели звезду Его на востоке (Мф. 2, 2), то станет ясно, что небесное явление, называемое Вифлеемской звездой, вряд ли было грандиозным и очевидным для всех, кроме тех, для кого оно предназначалось.

Вот что говорит о природе чудесной звезды святитель Иоанн Златоуст: «Как, призывая людей, Он облекся в человека и по виду, и по природе, так и, призывая волхвов, переменил совне в вид звезды Незримую Силу. Что та звезда не была звездой – одной из многих – научись из ее течения. Она шла не от востока к западу, но от севера к югу, потому что так направлена Палестина к Персии; и является не ночью, а днем, что несвойственно звезде; и является, и скрывается, что также несвойственно звезде. Скрывается, когда они дошли до Иерусалима, и является, когда удалились от царя (Ирода). Отсюда очевидно, что она была некоторой разумной силой, управлявшей всем по повелению. Не из этого только это очевидно, но также из того, что, служа им руководительницей до яслей, не сверху показывается им, но, сойдя вниз, останавливается, где был Младенец, – над самой, так сказать, Его главой. Если бы она была звездой, то не показала бы такого места, тесного и ограниченного. Конечно, вы хорошо знаете, что по чрезмерной высоте звезда не могла бы определить место даже города, и ее указание, даже прямо спускающееся по отвесу, неясно в силу чрезмерной высоты. А та звезда показывала и малое место – ясли, будучи близ главы, и, показав, тотчас скрылась, что не было делом звезды. Итак, происшедшее было силой не астрономии, но домоуправления Божия».

Ему вторит и блаженный Феофилакт Болгарский: «Слыша о звезде, не думай, что она была одна из видимых нами. Нет, то была Божественная и ангельская сила, явившаяся в образе звезды. Поелику волхвы занимались наукой о звездах, то Господь и привел их этим, для них знакомым знаком, подобно как Петра рыбаря, изумив множеством рыб, привлек ко Христу. А что звезда была сила ангельская, видно из того, что она ярко светила днем, шла, когда шли волхвы, сияла, когда не шли они: особенно же из того, что она шла с севера, где Персия, на юг, где Иерусалим. Но звезды никогда не ходят от севера к югу».

В древности люди верили, что при рождении великого человека появляется на небе новая звезда. Восточные волхвы ждали, что когда родится обещанный Царь, то на небе появится новая звезда – звезда Израиля, о которой пророчествовал Валаам. И Господь, по милости Своей, чтобы привести язычников к вере, послал к ним Своего Ангела, которого они восприняли как ожидаемое ими знамение – чудесную звезду, который и привел их на поклонение к Живому Богу, Творцу всех звезд, всех комет и всех планет Вселенной.

Поклонение волхвов

Восточные мудрецы шли в далекую Иудею не просто для того, чтобы найти родившегося Царя Иудейского, но, по их собственным словам, чтобы поклониться Ему, привествовать Его так, как в древности было в обычае приветствовать богов и царей.

Когда же произошло поклонение волхвов? Вопрос не праздный, потому что ответ на него поможет понять, в какой последовательности располагались евангельские события, начиная от Рождества Христова.

Древнее предание Православной Церкви относит момент поклонения волхвов непосредственно ко времени Рождества. Так, Иустин Мученик в своем «Разговоре с Трифоном Иудеем» говорит: «Тотчас по рождении Его волхвы из Аравии пришли поклониться Ему, зашедши прежде к Ироду, царствовавшему тогда в вашей земле». Блаженный Августин называет более отдаленное время – тринадцатый день после Рождества.

Это значит, что звезда должна была явиться восточным мудрецам заранее, задолго до Рождества, чтобы они успели совершить свое путешествие. Вот как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст: «Волхвы задолго до рождения, увидевши звезду, явившуюся в их земле, идут смотреть Родившегося».

Однако римско-католическая традиция вслед за Евсевием Памфилом склонна относить момент поклонения волхвов к несколько более отдаленному времени. Так, на иконах, живописных полотнах и в устраиваемых в немецких храмах рождественских яслях Богомладенец изображен не спеленутым, а уже несколько подросшим. Таким образом западные толкователи осмысляют свидетельство Евангелия о том приказе, который Ирод отдал своим воинам: Избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов (Мф. 2, 16), понимая его так, что волхвы успели дойти до Вифлеема лишь через два года после явления им звезды. Эту точку зрения разделяют и некоторые православные авторы.

Между тем независимо от происхождения волхвов (вавилонского или персидского) понятно, что даже с учетом необходимых приготовлений к путешествию и задержки, которая произошла в Иерусалиме у Ирода, волхвы могли достичь Вифлеема не позднее, чем через пять или шесть месяцев после рождения Младенца.

Нужды в двухлетнем путешествии просто не было. Да и для понимания евангельского повествования допускать такой большой срок путешествия вовсе не нужно.

Вот что пишет об этом святитель Димитрий Ростовский: «Ирод помнил указанное волхвами время появления звезды, которая, согласно толкованию святого Златоуста и святого Феофилакта, появилась еще до Рождества Христова. Но за сколько именно времени? Если она явилась в самый час Благовещения, то от Благовещения Пресвятой Богородицы до Рождества Христова прошло девять месяцев. Но волхвы пришли в Иерусалим в самый день Рождества и поклонились Христу в Вифлееме, и иным путем отошли в страну свою, поэтому Ирод не тотчас же узнал, что осмеян ими, но полагал сначала, что они, не нашедши искомого Младенца и устыдившись своей ошибки, не посмели явиться к нему и тайно, со стыдом, вернулись к себе. Затем, спустя сорок дней, совершилось во храме Соломоновом славное событие: старец Симеон и Анна пророчица встретили здесь Божественного Младенца, принесенного Богоматерью в день очищения, и засвидетельствовали о Христе и много явно благовествовали о Нем народу. Слух обо всем, что произошло во храме во время Сретения Господня распространился по всему Иерусалиму и достиг царя. Тогда Ирод понял, что это и есть воистину искомый Младенец и что справедливо было сказанное волхвами о Новорожденном Царе, Которого они нашли в Вифлееме, но не возвратились к Ироду, презрев его власть. Беззаконный Ирод разъярился необычайно. Он тотчас же стал пытаться найти Младенца с помощью коварства и тайных ухищрений, но не мог, ибо Иосиф бежал с Ним в Египет тотчас же после бывшего ему видения. Старания Ирода найти Христа продолжались в течение года. После этого ему по какой-то причине понадобилось отправиться в Рим к кесарю, и Ирод был в великом смущении, что еще не нашел искомого Младенца, ибо боялся, как бы в его отсутствии не нашелся и не прославился в народе новый царь, и не отнял бы у него Иудейское царство. Поэтому он тотчас же решил в уме своем избить всех детей Вифлеемских, чтобы погубить, таким образом, вместе с ними и родившегося Царя. И совершилось это беззаконное детоубийство в первый год по Рождестве Христовом, 29 декабря; в этот день и принято Церковью праздновать память избиенных младенцев. От времени же появления звезды прошло тогда один год и девять месяцев».

Достигнув рождественского вертепа, волхвы поднесли Родившемуся дары: золото, ливан (ладан) и смирну (драгоценное благовонное масло). Издревле эти дары толкуются в символическом смысле: золото – как указание на царское служение Богочеловека, ладан и смирна – как напоминание о Божественной и человеческой Его природе. Смирной умащали тела умерших, готовя их к погребению, поэтому смирна в дарах волхвов традиционно толкуется как указание на предстоящие страдания и крестную смерть Сына Божия. Ладан также – символ молитвы, поэтому иногда этот дар волхвов объясняется как указание на Первосвященническое служение Спасителя.

Эти драгоценные дары Матерь Божия бережно хранила всю жизнь. А незадолго до Своего Успения, зная, что земная Ее жизнь заканчивается, Она передала их вместе со Своим поясом и ризой в Иерусалимскую Церковь, где они и хранились до 400 года. Византийский император Аркадий перенес честные дары в Константинополь для освящения новой столицы империи. Потом они попали в город Никею и около шестидесяти лет находились там.

Когда из Константинополя были изгнаны латиняне, дары вернулись в столицу. После падения Византии в 1453 году они были переправлены на Афон в монастырь Святого Павла – их привезла туда сербская царевна Мария (Мара) Бранкович, вдова турецкого султана Мурада II, дочь сербского деспота Георгия Бранковича. Когда в нарушение древнего запрета она поднималась от пристани к монастырю Святого Павла, Богородица чудесным образом воспрепятствовала ей приблизиться к обители. Мария не посмела идти далее и передала дары волхвов в руки игумена, который вышел ей навстречу в сопровождении братии. Там, где стояла коленопреклоненная Мария, теперь водружен крест, который так и называется – Царицын.

Дары волхвов сохранились до наших дней. Золото – двадцать восемь небольших пластин разной формы – трапеция, четырехугольник, многоугольник. На каждой пластине нанесен тончайший орнамент, который ни разу не повторяется. Ладан и смирна – небольшие, величиной с маслину, шарики, их около семидесяти. В настоящее время эта святыня по-прежнему хранится в ризнице монастыря Святого Павла на Афоне и иногда выносится оттуда в небольшом серебряном ковчежце на поклонение гостям обители. Монахи-святогорцы заметили, что честные дары исцеляют одержимых нечистыми духами. Некоторые паломники, удостоенные поклонения этой святыне, рассказывают, что когда монахи подносили к ним одну из небольших золотых подвесок, от нее чудесным образом слышался как бы шепот.

«Святые короли»

Отсутствие в рассказе евангелиста Матфея точных указаний на происхождение волхвов, на их число, мотив, который побудил их отправиться в путь, послужило отправной точкой для многочисленных предположений и легенд как на Востоке, так и на Западе. Так, долгое время число пришедших с востока мудрецов варьировалось от двух до восьми. В Сирийской Церкви существовало предание о двенадцати волхвах, которые пришли в Иерусалим с большой свитой. Блаженный Августин и святой Иоанн Златоуст называют то же число – двенадцать. Тем не менее уже в глубокой древности число даров, поднесенных Младенцу Христу, – золото, ладан и смирна, побудили считать, что столько же было и дарителей, то есть трое. На Востоке такое мнение впервые высказал Ориген (III век), на Западе этой же точки зрения придерживался папа Лев Великий (V век).

С давних времен приобрела широкое распространение легенда о том, что волхвы были восточными царями. Особенно популярна она была на Западе. Начало ей положил Тертуллиан в своем труде «Против Маркиона», однако святой Афанасий и блаженный Августин оспаривали верность этих слов. Во всей ранней патристической литературе утверждение о царском достоинстве волхвов встречается лишь у Кесария, епископа Арелатского (VI век)[6 - Кесарий, митрополит Арелатский (Арльский) (470–543) – местночтимый святой в Сурожской и Корсунской епархиях.]. Однако уже к IX веку в Западной Европе сложилось представление о волхвах как о «святых королях». Тогда же стали считать, что волхвы были потомками трех сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета и таким образом прообразовали собой Вселенскую Церковь – все языческие народы, которые имеют быть просвещены светом Христовым.

Окончательно оформляется и предание об именах и внешнем виде «святых королей». Оно восходит к Беде Достопочтенному, английскому монаху VIII века. Беда утверждал, что он имел Божественное откровение, благодаря которому ему были явлены сведения о волхвах. Вот как он описывает их: «Мельхиор был седокудрым старцем с большой бородой. Гаспар был моложе, но не носил бороды; он был краснощекий. Относительно Валтасара, то он относился к черной расе и бороду не брил».

В предание Католической Церкви прочно вошло сказание о Мельхиоре, Гаспаре и Валтасаре. Позже к ним «присоединился» и четвертый волхв, Артабан, который якобы не дошел до рождественских яслей. Эта тема стала излюбленным сюжетом в живописи Средних веков и Возрождения. Волхвов изображали в коронах и с прочими атрибутами королевской власти. Мельхиор представал в виде старца с седыми волосами и длинной бородой, Гаспар – безбородого розовощекого юноши, а Валтасара изображали негром или смуглым человеком зрелых лет[7 - Довольно редко, но встречается у исследователей и другое соотношение: старший Каспар (или Яспир), средний – Балтазар (в ранних рукописях Вифисарей), младший – Мельхиор. Существуют также греческие варианты имен волхвов: Аппелликон, Америн и Дамаскон и еврейские: Магалат, Галгалат и Серакин.]. Таким образом эти три персонажа символизировали собой представителей всех возрастов человеческой жизни, всех известных тогда частей света (Европы, Азии и Африки) и всех рас земного шара, пришедших поклониться Новорожденному Богу, а также ничтожность и преходящесть всякой земной власти в сравнении с властью небесной – Божественной.

Предание повествует о том, что волхвы, вернувшись из Вифлеема в свои родные места, стали возвещать народам об Иисусе Христе и явились первыми проповедниками Евангелия на Востоке. Впоследствии апостол Фома посвятил их в епископы. Приняв мученичество, они закончили земную жизнь приблизительно в одно и то же время и похоронены были тоже вместе, в одной гробнице.

Мощи волхвов были обретены святой равноапостольной царицей Еленой и перенесены в Константинополь, а в V веке – в Медиолан (современный Милан). Имеются свидетельства о том, что мощи волхвов были подарены Кельнскому архиепископу и канцлеру Райнальду фон Дассель императором Фридрихом I Барбароссой. В 1164 году из Милана останки прославленных волхвов были сначала перенесены по суше на специальных подводах, а потом – на речном судне по Рейну в Кельн. Чтобы мощи «трех святых королей» обрели в городе достойное пристанище, в Кельне решено было изготовить золотую раку и воздвигнуть величественный собор.

В 1181 году местной школе золотых дел мастера Николая фон Вердена из Мааса поручили изготовить раку для мощей трех прославленных волхвов. Уникальный ковчег, выполненный только к 1220 году (по другим данным – к 1230-му), и сегодня считают в Германии одним из самых выдающихся шедевров средневекового искусства. Конструкция его очень необычна. Он представляет собой трехнефную базилику полутора метров высотой с двумя нижними помещениями, которые служат своеобразной опорой для третьего, в котором как раз и покоятся мощи «святых королей». Деревянный корпус покрыт пластинами из серебра и золоченой меди (сусальным золотом покрыта лишь передняя сторона ковчега) с отчеканенными на них изображениями фигур и орнаментов, разделенными маленькими эмалевыми колонками, узор которых ни разу не повторяется. В нижней части изображены фигуры ветхозаветных пророков и царей, а в верхней – апостолов, в знак того, что Ветхий Завет является основой для Нового. Ковчег украшен также жемчугом, драгоценными камнями и античными камеями и геммами, которые в Средние века, так же как и в наши дни, имели огромную ценность. Их на ковчеге более трехсот. И по сей день хранится эта драгоценная рака на специальном возвышении в Палате святынь Кельнского собора Пресвятой Богородицы и святого Петра и является главным его сокровищем.

Начиная с XII века к этой святыне со всех окрестностей Кельна стали устремляться многочисленные паломники. Особенно много людей приходило под величественные своды собора 1, 6 и 11 января, когда в Европе отмечались дни памяти Каспара, Мельхиора и Бальтазара. «Святые короли» считались покровителями всех путешествующих, поэтому перед дальней и трудной дорогой верующие приходили помолиться перед кельнской святыней и попросить заступничества и покровительства у тех, кто некогда предпринял долгое и трудное путешествие, чтобы увидеть воплотившегося Сына Божия[8 - Такой эпизод есть в романе Вальтера Скотта «Квентин Дорвард».].

Трех «святых королей» до сих пор очень почитают в Кельне. Об этом напоминают три величественных короны, изображенные на гербе города в знак того, что здесь вот уже несколько столетий хранится величайшая святыня всего католического мира. Сейчас память святых Мельхиора, Каспара и Бальтазара приурочена к празднику Богоявления Господня – 6 января. В этот день, получивший название «Праздника трех королей» и отмеченный в календаре как нерабочий, устраиваются представления, изображающие поклонение волхвов.

«Праздник трех королей» очень популярен и любим в Германии. Кельнский собор становится в этот день местом массового паломничества верующих со всей Германии и из граничащих с ней стран. Накануне вечером в некоторых городах и селениях можно видеть мальчиков, одетых в белые балахоны, из которых трое имеют «золотые короны» на голове и носят «королевские одежды». Они ходят от дома к дому и поют песни, прославляющие трех «святых королей». Около городских и сельских храмов устраиваются театрализованные фольклорные представления, изображающие приход волхвов в Вифлеем и поклонение их Богомладенцу. В каждом храме оформлены вертепы – рождественские ясли, где обязательно присутствуют и фигуры знаменитых волхвов.

По сохранившейся давней традиции, 6 января хозяин дома пишет мелом у входа или на двери начальные буквы имен трех волхвов – К + М + В – и указывает год. Немцы верят, что такая надпись оберегает жилище и его обитателей от всех бед. Кроме того, в этот день они в последний раз зажигают в доме рождественскую елку и считают, что после «Праздника трех святых королей» световой день прибавился «на петушиный шаг».

«Первенцами Церкви» назвал волхвов святитель Иоанн Златоуст, ибо они «сделались провозвестниками истины», показав, «насколько сильна их любовь ко Христу», и став примером для всех христиан.

Часть вторая

О поклонении волхвов