Святая Людмила

Над молодой Церковью Чехии воссияли в Небесах две царственные звезды: святая княгиня-мученица Людмила и святой князь-страстотерпец Вячеслав (Вацлав). Однако Православие в Чехии оказалось в тяжелом положении. Уже святой равноапостольный Мефодий, некогда крестивший святую княгиню Людмилу и князя Боривоя, стал жертвой происков латинских миссионеров: вследствие их интриг великий учитель славянства был заключен в тюрьму, претерпел много страданий, и это ускорило его кончину. Будучи западным краем славянского мира, Чехия подверглась особо яростному натиску папизма, желавшего подчинить отступническому Риму все народы. Латиняне пускали в ход коварство, интриги, а при возможности и силу в насаждении своей веры «огнем и мечом». Под давлением так называемой Священной Римской империи Чешская Церковь не устояла: на Чешской земле осталось лишь несколько островков православной благодати.

В XV веке, когда чешский народ во главе с Яном Гусом поднялся на борьбу за свою свободу, вместе со славянским самосознанием проснулась и тяга к Православию – к Мефодиевой вере, как ее здесь называли по имени первого просветителя чехов. Преступления Рима вызывали негодование гуситов. Религиозный протест соратников Яна Гуса был неоднороден, среди них имелись и сектанты, но наиболее авторитетны стали «утраквисты». Эти искатели истины требовали исправления одного из извращений латинства – причащения мирян только освященными опресноками. «Утракве» по-латыни значит «под обоими видами»: утраквисты требовали для мирян Причастия и Тела, и Крови Христовой. Они обратились в православную Византию, и Константинопольская Церковь с радостью отвечала чехам: «Церковь Христова не сомневается, судя по дошедшим до Нее известиям, что как скоро вы решились противостоять опасным новизнам Рима, то вы будете с Нею согласны во всем, при посредничестве Священного Писания, истиннейшего судии». В то время Иероним Пражский, ближайший соратник Гуса, ездил на Русь, в Псков, где поклонился православным святыням. Однако движение гуситов было утоплено в крови, сам Ян Гус и Иероним Пражский были сожжены латинянами на кострах.

После того как Чехия подпала под власть римско-католической Австрии, казалось, что с Православием на Чешской земле покончено навсегда. Но кровь мучеников за Истину Христову, пролитая в Чехии в Средние века, дала всходы в новые времена. Как и в эпоху Яна Гуса, пробуждение славянского самосознания сочеталось с тягой к заветам святых равноапостольных Кирилла и Мефодия – Святому Православию. Группа чехов, обратившихся в Православие в конце XIX века, составила воззвание, в котором говорится:

«Отечество, народ, славянство – вот три путеводные звезды на всех наших путях…

История рассказывает, что со времен святых апостолов славянских до нынешнего дня наш народ терпел со стороны Рима тысячекратное зло и бесчисленные притеснения. Рим вырвал у нас то, что посеяли святые апостолы наши. Рим не уставал до тех пор, пока не погибли те, которые хотели оживить и у нас семя славянских апостолов и провозгласить первоначальное учение их. Ян Гус и Иероним пали жертвами за то, что хотели возродить славянское семя и восстановить народную Церковь, в которой прочие славянские братья находили утешение и силу… Мы по полному нашему убеждению отрекаемся от Рима, во главе которого стоит бог, сделанный людьми.

Одновременно мы обращаемся к тому Божественному Учению, которое первоначально было провозглашено нашему народу, – возвращаемся к вере наших предков. Итак, приступаем от полноты сердца к народной Православной Церкви, прося – между прочими братьями-славянами – считать нас отныне членами этой Церкви.

Да хранит Бог Православную Церковь, Отечество, народ и все славянство».

С того же времени в Чехии начали появляться подворья и храмы Русской Православной Церкви (среди них – храм святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Карловых Варах; настоятелем этого старинного храма мне довелось быть в течение десяти лет, и я сохранил о Чехии и чехах прекрасные воспоминания). Местные жители тянулись к русским православным общинам, чувствуя родство духовных корней: бывали случаи, когда чехи обращались в Православие целыми селами.

Большевистский переворот в России обескровил Русскую Церковь и лишил ее возможности проповедовать среди братских народов. Австрийские власти выслали из Чехии русских священников, а одного из них, протоиерея н иколая Рыжкова, приговорили к смерти якобы за «государственную измену»: исповедник Православия чудом избежал казни.

После образования в 1918 году независимой Чехо-Словацкой Республики на этих исконно славянских землях началось восстановление Православной Церкви. В Чехии просиял праведностью и мудростью, а затем и подвигом мученичества святитель Горазд (Павлик).

Будущий Ангел Чешской Церкви, Матфей Павлик начинал свой путь в качестве римско-католического священника. Он был одним из самых образованных людей Чехии, но особенно славился делами милосердия, заботой о душевнобольных и инвалидах. Господь не оставил его светлую душу блуждать во мгле латинства: в поисках Истины отец Матфей обратил свой взор к наследию святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В 1920-х годах в Чехословакии начался массовый протест против римских искажений веры, и отец Матфей стал одним из вождей этого движения, в котором участвовало полмиллиона чехов и словаков. Была образована так называемая Национальная Чехословацкая Церковь; вероисповедание этой церковной организации еще не было выработано, но для отца Матфея выбор был очевиден: Святое Православие.

Сатане, который всегда силится помешать доброму делу, иногда удается извратить даже лучшие человеческие чувства. Может быть извращена и такая прекрасная добродетель, как патриотизм: если национальные пристрастия ставятся выше Истины Божией, рождается ересь филетизма, ведущая к искажениям святой веры. Так некоторые лидеры религиозного движения в Чехословакии впали в гордыню и решили изобрести для своей страны некую «сугубо национальную» церковь.

Напрасно отец Матфей предупреждал: «Основать новую Церковь не может человек XX столетия… Даже Ян Гус не стремился основать новую Церковь, ибо Церковь как таковая основана Христом… Наша Церковь должна быть основана на принципах канонов». Но амбициозные филетисты раскололи-таки движение за истинную веру: они учредили собственную организацию и, спекулируя на имени национального героя, назвали ее Гуситской, а затем начали громоздить ересь на ереси – от разрыва апостольского преемства, непочитания угодников Божиих и святых икон до введения женского священства. А отец Матфей, в Сербии принявший монашество с именем Горазд и хиротонисанный во епископский сан, стал первым Предстоятелем Чешской Православной Церкви нового времени.

Святитель Горазд ревностно трудился над просвещением народа, воспитанием православного духовенства и созданием храмов. Мирные труды святителя по окормлению паствы прервались после гитлеровской оккупации. Святитель Божий не мог равнодушно смотреть на порабощение родной страны, он открыто заявлял: «Если мы любим свою Церковь, мы не можем не любить свою родину. Это прямой наш долг христианский; в этом направлении наш путь озаряется светом Святого Евангелия. Любя родину, служат ей; становясь на ее справедливую защиту, мы тем выполняем одно из своих земных назначений, иначе мы останемся в рабстве у иноплеменников, которые уничтожат нас и Православие на нашей родине». Такое мужественное исповедание привело святителя Горазда к мученическому венцу: гитлеровцы казнили его вместе с тремя другими чешскими страстотерпцами – протоиереем Вячеславом Чиклой, священником Владимиром Петршеком и церковным старостой Яном Соннавендой.

Гитлеровские оккупанты начали погром Чешской Православной Церкви: арестовывалось и заключалось в концлагеря духовенство, разрушались храмы, под страхом смертной казни было запрещено совершение богослужений. Православные общины ушли в подполье, в «катакомбы». Протоиерей Г. Новак вспоминает: «Вера осиротевшей без своего епископа паствы в помощь Божию как бы ослепила очи врагов, так что они не сумели обнаружить верующих, пребывающих в молитве со своим пастырем о даровании победы над поработителями народа. Горячие молитвы тысяч сердец были услышаны, и надежды их сбылись». Захватчикам не удалось растоптать святую веру на Чешской земле, над которой просияла звезда священномученика Горазда и свершились подвиги многих иных доблестных новомучеников за веру и родину.

После войны Чехословацкая Церковь сумела восстановить разрушенные святыни, а в 1951 году обрела самостоятельность. Нужно надеяться, что и нынешние политические события не поколеблют ростки святой веры на Чешской земле, осененной

Небесным предстательством святой мученицы княгини Людмилы, святого страстотерпца князя Вячеслава и доблестных Христовых мучеников нового времени.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Таинственны пути Промысла Божия. Проходят века, разрушаются или создаются государства, сменяются правительства, в руины превращаются царские дворцы и княжеские палаты, все глуше эхо древних распрей и заговоров и все более ничтожными видятся власть и честь, ради которых некогда совершались кровавые преступления. Ибо как сказано в Священном Писании: Всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал; но слово Господне пребывает вовек (1 Пет. 1, 24–25).

В веках не исчезает животворящая кровь святых мучеников Господних, положивших земную, временную жизнь за Христа Спасителя и обретших Жизнь Вечную и блистающую славу в Небесном Отечестве. Сменяют друг друга волны истории, смущая человеческие умы, но спокойны таинственные глубины Премудрости Божией, устрояющей спасение человеческих душ. И каждый христианский подвиг, каждое доброе дело могут как бы скрываться до поры в этих глубинах, но в нужный час являются они миру и дают благодатные плоды.

Так и в нынешнем столетии особенно ярко просияло нам сквозь одиннадцать веков праведное житие святой княгини-мученицы Людмилы, Небесной покровительницы Чешской земли.

Негасимы чудные свечи, некогда являвшиеся над могилой святой Людмилы, от этих свечей воспламенялись мужеством души чешских новомучеников, зажигаются любовью к Богу и ближним христианские сердца. Гордый Рим отверг почитание святой чешской княгини, но все славянские Православные Церкви хранят о первомученице славянских народов благодарную память. Значение имени Людмила очень просто: милая людям. Множество женщин в России и других странах славянских носили и носят милое имя чешской святой, видели и видят в ней свою Небесную покровительницу.

Добродетельным житием, делами милосердия святая Людмила возвысила свою душу, так что готова была умереть за Господа Спасителя своего, – и сподобилась мученического венца. Станем же и мы по мере сил подвизаться в христианских добродетелях: тогда ни козни злобы, ни сама смерть не будут пугать нас, ибо твердым сделается наше упование на вечное счастье в Царстве Бога Вселюбящего. По слову апостольскому: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?.. Все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас (Рим. 8, 35, 37). Аминь.

Память святой княгини Людмилы и князя Вячеслава Чешских[3 - По книге: Филарет, архиепископ Черниговский. Избранные жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней. Июль – декабрь. М.: Сибирская Благозвонница, 2011.]

Блаженная Людмила, бабка святого князя Вячеслава, была супругой христианского князя Богемии Боривоя. Великий просветитель славян святой Мефодий, архиепископ соседней Моравии, преподал Боривою и Людмиле наставление в чистой и святой вере и омыл их водою благодатного Крещения в Велеграде. Князь и княгиня Богемии были искренними христианами и употребляли все меры для обращения своих подданных к святой вере. Таков же был и их сын князь Вратислав.

Но язычество еще жило между жителями Богемии, и особенно крепко сохранялось оно между соседними полабскими славянами. К сожалению, дела немецкого романизма не только не сближали местных славян с христианством, но напротив: питали в них сильную вражду против него. Жена князя Братислава Драгомира была урожденная княжна Браниборо-Стодеранская. Латинские предания называют Драгомиру язычницей, но это представляется весьма сомнительным. Быть не могло, чтобы в таком глубоко христианском семействе, каково было семейство князя Боривоя, жена князя христианина была не крещенной. Но не подлежит сомнению, что она не была искренней христианкой, была горда и зла и по гордости дорожила всем славянским, в том числе и языческою жизнью. Ненависть к христианству, воспитанная в полабских славянах жестокостями немецких миссионеров и властителей, являлась и в ней.

У Братислава и Драгомиры было двое сыновей – Вячеслав и Болеслав, которые совсем не походили один на другого: сколько Вячеслав характером и делами напоминал доброго отца его, столько в Болеславе отразились качества злой Драгомиры.

Старая княгиня Людмила по смерти своего супруга князя Боривоя жила в Праге. Вратислав поручил воспитание Вячеслава своей матери. Блаженная княгиня желала видеть во внуке прежде всего искреннего христианина.

Людмила по указанию священника отдала Вячеслава изучать славянскую грамоту, и он научился хорошо читать по-славянски. Вячеслав отвечал заботам доброй бабки не только усердием к учению, но и своим поведением, достойным христианского отрока. Он был добр, кроток, незаносчив и целомудрен. Образование дано было ему лучшее по тому времени. Отец посылал его в Будуч, где молодой человек «учился латинской грамматике и научился хорошо». Он умел читать латинские книги, «как хороший бискуп», и «если брал греческие книги или славянские, то читал их без ошибок». Исполняя требования веры, он благотворил бедным.

Князь Вратислав, будучи преклонных лет и чувствуя близость смерти, созвал к себе вельмож и епископа и объявил наследником своим старшего сына. После литургии он сам привел Вячеслава к епископу и сказал: «Преподай, владыко, благословение сыну, наследнику моему». Святитель совершил молитву о ниспослании благословения Божия на молодого князя.