Красавицы Бостона. Распутник

Следующее десятилетие я правильно пользовался обстоятельствами.

Я посылал Луизе подарки на день рождения, засыпал открытками и часто виделся с ней во время летних каникул. Вставлял цветы ей в волосы и говорил, что все прочие девушки, с которыми я трахался, ничего для меня не значили. Я позволил ей ждать, тосковать и плести наше будущее в своей голове.

Даже убедил родителей оплатить мне получение высшего юридического образования в Гарварде по ту сторону Атлантики и отложить свадьбу на пару лет, пояснив, что я вернусь, как только закончу учебу, чтобы взять Луизу в жены.

Но на самом деле в тот день, когда я закончил среднее образование и отправился в Бостон, я ступил на британскую землю в последний раз.

И отец видел меня тоже в последний раз.

Безупречное предательство.

Я пользовался его деньгами и связями до тех пор, пока не перестал в них нуждаться.

Высшее юридическое образование, полученное в университете Лиги плюща, стало достаточным основанием для того, чтобы я смог получать по четыреста тысяч в год в качестве партнера одной из крупнейших юридических фирм Бостона. На третий год я утроил сумму, включая бонусы.

А что же теперь? Теперь я стал миллионером, который добился всего собственными силами.

Моя жизнь принадлежала мне. Я мог сам управлять ею, распоряжаться и совершать ошибки.

А единственный кухонный подъемник, в котором я застрял, остался глубоко в моей голове.

Голоса из моего прошлого все еще эхом отдавались в ней, напоминая о том, что любовь – всего лишь недуг среднего класса.

Первая

Белль

Наши дни

– Порок развития матки, – в оцепенении повторила я, пристально глядя на доктора Бьорна.

Я чувствовала себя нелепо, сидя в облегающей юбке из красной кожи, укороченной белой блузке и закинув ногу на ногу, с пальцев которой свисала босоножка Prada на высоком каблуке. Все во мне источало женственность. Все, за исключением того обстоятельства, что я, судя по всему, не могу иметь детей.

– Так показало УЗИ. – Гинеколог одарил меня сочувственным взглядом, то ли поежившись, то ли скорчив гримасу. – Мы назначили МРТ, чтобы подтвердить диагноз.

Примечательно, что в этот момент я думала не о последствиях моего состояния, а скорее о том, каким же до странности волосатым был доктор Бьорн.

Как крохотный померанский шпиц, хотя и вполовину не такой миленький. С виду он был чуть старше шестидесяти и всюду сплошь покрыт седыми волосами – от кустистых бровей до пушистых пучков на пальцах. Волосы на его груди торчали из-под зеленой медицинской формы, создавая впечатление, будто он прятал под ней питомца чиа[4 - Терракотовая фигурка в виде животного, в которой выращивают семена чиа. Ростки, появляющиеся в течение пары недель, напоминают мех или шерсть животного.].

– Объясните мне еще раз, что это значит. Порок развития матки. – Я обхватила колено руками и растянула накрашенные блеском губы в улыбке.

Доктор поерзал на месте и прокашлялся:

– Скажем так, ваш диагноз: внутриматочная перегородка – самая распространенная форма порока развития матки. Собственно, это хорошая новость. Подобный порок хорошо изучен, и мы можем предложить разные методы лечения. Ваша матка частично разделена мышечной стенкой, вследствие чего существует риск бесплодия, повторных выкидышей и преждевременных родов. Вот она.

Он указал на лежащий между нами ультразвуковой снимок. Я была не в настроении смотреть на свою несостоятельную матку, но все же посмотрела.

– Бесплодие? – Вообще-то за мной не водилось привычки повторять за другими, как попугай, но… что за хрень? Бесплодие! Мне едва исполнилось тридцать. У меня есть еще как минимум лет пять на то, чтобы совершать восхитительные, запоминающиеся ошибки с первыми встречными мужчинами, прежде чем придется задуматься о детях.

– Верно. – Доктор Бьорн кивнул, все еще пребывая в замешательстве от отсутствия у меня эмоций. Разве он не знал, что у меня их вообще нет? – Вкупе с ПКЯ это может стать проблемой. Я рад обсудить с вами следующие шаги…

– Подождите. – Я подняла руку и помахала ладонью с французским маникюром с красными кончиками. – Давайте вернемся к этой аббревиатуре. ПК… что?

– ПКЯ. Поликистоз яичников. В вашей карте сказано, что он диагностирован у вас в возрасте пятнадцати лет.

Точно. Когда я в тот раз попала в больницу, все прошло как в тумане.

– Полагаю, в этом тоже нет ничего хорошего, – невозмутимо сказала я.

Доктор провел пальцем по экрану телефона. Сегодня для меня настал худший момент моей жизни, а для него – всего лишь очередная среда.

– Это может усугубить проблемы с бесплодием.

Замечательно. Моя матка дала бы фору Монике из «Друзей». Мне хотелось устроить скандал. Я обрушила свой гнев на доктора Бьорна.

– Что это вообще значит? – возмутилась я. – Разве порок развития матки не проявляется уже во время беременности?

Доктор Бьорн одарил меня очередной виноватой улыбкой, повернулся к стоящему перед ним монитору и нахмурился, отчего его кустистые брови сошлись над переносицей. Он защелкал мышкой, листая мою медицинскую карту. Дурацкая мышка с дурацкими щелчками.

– Здесь сказано, что в пятнадцать у вас случился самопроизвольный выкидыш.

Самопроизвольный выкидыш.

Будто речь о том, что я решила выпить кофе с подругой.

Доктор Бьорн обрел такой смущенный вид, что я удивилась, как он не проделал дыру в ковре и не провалился на нижний этаж. Его взгляд вопрошал, правда ли это. Но сам он молчал. Он знал ответ.

– Опа, – я мрачно улыбнулась. – Точно. Видимо, я забыла. Насыщенный выдался год.

Доктор Бьорн погладил свою мохнатую руку.

– Послушайте, я понимаю, что это непросто пере…

Я издала гортанный смешок:

– Бросьте, док. Избавьте меня от заготовленных речей о том, что вы готовы поддержать, и давайте перейдем сразу к делу. Какие у меня варианты?

– У вас масса вариантов! – объявил он, оживившись. С этим он уже мог работать. Решения. Факты. Наука. – Существуют способы обеспечить вам в будущем материнство. Конечно, если вы хотите стать матерью.

Мне хотелось ответить «нет», сказать, что менять подгузники или разглагольствовать о рисовании человечков – не для меня. Что в патриархальном обществе материнство – фактор ущемления прав женщин. В какой-то степени я даже верила в эту постфеминистскую идеологию. В конце концов, я ведь владелица собственного бизнеса, чья главная цель в жизни – выводить людей из себя. Я бы скорее разбила банку маринованных огурцов об пол и съела их вместе со стеклом, чем попросила мужчину ее открыть.

Но я не могла заставить себя произнести эти слова.

На самом деле я хотела стать матерью. Всеми фибрами души.

Подобное желание не было ни нетривиальным, ни амбициозным, ни примечательным, но это правда. Вот почему несколько недель назад я пришла на первый прием к доктору Бьорну, чтобы убедиться, что моя репродуктивная система в полном порядке и готова выполнить свою задачу, когда я решу за нее взяться. Стоит ли говорить, что готова она не была.

– Да. – Я уклончиво пожала плечами. – Хочу, наверное.