В снегах Аляски. Мятежные души

Я невольно думаю о всех тех гекатомбах, жертвами которых являлись несчастные тюлени!

Бедные тюлени, не знающие человеческой подлости! Смерть ваша ужасна! Кто не слыхал ваших криков и ваших раздирающих душу призывов, тот не в состоянии себе представить, до чего может дойти страдание. Вас бьют, оглушают, режут, рубят на части, кровь течет, льется ручьями, и скоро вместо снега остается жидкое месиво, от которого идет тошнотворный запах.

Но Котак, не склонный к сентиментальному образу мышления, говорит мне как человек практический:

– На этот раз добыча далась нам легко, но знаешь ли ты, что значит часами сторожить на плавучем льду дыру, из которой должен вынырнуть тюлень, чтобы подышать воздухом? Сидишь тогда на корточках на льду и не сводишь глаз с проруби, зажав в руке гарпун. Холод пронизывает насквозь, мысли путаются, в глазах темнеет, и только одно сознание сверлит голову: «Если охота будет неудачной, все племя будет голодать». Для нас тюлень – это жизнь, наша жизнь и жизнь наших собак… Вот почему племена, живущие далеко от берега, предпринимают большие экспедиции, чтобы сделать себе запасы. Наши братья тлинкиты берут зверя живьем. Это любопытная охота. Они выстраиваются полукругом, становясь между тюленями и морем, и пугают их громкими криками; круг постепенно замыкается, и тогда они гонят тюленей в желательном направлении. Чтобы достигнуть своей цели, охотники пользуются странным оружием, ввезенным сюда твоими братьями, – зонтиками.

– Зонтиками?

– Да, зонтиками, и это действительно очень удобно! Зонтиками, выменянными у рыбаков и канадских охотников, большими красными и синими зонтиками, которые с треском открываются и закрываются. Обезумевшие животные при этом скачут и падают в изнеможении. Потом та же процедура с зонтиками начинается сначала, и так продолжается до тех пор, пока животные не дойдут до того места, где их удобно прикончить. Иногда такая охота продолжается двадцать дней.

Я не могу прийти в себя от того неожиданного употребления, которое эскимосы Аляски сделали из старых зонтиков наших отцов. И, как всегда, в самых печальных положениях бывает комическая нотка; ее-то именно я и улавливаю, и она вызывает у меня улыбку.