В досужий час читали мы однажды
О Ланчелоте[31 - О Ланчелоте… – герой французского средневекового романа из цикла о рыцарях Круглого Стола. Ланчелот прославился своими подвигами при дворе короля Артура и полюбил его жену – королеву Джиневру.] сладостный рассказ;
Одни мы были, был беспечен каждый.
Над книгой взоры встретились не раз,
И мы бледнели с тайным содраганьем;
Но дальше повесть победила нас.
Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
Поцеловал, дрожа, мои уста.
И книга стала нашим Галеотом[32 - Галерт – рыцарь, который помог Ланчелоту встретиться с королевой Джиневрой и уговорил ее поцеловать нерешительного героя.]!
Никто из нас не дочитал листа».
Дух говорил, томимый, страшным гнетом,
Другой рыдал, и мука их сердец
Мое чело покрыла смертным потом;
И я упал, как падает мертвец.[33 - И я упал, как падает мертвец… – Рассказ о любви Франчески и Паоло поверг его в обморочное состояние. Данте далек от эпического спокойствия, страдая и принимая все близко к сердцу.]
Песнь шестая
Едва ко мне вернулся ясный разум,
Который был не в силах устоять
Пред горестным виденьем и рассказом, –
Уже средь новых пыток я опять,
Средь новых жертв, куда ни обратиться,
Куда ни посмотреть, куда ни стать.
Я в третьем круге,[34 - Я в третьем круге… – Очнувшись после обморока от встречи с несчастными Франческой и Паоло, Данте оказывается в третьем круге Ада, где казнились чревоугодники, обжоры.] там, где дождь струится
Проклятый, вечный, грузный, ледяной;
Всегда такой же, он все так же длится.
Тяжелый град, и снег, и мокрый гной
Пронизывают воздух непроглядный;
Земля смердит под жидкой пеленой
Трехзевый Цербер[35 - Цербер (Кербер) – сын Тифона и Ехидны, многоголовый кровожадный пес, стерегущий вход в подземный мир. Он пропускает туда души умерших, но обратно не выпускает никого. Цербер, как большинство созданий античной мифологии, представлен в «Божественной комедии» в измененном виде – как страшный бес с тремя пастями, терзающими грешников.], хищный и громадный
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвет.
А те под ливнем воют, словно суки;
Прикрыть стараясь верхним нижний бок,
Ворочаются в исступленье муки.
Завидя нас, разинул рты, как мог,
Червь гнусный, Цербер, и спокойной части
В нем не было от головы до ног.
Мой вождь нагнулся, простирая пясти,
И, взяв земли два полных кулака,
Метнул ее в прожорливые пасти.
Как пес, который с лаем ждал куска,
Смолкает, в кость вгрызаясь с жадной силой,
И занят только тем, что жрет пока, –
Так смолк и демон Цербер грязнорылый,
Чей лай настолько душам омерзел,
Что глухота казалась бы им милой.