И чтоб тебе еще приятней было
Снять у меня стеклянный полог с глаз,
Знай, что, едва предательство свершила,
Как я, душа, вселяется тотчас
Ей в тело бес, и в нем он остается,
Доколе срок для плоти не угас.
Душа катится вниз, на дно колодца.
Еще, быть может, к мертвым не причли
И ту, что там за мной от стужи жмется.
Ты это должен знать, раз ты с земли:
Он звался Бранка д'Орья;. наша братья
С ним свыклась, годы вместе провели».
«Что это правда, мало вероятья, –
Сказал я. – Бранка д’Орья жив, здоров,
Он ест, и пьет, и спит, и носит платья».
И дух в ответ: «В смолой кипящий ров
Еще Микеле Цанке не направил,
С землею разлучась, своих шагов,
Как этот беса во плоти оставил
Взамен себя, с сородичем одним,
С которым вместе он себя прославил.
Но руку протяни к глазам моим,
Открой мне их!» И я рукой не двинул.
И было доблестью быть подлым с ним.
О генуэзцы, вы, в чьем сердце минул
Последний стыд и все осквернено,
Зачем ваш род еще с земли не сгинул?
С гнуснейшим из романцев заодно
Я встретил одного из вас, который
Душой в Коците погружен давно.
А телом здесь обманывает взоры.
Песнь тридцать четвертая
«Vexilla regis prodeunt inferni[58 - Латинский текст, которым начинается песнь, взят из церковного гимна: «Знамена царя приближаются к нам…» Данте несколько изменяет текст: «У него знамена царя Ада», то есть Люцифера, падшего ангела, свергнутого с небес и застрявшего в центре Земли и, следовательно, в центре Вселенной.]
Навстречу нам, – сказал учитель. – Вот,
Смотри, уже он виден в этой черни».
Когда на нашем небе ночь встает
Или в тумане меркнет ясность взгляда,
Так мельница вдали крылами бьет,
Как здесь во мгле встававшая громада.
Я хоронился за вождем как мог,
Чтобы от ветра мне была пощада.
Мы были там,[59 - Мы были там… – Вергилий и Данте прошли в самый центр Ада – Джудекку (название произведено по имени Иуды). Тех, кто предал своих благодетелей, здесь подвергают вечной пытке жестоким холодом.] – мне страшно этих строк, –
Где тени в недрах ледяного слоя
Сквозят глубоко, как в стекле сучок.
Одни лежат; другие вмерзли стоя.
Кто вверх, кто книзу головой застыв;
А кто – дугой, лицо ступнями кроя.
В безмолвии дальнейшем путь свершив
И пожелав, чтобы мой взгляд окинул
Того, кто был когда-то так красив,