На столе возлежавших обеденном.
Я до вечера этого сновиденичал,
Заплетенный в паутину времени,
Где сплелись боль своей беззащитности,
Невозможности быть кому-то спасением,
Неизбежности,
предрешенности,
Память прошлого тянется змеями.
Обвивают колени мне, скользкие
Уползают сквозь пальцы, тревожные,
И меня крепко держат, и властвуют,
И дыхания нет, и спокойствия,
Только пить мне бокал сожаления,
И вкушать горечь невозвратимости…
Так я думал неделями вечными,
Но потом, мне она написала!
Вдруг однажды она написала,
Что вернулась моя Мия ко мне,
И что снова она любит, как прежде,
Так же любит, когда были мы вместе!
Так же любит, читаю, меня!
И тогда, я стал всемогущим,
Я почувствовал себя снова нужным,
И мудрым, и сильным, и ловким
Словно ветер, что тучи разгонит,
И лесом, что ветра остановит,
И морем, что леса разделяет,
И воздухом, что море волнует,
Я подую, и страха не будет.
Ветер катит волны забвенья,
Так воздухом ей стану нужным —
У моря памяти ведь не бывает.
«Поэтому, ты теперь рядом»
«…я рядом…»
Я – есть, и меня словно нету!
Я тень,
я ночь,
отраженье.
Ее в себе отраженье…
Я воздух, который невидим,
Я воздух, которым все дышат.
Я то, чем дышит она.
Я речи ее, выраженья.
Я счастье ее, я – спасенье.
Я умру, лишь бы она была…
«Ты сделаешь так, милый Айчи…»
Запись 7
Здесь третий!
Он рыщет, как волк по пустыне,
Он ищет, как вол травы в полынье.