Анамнесис
– Но твоей матери здесь нет. Почему бы не начать жизнь с чистого листа?
– Матери нет, зато отец здесь.
Последние слова взволновали Лили. Она даже не подозревала, что Ханна до сих пор не простила Лиаму его отсутствие в столь тяжёлый для неё период и держала на него обиду. Неожиданная догадка осенила девушку.
– Ханна, останови меня, если я ошибаюсь. На мать и отца ты злишься в разной степени. Во всём, что с тобой произошло, ты винишь не мать, а отца, потому что, если бы он не бросил вас с матерью, ничего бы плохого с вами не случилось, и все были бы счастливы. Тебя предала не мать, её жестокий поступок был совершён уже после того, как случилось самое главное в твоей жизни предательство. Ты очень плохо знала своего отца, практически с ним не общалась, но тебе точно было известно, что он предатель. И до сих пор ты не можешь отделаться от чувства, что предаёшь свою мать, сближаясь с человеком, который вас оставил.
Ханна молчала, опустив глаза: Лили оказалась права. Девушке не хотелось делать ей больно, но Лили должна была объяснить девочке, что события, связанные с трагедией в семье, влияют на отношения Ханны с другими людьми.
– Ты перестала доверять людям, боишься обнажить душу, потому что тебе кажется, что тогда тебя предадут. Но нет никакой зависимости между тем, чтобы открыто выражать свои чувства, и предательством со стороны близкого человека. Просто есть те, кто ценит и понимает тебя, однако есть и другие люди. Они любят только себя, а с теми, кто им доказывает, что может любить их больше, чем они сами себя любят, они расправляются очень жестоко.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Нужно знать, кому открываться. Даже если ты уверена в человеке, которого любишь, ты не можешь знать наверняка, дорожит ли он тобой так же, как ты им, поэтому обнажать душу надо по частям и всегда, запомни, Ханна, всегда оставлять в тайне островок души, недоступный никому, кроме тебя. Это должен быть именно островок, никак не связанный со всем, что влечёт твою душу к другому человеку.
– Зачем мне нужно дробить свою душу на части? – недоверчиво спросила девочка.
– Если человек, которого ты любила, уничтожит в тебе всё, чем ты когда-либо дорожила, у тебя не останется ничего больше, кроме этой потаённой частички души. Лишь ей под силу спасти тебя в самый тяжёлый момент. Ты не будешь разрушена до основания, понимаешь? Ты сможешь создать себя заново.
Ханна долго обдумывала услышанное и вдруг спросила:
– А тебе удавалось уцелеть после кораблекрушения? – Лили не поняла, о чём идёт речь, поэтому Ханна пояснила:
– Когда всё в твоей жизни рушилось, тебе удавалось создать себя заново?
– Да, удавалось, – Лили улыбнулась, увидев здание школы. – Я думаю, этот разговор слишком сложен для нас обоих, поэтому оставим его на потом. Кажется, мы немного опоздали. Лиам будет ругать меня за безответственность, если узнает.
– Мы ему ничего не скажем.
– Ты чудо, а не ребёнок, – Лили склонилась к Ханне и спросила её:
– Тебе нравятся твои косички?
– Не очень.
– Тогда расплетём их, – Лили быстро освободила волосы Ханны от тугих резинок. – Ты должна чувствовать себя свободнее и естественнее.
– Спасибо.
– Не за что.
– Тогда я пойду?
– Да, иди. И напоследок: не ставь преграды между собой и другими людьми, но и не подпускай их слишком близко. Ты должна показывать окружающим, что ты открытый и доброжелательный человек, однако право находиться рядом с тобой им ещё надо заслужить.
– Хорошо, тётя Лили, я поняла.
– Удачи, дорогая.
Лили находилась в редакции и размышляла о Ханне и о том, как та сейчас справляется с незнакомой для неё ситуацией: обычно дочь Лиама все любили и хорошо с ней ладили, и она не привыкла получать сопротивление со стороны окружающих. Лили надеялась, что их с Ханной разговор поможет девочке забыть прошлые обиды и она не будет их больше воскрешать в памяти всякий раз, когда видит отца.
Вечером девочка сама позвонила. Она находилась в состоянии радостного возбуждения. Без умолку рассказывая про новых друзей, которые до этого момента приходились ей врагами, Ханна поблагодарила Лили за дельные советы и за понимание, проявленное к ней.
Чуть позже позвонил и Лиам. В его голосе Лили услышала нотки восхищения:
– Даже не знаю, как тебя благодарить.
– За что? – удивлённо спросила она.
– Трудно описать… Да ты и сама знаешь.
– Знаю что?
– Знаешь какие-то секреты человеческой психики, поэтому с лёгкостью возвращаешь людей к жизни.
– Не понимаю тебя, – Лили упорно продолжала делать вид, что не знает, о чём толкует Лиам, потому что не могла предать доверие Ханны и рассказать её отцу тайны девочки.
– Лили, ну перестань. Ты знаешь, о чём мы говорим. После встречи с тобой мой ребёнок изменился.
– Да? Вы переехали жить в другую страну, поэтому нет ничего удивительного в том, что вы оба изменились.
– Оба? Я имел в виду только Ханну.
– Я сказала «оба»?
– Да. Что ты хотела этим сказать?
– Мы не можем отрицать, что время нас меняет.
– В таком случае ты тоже изменилась.
– Не спорю.
– Тогда в чём проблема?
– В том, что мне нужно привыкнуть к новому Лиаму.
– Новое – это хорошо забытое старое. Кажется, так говорят.
– Только я тебя не забывала.
– Рад это слышать. Если ты не против, мне всё же хотелось бы поговорить с тобой о Ханне.
– Конечно. Поэтому ты и звонишь.
– Так вот, гладя на нас с дочерью, очень трудно догадаться, что мы некоторое время были чужими. В наших отношениях часто присутствовало какое-то напряжение. Признаться, иногда я видел в её глазах недоверие ко мне, которое огорчало. Но после встречи с тобой моя дочь на глазах преобразилась. И это благодаря тебе.
– Возможно, Ханне просто нужен был кто-то, кто бы её выслушал и понял. Я попыталась стать для неё таким человеком.
– У тебя получилось.
– Рада это слышать.
– Ты, правда, очень нам помогаешь, особенно Ханне.
– Всегда к вашим услугам.
– Я счастлив, что ты у нас есть.
– А вы есть у меня. Это не меньшая радость.
После разговора с Лиамом Лили испытала смешанные чувства: она была рада, что с Ханной всё в порядке и её отношения с отцом налаживаются, но в то же время ей претила мысль о том, что Лиам воспринимает её исключительно как друга семьи, который всегда готов прийти на помощь его дочери. Девушка столько раз представляла себе их с Лиамом идеальное совместное будущее, такое, каким бы оно было, если бы она улетела с ним в Америку, что сейчас была разочарована их отношениями. Лили признавала, что они оба изменились, но это не означало, что они не смогут построить новые отношения. Девушка была готова к этому, отказалась от всех своих планов ради Лиама, а вот он, судя по всему, не готов на такие жертвы.
На следующее утро Лили, как обычно, сидела в кабинете и просматривала утреннюю почту, когда услышала настойчивый стук в дверь. Девушка удивилась стуку: все, кто работал в редакции, не стучали перед тем, как войти в её кабинет. Поэтому Лили рассеянно подняла голову и напряглась, когда её взгляд встретился со спокойным взглядом человека, которого она сейчас меньше всего хотела видеть в своей жизни.
Глава 17
Любовь, которую мы придумали,
Украла солнечный сверкающий алмаз.
Мы слишком много друг о друге думали,
А в это время любовь придумывала нас.
Алан Росс “Призрак времени”
Уверенный взгляд, несколько волнистых прядей тёмных волос, которые были длиннее, чем волосы на затылке, и небрежно лежали на правой стороне лба, высокое подтянутое тело, облачённое в тёмно-синий костюм от Армани. Лили была уверена в том, что этот костюм стоит больше, чем журнал, которым она на данный момент владеет. Мужчина бесцеремонно присел на стоящее рядом кресло и сцепил длинные пальцы.
– Ну что, мисс Фейбер, давайте поговорим.
– Давайте поговорим, поговорим о том, почему бы вам не уйти?.
– Хотя бы потому, что ваш журнал не выполнил обязанности, которые самонадеянно на себя возложил, и должен понести за это ответственность. По крайней мере, вам должно быть сейчас стыдно.
– Как видите, мне ничуть не стыдно, – нагло возразила она.
– А перед вашими работниками вам не будет стыдно, когда вы их всех выгоните на улицу?
– Я, скорее, вас выгоню. А зачем мне выгонять своих работников?
– А зачем, по-вашему, им приходить на работу, которой они – как и вы, кстати, – в скором времени лишатся? – в спокойном голосе мужчины послышалась угроза.
– Кто сказал, что мы лишимся работы? Покажите мне этого человека.
– Он сидит перед вами.
– С трудом верится, что вы так поступите.
– А вы поверьте в это, так же как и в то, что я лично прослежу за тем, чтобы ваш журнал стал неконкурентоспособен на рынке.
– Охотно верю, – спохватилась Лили и добавила: – Я верю в то, что вашего самомнения хватило бы ещё на сотню людей.
– О, вы настолько высоко цените мои способности?
– Это был не комплимент. Ваша самоуверенность и наглость опускают вас в моих глазах всё ниже и ниже.
– Ума не приложу: к чему эта неприкрытая лесть?
– Хорошо, что вы именно так интерпретируете мою неприязнь. Тогда мне вас даже не жаль.
– Можно подумать, вы когда-нибудь проявляли к окружающим сострадание.
– Что хотите, то и думайте.
– Я пришёл сюда не для того, чтобы вести бессмысленную перепалку.
– А я думала для этого…
– Я ставлю вас перед выбором, – грубо оборвал он девушку, теряя терпение.
– Как будто я не догадалась, – презрительно фыркнула она.
– Либо вы выполняете свои обязанности, и я оставляю вас в покое, либо нам придётся ступить на тропу войны.
– Когда ты стал таким придурком, Алан?! – взорвалась Лили.
– В тот момент, когда ты пренебрегла всеми существующими приличиями и…
– О, тебя это вообще не касается! – воскликнула она, не обращая внимания на его угрожающе прищуренные глаза
– Какой же я идиот! Думал, что, если ты моя девушка, значит, меня касается твоя личная жизнь. Как же я мог так жестоко ошибаться?! – Алан повысил голос, и в его интонациях Лили уловила тихое отчаяние.
– Девушка? Разве со своей девушкой так обращаются? Словно я твоя игрушка, с которой ты играешь только тогда, когда у тебя хорошее настроение, в остальное время я тебе не нужна…
– Это неправда! – воскликнул он. – Это было неправдой! Но уже неважно, что происходило когда-то. Сейчас мы имеем то, что имеем, и я намерен разрешить наш конфликт.
– И в чём же он заключается?
– По нашему договору, заключенному до смерти Норы, ты должна была написать статью, которая мне нужна для презентации новой книги. Ты этого не сделала, поэтому я размышляю о последствиях твоего поступка.
– Не думай, не надо. Всё, что было до смерти Норы, осталось в прошлом. Теперь я сама решаю, с кем мой журнал будет сотрудничать, а ты в наши планы не входишь.
– Ты вообще слышишь себя?
– Да, а у тебя что, проблемы со слухом?
– Ты наивный ребенок, если полагаешь, что на твой журнал никто, кроме тебя повлиять не сможет.
– Конечно, я знаю, что ты можешь опуститься до такого подлого поступка и даже захочешь втоптать меня в грязь, но надеюсь, что ты прибережёшь это желание для кого-то ещё.
– Что ж, не зря ты надеешься на мою доброту. Я действительно протяну тебе руку помощи, но только после того, как втоптаю в грязь.
Он резко встал, затем спокойно засунул руки в карманы и посмотрел на Лили взглядом, полным искреннего сочувствия с примесью презрения.
– Никто не захочет, да и не сможет тебе помочь, если ты превратишься в моего врага. Даже мои заклятые враги этой милости тебе не окажут. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем начинать войну, которую ты не в силах выиграть, – медленно произнёс он и направился к двери.
– Я не боюсь встать у тебя на пути: ты мне не соперник. Разве забыл, что уже начинал со мной войну за любовь, хоть и знал, что проиграешь! – окликнула его Лили.
– Иногда можно сымитировать войну, чтобы подтолкнуть неприятеля к крайним мерам, – весело сказал он, с любопытством заглянув Лили в глаза. – Вспомни, дорогая, тебе даже смотреть на меня было неприятно, не то, чтобы меня целовать, – Алан бесшумно выскользнул за дверь.
– Больше этого не повторится! – бессильно прокричала девушка, когда за Россом захлопнулась дверь.
Алан оставил Лили опустошённой и совершенно разбитой. У девушки больше не было желания сегодня работать, и она пошла домой. “Никто не захочет, да и не сможет тебе помочь, если ты превратишься в моего врага. Даже мои заклятые враги этой милости тебе не окажут”, – его слова по-прежнему звучали у неё в голове. По дороге домой Лили вспомнила про свою знакомую, работающую в жёлтой прессе, и решила нанести ей визит, предварительно созвонившись с ней.
– Натали, здравствуй. Это Лили Фейбер.
– Лили, привет. Рада тебя слышать.
– Ты сейчас не занята? Мы могли бы встретиться?
– Когда дело касается сенсации, я всегда свободна.
– Ты неправильно поняла: нет никакой сенсации.
– Тогда в чём дело?
– Мне нужен твой совет.
– Ладно, не вопрос, помогу, чем смогу.
– Помнишь кафе на углу улицы, рядом с нашей редакцией?
– Да, помню.
– Тогда через час встречаемся там.
– Хорошо.
Лили сидела в кафе и помешивала ложечкой кофе. Натали пока не пришла, а у Лили уже возникли сомнения насчёт своей идеи обратиться за советом к журналистке жёлтой прессы. Девушка понимала, что этим поступком могла ещё больше навредить себе и своей репутации. О журналистах жёлтой прессы тоже ходили свои слухи. Многие друзья Лили любили посмеяться над тем, что эти люди раньше самих знаменитостей узнавали об их похождениях и тайнах, но очень часто уходили от ответственности. У Лили не было желания открываться Натали, но девушке должна была это сделать. К тому же ей очень хотелось знать о перспективах, которые её ждут, если она не захочет сотрудничать с Аланом Россом.
Натали стремительно подошла к столику, за которым сидела Лили, и плюхнулась рядом. От неё исходил специфический запах: это был запах скандалов и слёз знаменитостей, заслуженно или незаслуженно обиженных Натали.
– Тебя можно поздравить. Это невероятное достижение – получить во владение журнал “Сияние ”.
– В этом нет моей заслуги, – уверила девушка сидящую перед ней Натали.
– Ну, конечно, все вы так говорите! Знаешь, я ведь недолюбливала твою Нору: два раза приходила к ней, чтобы устроиться на работу в ваш журнал, но оба раза она мне отказала, хотя ты, наверное, помнишь. Я рада, что теперь журнал принадлежит тебе.
– Натали, что ты несёшь! – воскликнула Лили. – Работа совсем деформировала твою личность: ты никому не доверяешь, даже, мне кажется, самой себе.
– Ты за этим меня сюда позвала? Чтобы читать мне мораль?
– Нет, извини. Я хотела рассказать тебе, в какой ситуации я оказалась…
Девушка кратко изложила Натали события последних недель, не включив в рассказ подробности личной жизни. Натали удивлённо поглядывала на Лили и кивала.
– … и Алан мне говорит, что, если я не продолжу с ним сотрудничать, он объявит мне войну, – Лили закончила свой рассказ и спросила у Натали: – Что думаешь по этому поводу?
– Думаю, что ты играешь с огнём, – ответила она, покачав головой.
– Что это значит?
– Росс сотрёт тебя в порошок. Не понимаю, зачем ты роешь себе могилу?! Подумаешь, напишешь ты ему статью, которую он просит, много времени не уйдёт на это. Зачем сопротивляться?
– У нас очень сложные взаимоотношения.
– Что же в них сложного?
– Я ушла от Алана к другому мужчине, и теперь он хочет расквитаться со мной, – Лили видела, как глаза Натали расширились от удивления.
– Вот тебе и тихоня Лили Фейбер! За пару месяцев стала владелицей глянцевого журнала, закрутила роман с самым завидным холостяком Лондона, затем бросила его ради другого мужчины и стала его врагом! – воскликнула Натали. – Не перестаю удивляться тому, что происходит вокруг. Вот, почему я так сильно люблю свою работу!
– Послушай, Натали, всё, что я тебе сказала, должно остаться между нами.
– Само собой, детка. Ты просила дать тебе совет. Так вот, отступи от своих принципов, пока не поздно.
– Но ты ведь понимаешь, что, даже если я продолжу работать с Россом и приму его условия, он всё равно уничтожит журнал, если захочет.
– Знаешь, когда-то давно у нас ходили слухи, что Алан Росс случайно дал журналистам неверную информацию и запросто уничтожил целый журнал.
– Что за журнал?
– Никто не знает, кому он принадлежал. Не исключено, конечно, что это выдумки злоумышленников: информацию об этом событии нельзя найти, но я бы не стала на твоём месте ругаться с человеком, про которого ходят такие слухи.
– Я поняла твою позицию.
– Это твой единственный шанс сохранить журнал.
– Не буду тебя больше задерживать.
– Да ладно тебе.
– Спасибо за всё, – Лили поднялась, с расстроенным выражением лица протянула Натали руку и ушла.
– Удачи, дорогая, – сочувственно произнесла журналистка. Когда Лили исчезла, Натали охватила радость.
Прошла неделя. От Алана не было вестей, зато о своём существовании напомнил другой человек. Когда Лили находилась на работе, зазвонил её телефон.
– Привет, дорогая. Мы с тобой, можно сказать, сдружились, поэтому я хочу тебя предупредить.
– Привет, Натали. О чём предупредить? Появились какие-то новости про Алана?
– Не совсем, но близко: новости о тебе, Алане Россе и вашем неудавшемся, но очень перспективном романе через несколько дней узнают все. Я уже начала делать наброски своей статейки и подумала, что ты тоже должна подготовиться к такому событию.
– Как ты можешь так со мной поступать?! – воскликнула девушка.
– Надо же мне как-то выживать в своей среде.
– Так, – Лили попробовала успокоиться. – Твоё начальство знает, о чём ты собираешься писать?
– Пока ещё нет, но в скором времени все узнают.
Лили замолчала, и Натали поняла, что она принимает какое-то решение.
– Я предлагаю тебе работу в моём журнале, – произнесла Лили. – Будешь работать на меня с условием, что выкинешь из головы любые мысли о шантаже.
– С чего ты взяла, что я соглашусь?
– А ты можешь не согласиться?
– Ты права: предложение заманчивое. Дай подумать. Ой, ладно, я согласна…
Девушка бросила трубку, не дослушав того, что ещё собиралась сказать Натали. Это было неважно. Торжествующая улыбка озарила лицо Лили: рыбка попалась на крючок.
На следующий день Алан Росс наконец-то появился в редакции. Писатель по-прежнему находился в состоянии непоколебимого спокойствия и решимости, но в его движениях можно было уловить едва заметную нетерпеливость. Алан словно ждал чего-то и готовился к этому.
– Добро пожаловать, – презрительно поприветствовала его Лили. – Вы наш самый желанный гость, потому что приносите только радостные вести. Почему так редко к нам заходите? Мы уже совсем без вас истосковались.
– Мы или ты? – спросил он, наклонив голову.
– И я тоже, конечно. Хочу узнать, как ваши дела?
– Как обычно. Ничего нового.
– Да? А по вам не скажешь. Уж очень загорелое и довольное у вас лицо.
– Ты заметила?
– И не только я: весь Лондон судачит о твоём уик-энде на Гавайях с длинноногими моделями.
– Надо же, на ноги то я не обратил внимания. Хорошо, что у меня есть ты. Твоё внимание к мелочам всегда приходит мне на помощь, – на его губах заиграла улыбка опытного плейбоя, и от этой улыбки Лили стало противно.
– Это моя работа.
– Не очень справедливо, что чья-то работа состоит в том, чтобы сортировать чужую личную жизнь по полочкам, завидовать успехам этих людей и жить в их тени, не находишь?
– А ты не выставляй свою личную жизнь на показ, тогда и сортировать нам будет нечего, – вспыхнула она.
– Знаешь, Лили, порой мне становится жалко тебя.
– Интересно, почему? – Лили с трудом сдерживала раздражение.
– Твоя жизнь скучна и однообразна, ты получаешь удовольствие от каких-то непонятных вещей, если, вообще, получаешь. Ты скупа не только на чувства, но и на желания.
– Зря ты так думаешь: сейчас я испытываю сильнейшее желание, – в её глазах загорелся огонь.
– Надеюсь, это желание не имеет ко мне отношения, потому что я больше не вынесу твоего жалкого лепета о своих чувствах.
– Моё желание придушить тебя вряд ли заденет твои высокие чувства.
– Я смотрю, в тебе по-прежнему ни капли человеконенавистничества, – добродушно рассмеялся Алан.
– Бедный, ты настолько привык к всеобщему обожанию, что разучился воспринимать критику. Женщины уже замучили тебя своим вниманием. Не знаешь, куда податься и кому себя предложить.
– Дорогая, в моей жизни только женщины мне себя предлагают, я до такого не опускаюсь.
– В тебе говорит вовсе не страх унижения, – усмехнулась она. – Ты просто не встретил ту, ради которой терпел бы все превратности судьбы. Никто не вызывает у тебя сильного интереса и желания, поэтому ты слоняешься, как неприкаянный, от одной юбки к другой и думаешь, что обрёл смысл жизни.
– Если бы я плохо тебя знал, то подумал, что ты ревнуешь.
– А если бы я тебя плохо знала, мне бы пришла в голову мысль, что тебе не всё равно: ревную я тебя или нет.
– Значит, ты считаешь себя женщиной, достойной моего внимания?
– Думаю, твоё самолюбие – вот, что действительно достойно внимания.
– Когда уже мой характер и образ жизни перестанут тебя волновать?
– Тогда, когда ты перестанешь сюда таскаться! – Лили почувствовала, как в ней закипает гнев. – Что ты вообще здесь забыл? Если у тебя такая захватывающая яркая жизнь, зачем приходить сюда, к человеку, не имеющему для тебя значения, и портить ему его никчёмную жизнь. Какой во всём этом смысл? Что ты хочешь мне доказать? Что я слабее тебя и ты запросто меня уничтожишь, если захочешь? – девушка сорвалась на крик. Она встала из-за стола. Ей хотелось убежать из кабинета, скрыться от пытливых глаз этого невыносимого мужчины. Лили преодолела половину кабинета, но Алан остановил девушку, дотронувшись до её руки.
– Я не говорил, что у тебя никчёмная жизнь, – последние слова он произнёс так тихо, что Лили едва их различила. – Всё, что я наговорил… я вовсе так не считаю. Я не хотел сделать тебе больно… Наверное, я боюсь, что, если не буду к тебе приходить, ты совсем меня забудешь…
– Знаешь что? Я не хочу, чтобы мы друг друга забывали, – после этих слов Лили в глазах мужчины мелькнула искра надежды, но девушка была слишком раздосадована, чтобы её заметить. – Я согласна вступить в войну, которую ты мне объявил. Больше я не пойду на попятную, не буду никого ни о чём умолять и не позволю другим людям втаптывать мои интересы в грязь.
На лице Алана снова появилось выражение решимости, и он спокойно произнёс:
– Как хочешь. Это твой выбор. Дай мне знать, если передумаешь.
– Не передумаю, – упрямо ответила она. – Будь уверен.
– Тогда счастливо оставаться, – произнёс он с оттенком легкой грусти и быстро вышел, не оглянувшись.
Девушка, бессильная, опустилась на стул. В который раз после ухода Алана она почувствовала какую-то пустоту внутри. Немного поразмыслив, она позвала к себе в кабинет Натали. Настал тот момент, ради которого Лили привлекла скандальную журналистку на свою сторону.
Натали вошла в кабинет. В её взгляде застыл вопрос, а руки нервно теребили блузку. Было странно видеть самоуверенную Натали не в своей тарелке.
– Ты меня вызывала?
– Да, хотела спросить: ты здесь освоилась?
– Почти.
– Хорошо.
– Знаешь, сейчас у вас здесь стало даже лучше, чем было при Норе.
– Это твоё субъективное мнение.
– Но правдивое. Не одна я так считаю.
– Сейчас не об этом речь. У меня к тебе есть задание.
– Я слушаю.
– Мало того, чтобы ты слушала, – Лили в упор посмотрела на журналистку.
– Нужно что-то ещё?
– Мне нужна твоя преданность.
– Я смогу…
– Выслушай меня до конца. Твоё легкомысленное поведение и глупые фокусы остались в прошлом. Теперь ты работаешь на меня, разве не этого ты добивалась? Поэтому ты будешь следовать моим правилам, а если этого не произойдёт, я найду способ отплатить тебе.
– Хорошо.
– Я хочу тебе доверять. Я должна быть уверена в тебе больше, чем в себе. Но на данный момент ты ничем не заслужила моё доверие, даже то, что мы играем в одной команде, не успокаивает меня. Ты понимаешь, о чём я?
– Если ты думаешь, что я на самом деле хотела слить всем правду о тебе и Россе, то ты заблуждаешься. Я бы с тобой так не поступила.
– Этого мы уже не узнаем. Теперь я требую беспрекословного подчинения. Если хоть на секунду у меня закрадутся сомнения насчёт тебя, тебя здесь не будет. Это понятно?
– Да.
– Твоё первое задание будет касаться Алана Росса. Он должен заплатить за то, что угрожал нам. Я не знаю, что ты сделаешь и как, но мнение о нём в обществе должно пошатнуться, при этом наши руки должны остаться чистыми. Я не прошу тебя уничтожать всё здание, но фундамент, на котором, оно стоит, должен по кирпичику разрушаться. Задача ясна?