«Аналогов нет». Продукция ОПК России

Например, руководители предприятий Пермского края откладывают выплату зарплат своим работникам «до лучших времён». Так, по данным Пермьстата и Росстата, суммарная задолженность по заработной плате на 01.05.2018 в крае составляла 8,7 млн руб., а на 01.06.2018 – уже 9,8 млн руб. Кроме того, наблюдается тенденция к увеличению количества работников, работающих неполный рабочий день и/или неполную неделю. Их в первом квартале 2018 г. было на 7,5% больше, чем в первом квартале 2017 г. Например, на 32-часовую рабочую неделю переведено почти 30% работников ООО «Лысьвенский завод тяжёлого электрического машиностроения «Привод», в апреле ООО «Кунгурский машзавод» отправил в простои все 409 работников. Отправили в простои часть работников и ПАО «Мотовилихинские заводы», хотя предприятие имеет действующие контракты и продолжает выполнение гособоронзаказа. Общая же численность работников, работающих в режиме неполной занятости, только за период с 5 мая по 13 июня выросла на 37,1% и составила 6061 человек. Кроме того, на указанных предприятиях осуществляется и сокращение работников. Так, на середину июня центрами занятости муниципальных образований Пермского края были получены уведомления от 855 организаций о высвобождении в 2018 г. 8319 работников, из которых 2251, т.е. 27,1% являются «персоналом организаций государственной формы собственности». В числе этих предприятий и предприятия ОПК, например, в июне-июле 2018 г. ФКП «Пермский пороховой завод» планировал сократить 64 работника, АО «Протон-ПМ» – 25, ООО «Лысьвенский завод тяжёлого электрического машиностроения «Привод» – 59.[10 - https://www.newsko.ru/articles/nk-4776953.html]

Судостроение

Подобная ситуация и на предприятиях Объединенной судостроительной корпорации (ОСК). Так, за 2017 г. предприятиями ОСК по гособоронзаказу было поставлено только четыре корабля против восьми в 2016 г., отремонтирован лишь один корабль против пяти в 2016 г., сервисное и гарантийное обслуживание прошли 698 кораблей, что на сотню меньше, чем в 2016 г., а общий тоннаж построенных в 2017 г. в соответствии с госзаданием кораблей и судов составил только 11 820 тонн, что 19% меньше, чем в 2016 г. Согласно годовому отчету ОСК, в связи с сокращением гособоронзаказа верфи несут огромные (некоторые – миллиардные) убытки, т.к. для исполнения гособоронзаказа потребовалось привлечение заемных средств, для обслуживания которых была израсходована значительная часть прибыли, что повлекло уменьшение величины чистой прибыли, подлежащей распределению. Так, если в 2016 г. она составила 584 млн. руб., то в 2017 г. только 207,2 млн руб. при плане в 437 млн руб. Из региональных структур ОСК только Петербургский (ПАО СЗ «Северная верфь», ПАО «Пролетарский завод», АО «Адмиралтейские верфи», АО «Кронштадтский морской завод», АО «Средне-Невский судостроительный завод», ПАО «Выборгский судостроительный звод», ОАО «Балтийский завод», ООО «Балтийский завод-Судостроение», ПАО «Невское ПКБ», АО «ЦМКБ «Алмаз», АО «ЦКБ МТ «Рубин», АО «СПМБМ «Малахит», АО «Северное ПКБ», АО «ЦКБ «ОСК-Айсберг», АО «ЗЦС») и Архангельский («Севмаш» и «Звездочка») кластер предприятий ОСК завершили 2017 г. с положительными результатами: у Петербургского выручка составила 148 млрд руб. (в 2016 г. – 139,7 млрд рублей), а чистая прибыль – 5,3 млрд руб. (в 2016 г. – 7,5 млрд руб.), у Архангельского выручка – 145,3 млрд руб., чистая прибыль – 10,6 млрд руб. Региональные же верфи закончили 2017 г. с серьезными убытками, например, верфи Хабаровского края – минус 1,8 млрд руб., Калининградской области – минус 302 млн руб., Мурманской – минус 154 млн руб., Астраханской – минус 152 млн руб., Татарстана – минус 106 млн руб., Крыма и Севастополя – минус 16 млн руб.[11 - https://www.fontanka.ru/2018/07/16/067/]

Таким образом, и российское судостроение переживает не лучшие времена, что связано опять-таки с сокращением бюджета Министерства обороны России – основного заказчика военного кораблестроения и судоремонта – на модернизацию флота, а также с санкциями Западной Европы и США, что ограничило экспорт и потребовало затрат на замещение зарубежного оборудования российским.

Авиастроение

Серьёзные проблемы испытывают и авиационные заводы ВПК России. Например, Министерство обороны России в 2012 г. заключило с ПАО «Корпорация «Иркут» (входит в состав АО «Объединенная авиастроительная корпорация») два контракта на поставку 30 Су-30СМ для ВВС до 2016 г. В декабре 2015 г. был заключен второй контракт на поставку до 2020 г. в состав ВКС еще 50 Су-30СМ. В декабре 2013 г. были заключены контракты и на поставку Су-30СМ для авиации ВМФ России. 07.09.2015 Минобороны России и «Иркут» заключили еще один контракт на поставку для авиации ВМФ в 2016—2017 гг. восьми Су-30СМ. В итоге для авиации ВМФ России планировалось приобрести 50 Су-30СМ. Таким образом, по планам Министерства обороны России, к 2020 г. общее количество самолетов Су-30СМ в ВВС (ныне – ВКС) и авиации ВМФ должно быть 160 единиц. Кроме того, по планам Министерства обороны России в составе ВВС и авиации ВМФ к 2020 г., кроме Су-30СМ должно было еще 60 Т-50 и 120 Су-35С. Но из-за кризиса, ставшего следствием резкого падения цен на энергоносители, и западных санкций, финансирование Министерства обороны России уменьшено. В этой связи ведомство значительно урезало свои планы – только 12 Т-50 и 50 Су-35 (т.е. более дешевых самолетов по сравнению с Су-30СМ).[12 - https://bsblog.info/budut-li-belaruskie-su-30-v-belaruskom-nebe-okonchanie/] Также появилась информация, что, по мнению ряда руководителей Министерства обороны России, повысить боеготовность и боевую эффективность ВКС России в условиях ограниченных финансовых ресурсов можно и путем модернизации существующего авиапарка. В частности предлагалось произвести доработки БРЭО самолетов Су-30 и Су-27УБ, вследствие чего они приобрели бы новые функции и были бы максимально унифицированы с фронтовыми истребителями МиГ-29СМТ. Это позволило бы ВКС иметь в составе группировок фронтовой истребительной авиации тяжелые «Су» и легкие «МиГи», что наиболее оптимально с точки зрения выполнения поставленных боевых задач и приемлемо по затратам на содержание в мирное время.

Однако не все эти предложения были приняты, о чем свидетельствуют обобщенные данные о количестве боевых и учебно-боевых самолетов, поступивших на вооружение ВКС и авиации ВМФ России, составленные на основе открытых источников информации и фотографий споттеров:

По итогам 2017 г. 2-й гвардейский бомбардировочный авиаполк стал четвертым бомбардировочным полком ВКС, перевооружающимся на Су-34, а 14-й гвардейский истребительный авиаполк – третьим истребительным полком ВКС, перевооружающимся на тяжелые двухместные истребители Су-30СМ вместо легких МиГ-29СМТ. При этом самолет с бортовым номером 82 стал сотым истребителем Су-30СМ, переданным Министерству обороны России.

26—27.04.2018 из Иркутска в Халино совершили перелет еще четыре Су-30СМ с красными бортовыми номера 51—54 (предположительные серийные номера 10МК5 1509 – 10МК5 1512), которые переданы в состав 2-й эскадрильи.

01.03.2018, по информации ОАК, партия (очевидно – два, изготовленные по плану 2017 г.) истребителей Су-30СМ была передана в состав авиации ВМФ, причем, один из самолетов был назван в честь города, где его произвели – «Иркутск». Судя по всему, этот самолет получил 43-й отдельный морской штурмовой авиационный полк Черноморского флота, дислоцирующийся на аэродроме Новофедоровка около города Саки (Крым). В пользу этого свидетельствует то, что когда в начале июля 2018 г. очередных два Су-30СМ получила 72-я гвардейская авиационная база морской авиации Балтийского флота, то на эти самолеты были нанесены очередные синие бортовые номера 76 и 77, кроме того самолеты получили собственные наименования – «Черняховск» и «Калининград».

В общей сложности, в 2018 г. ВКС и авиация ВМФ России получили уже 16 новых самолетов и 30 вертолетов, в т.ч. шесть истребителей Су-30СМ, девять учебно-боевых Як-130 и семь военно-транспортных вертолетов Ми-8АМТШ (производитель – Улан-Удэнский авиационный завод). Учитывая, что по имеющейся информации[13 - https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12162120@egNews], в 2018 г. объем производственной программы «Иркута» всего 24 самолета, из которых десять Як-130 и 14 Су-30СМ, в т.ч. 12 для ВКС и два для ВМФ, то до конца 2017 г. Министерство обороны должно получить еще один Як-130 и восемь Су-30СМ, которые, очевидно, войдут в состав 2-й эскадрильи 14-го ГвИАП.

Также в планах Министерства обороны заключение большого контракта на производство Су-30СМ и его модернизацию и в плане импортозамещения, и в плане адаптации новых авиационных средств поражения[14 - https://function.mil.ru/news_page/country/more.htm?id=12162120@egNews], ведь поставщиками оборудования самолетов «Су» были несколько иностранных и совместных производителей. Например, на Су-30МКИ установлены: индикатор на фоне лобового стекла Thales Avionics HUD3022, многофункциональные дисплеи Thales Avionics MD55S, комплекс инерциальной и спутниковой навигации INS/GPS Totem – французской фирмы Thales, инерциальная система ЛИНС-1000 – российско-французской компании RS Alliance, а ее комплектующие – французской компании Sagem, станция радиоэлектронной борьбы EL/M-8222 – израильской фирмы Elta, контейнерная оптико-электронная прицельно-навигационная система Litening – фирмы Rafael.[15 - http://forums.airforce.ru/matchast/5040-su-30-istoriya-serii-6/] Даже в российской многофункциональной радиолокационной системе управления «Барс» истребителей Су-30МКИ/МКА/МКМ/СМ используются процессоры индийского производства Vetrivel (DRDO).

В связи с отсутствием целого ряда высокотехнологичных комплектующих для производимых самолетов из-за введенных западными странами санкций, оказались под угрозой не выполнения заключенные контракты на поставку самолетов за рубеж.

Очевидно, что изготовленные по зарубежным контрактам с использованием «импортозамещеннного» оборудования, а также невостребованные Министерством обороны России из-за сокращения военного бюджета самолеты Су-30СМ было решено реализовать союзникам России по ОДКБ, в частности, Казахстану, Армении и Беларуси. Причем предположении о реализации Казахстану Су-30СМ, произведенных по программе гособоронзаказа подтверждается тем, что на аэродром Талды-Курган, на котором дислоцируется 604-я авиационная база Сил воздушной обороны Казахстана, из Иркутска прилетели самолеты с бортовыми красными номерами «01» и «02» (07.04.2015), «03» (14.04.2015) и «04» (17.04.2015), заводские номера которых 10МК5 1118 (первый полет в Иркутске 31.01.2015), 10МК5 1119 (19.02.2015), 10МК5 1120 (08.02.2015), 10МК5 1201 (27.02.2015), что согласуется с заводскими номерами самолетов, производившихся по заказам Министерства обороны России.

Второй причиной принятия решения о реализации союзникам самолетов Су-30СМ стала необходимость загрузки Иркутского авиастроительного завода до 2022 г., когда производство Су-30СМ планируется прекратить, перейдя на производство Су-35, который в настоящее время серийно выпускается КнААЗ им. Ю.А.Гагарина, а также на производство разрабатываемой штурмовой модификации Як-130.

С Казахстаном контракт на приобретение четырех Су-30СМ был заключен в 2014 г. Причем, в его «пакет» было включено и переучивание летного и инженерно-технического состава Сил воздушной обороны Казахстана на Иркутском авиационном предприятии. Затем появилась информация, что с Казахстаном в 2015 г. был заключен контракт на поставку семи Су-30СМ на общую сумму более 10 млрд. руб., что при курсе 65 руб. за долл. составляло 150,5 млн. долл. По информации Центра анализа мировой торговли оружием, Казахстан планировал в 2016—2020 гг. приобрести еще 32 Су-30СМ – по 8 в год и заменить ими за этот период все имеющиеся в составе авиабазы истребители Су-27 и истребители-бомбардировщики МиГ-27. Кстати, Министерство обороны России заключило контракт о приобретении в этот же период 50 Су-35, стоимость которых почти в 1,5 раза меньше Су-30СМ, т.е. общая стоимость 50 Су-35 примерно равна общей стоимости 32 Су-30СМ.

В общей сложности в 2015—2017 гг. Казахстан заключил три контракта на приобретение 23 истребителей Су-30СМ. В августе 2017 г. Россией и Казахстаном был подписан рамочный трехлетний контракт на поставку еще 12 самолетов Су-30СМ[16 - https://bmpd.livejournal.com/2843290.html], а 24.05.2018 в Астане был подписан контракт на поставку Казахстану Россией в 2018—2019 гг. восьми истребителей Су-30СМ, но пока неизвестно – в дополнение к предыдущему и или в рамках его, т.к. имеется информация о намерении Казахстана к 2020 г. приобрести всего 36 Су-30СМ, которыми будут укомплектованы три эскадрильи 604-й авиационной базы Сил воздушной обороны Казахстана.

По некоторым сведениям, переговоры о приобретении Су-30 между Россией и Арменией начались еще в 2010 г. и в 2012 г. был подписан контракт о поставке армянским ВВС на протяжении нескольких лет 12 истребителей Су-30СМ, причем, по внутрироссийским, а не экспортным ценам. Однако контракт не был реализован из-за финансовых проблем заказчика, хотя к обсуждению перспектив практической реализации контракта стороны периодически возвращались, но безуспешно. Затем, 2016 г. в армянских СМИ неоднократно появлялась информация о том, что руководство Армении готово приобрести Су-30СМ, но в 2018 г. Министерство обороны Армении отложило этот вопрос до 2024 г., а вскоре в стране произошла смена власти.

Но недавно Премьер-министр Армении опубликовал на своей странице в Facebook[17 - Организация, запрещенная на территории Российской Федерации] фотографию, на которой он находится в кабине российского истребителя Су-30СМ – «одного из лучших истребителей мира», как следует из подписи. Кроме того, в подписи указано «Уже нахожусь в Ереване», т.е., очевидно, на авиабазе «Эребуни», где дислоцируется 3624-я авиационная база ВКС России. Но на вооружении этой авиабазы находятся истребители МиГ-29. В этой связи возникает вопрос: переучивается ли 3624-я авиационная база на Су-30СМ, приобретен ли он Арменией или Россия перегнала самолет сюда для более детального ознакомления с ним местного руководства и военных?

Вполне возможно, что новые власти Армении, в ответ на приобретение Азербайджаном новых видов вооружения, ведут переговоры с Россией о приобретении истребителей Су-30СМ. Причем, если действительно Су-30СМ прилетел на авиабазу «Эребуни», а возможно и не только Су-30СМ, для демонстрации своих возможностей, то переговоры находятся в достаточно активной фазе и подписание контракта на поставку Су-30СМ возможно состоится уже позже 2019 г. Ведь в настоящее время у Армении фактически нет истребителей, из боевых самолетов «в строю» только 15 штурмовиков Су-25, а 18 МиГ-29, которые дислоцируются на российской авиабазе «Эребуни» около Еревана, с каждым годом заметно стареют, и морально и физически. Однако в случае приобретении Арменией Су-30СМ ей придется создавать под них инфраструктуру и решать вопросы сервисного обслуживания, опять-таки только с помощью России, что противоречит последним шагам армянского руководства, направленным на большую самостоятельность в вопросах безопасности.[18 - https://www.lragir.am/ru/2018/07/22/130305/]

Хотя возможно, что заявления останутся заявлениями, а верх возьмет прагматизм и амбиции. Ведь Азербайджан имеет в составе своих ВВС около 40 Су-25 и эскадрилью МиГ-29, а также большое количество израильских разведывательных БПЛА, поэтому с приобретением Азербайджаном оперативно-тактических ракетных комплексов и «Полонезов» делает систему ПВО Армении весьма уязвимой.

Многофункциональный же истребитель Су-30СМ, который обладает большими возможностями по выявлению и уничтожению воздушных и наземных целей, в том числе и с использованием противорадиолокационных ракет Х-58Э и Х-59МК2 с дальностью поражения более 200 км, будет представлять серьезную угрозу уже для ПВО Азербайджана, а также для его инфраструктуры. В этой связи, чтобы не допустить приобретение Азербайджаном самолетов других производителей, Россия может предложить свои истребители Су-35. Так сказать, погреть руки на чужом пожаре.

В отношении Беларуси Россия также неоднократно инициировала возможность заключения контракта на поставку Су-30СМ. Однако, исходя из оборонительной доктрины Беларуси, ее ВВС и войска ПВО страны было бы целесообразно вооружать истребителями типа МиГ-35 или Су-35, а не тяжелыми и многофункциональными Су-30СМ, которые могут использоваться прежде всего в качестве центров управления и наведения. У Беларуси нет планов завоевания господства в воздушном пространстве другой страны, а следовательно нет и необходимости иметь истребители большого радиуса действия. К тому же обслуживание МиГ-35, который является модификацией МиГ-29, значительно дешевле, чем Су-30СМ, цена летного часа МиГ-35 почти в 2,5 раза ниже, чем Су-30СМ, срок службы МиГ-35 составляет не менее 40 лет, а летный ресурс – свыше 6 тыс. час, что больше, чем у Су-30СМ.

Тем более, производство Су-30СМ в России фактически сворачивается и с 2022 г. прекратиться вовсе, а вот производство Су-35 будет продолжаться. За это время ВКС и авиация ВМФ России смогут приобрести максимум 50 Су-30СМ, после чего все средства будут направлены на приобретение Су-35 и Су-57. Кроме того, к тому времени Су-35 будет уже не мелкосерийным, а массовым истребителем и его количество в составе ВКС и авиации ВМФ России будет не меньше, чем Су-30СМ. Возможно, что будут и крупные заказы на Су-35 от некоторых традиционных российских покупателей. Однако крупных заказов, какими были индийские, вряд ли увидим.

    23, 30 августа 2018

Состояние оборонно-промышленного комплекса России

На сессии Петербургского форума «Технологии – пропуск в завтра. Изменись или умри», на вопрос Германа Грефа «Сможет ли Россия конкурировать?», профессор MIT Лорен Грэхем тактично ответил: «Реальность состоит в том, что Россия одна из тех стран, которые однозначно не смогли пожать плоды четвертой промышленной революции. … У русских изумительно получается изобретать и очень плохо получается заниматься инновациями. … Им нужно молоко без коровы. И до тех пор, пока остается эта политика, научный гений русских людей, которых я так уважаю, останется не реализован».[19 - Аргументы недели. Вам нужно молоко без коровы! 23 июня 2016. https://argumenti.ru/economics/n544/453521]Действительно, примеров тому, что многие изобретения, сделанные в России, не были внедрены в производство, множество, в том числе и в сфере оборонной промышленности страны.

Общая ситуация

Вследствие роста цен на нефть и ослабления национальной валюты в бюджет России за девять месяцев 2018 г. дополнительно поступило 4 трлн руб. В этой связи правительство России в 2018 г. дважды инициировало внесение изменений в Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2018 год и на плановый период 2019 и 2020 годов».

Первые поправки в Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2018 год и на плановый период 2019 и 2020 годов», были внесены в июне 2018 г. Согласно им основная часть дополнительного дохода, полученного федеральным бюджетом в январе-мае 2018 г., а это 38% расходов бюджета или 2,4 трлн руб., была направлена на увеличение финансирования обороны (63 млрд руб. в открытой части бюджета, на 97,4 млрд руб. в закрытой), национальной безопасности (45 млрд руб., в т.ч. на финансирование органов внутренних дел – 15 млрд руб., Росгвардии – 6 млрд руб., ФСБ – 8 млрд руб.) и госаппарата (65 млрд руб.), при этом расходы на социальную сферу были уменьшены на 350 млрд руб., на пенсионное обеспечение – на 393 млрд руб.

Вторые поправки в Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2018 год и на плановый период 2019 и 2020 годов» еще более увеличили расходы на национальную оборону (на 9,5 млрд руб.), национальную безопасность (на 9,9 млрд руб., в т.ч. на финансирование органов внутренних дел – на 1,8 млрд руб., Росгвардии – на 1,7 млрд руб.). Также были увеличены «вливания» в бюджеты субъектов России – на 114,5 млрд руб. При этом вновь сократились социальные расходы – еще на 34,9 млрд руб. (в т.ч. на пенсии – на 1,6 млрд руб., на социальную поддержку граждан – на 7,9 млрд руб., на поддержку военнослужащих, получивших увечья – на 2 млрд руб., на выплаты безработным – на 7,7 млрд руб.), расходы на медицинское обеспечение – на 3,3 млрд руб. и реализацию госпрограмма «Развитие здравоохранения» – на 2,7 млрд руб.

В итоге, финансирование силовых структур запланировано увеличить с 5,147 трлн руб. в 2018 г. до 6,64 трлн руб. в 2020 г. в открытой части бюджета. Еще с 3 трлн руб. в 2018 г. до 4,117 трлн руб. в 2020 г. должно увеличиться финансирование структур по статьям в закрытой части бюджета. Т.е. расходы на правоохранительную деятельность, оборону и безопасность составят в 2019 г. не менее 30% государственного бюджета, что в 1,7 раза больше, чем на поддержку пенсионного фонда (3,2 трлн руб.), и почти в 7 раз больше, чем на развитие системы образования (0,8 трлн руб.).

Кроме того, запланировано еще 84 млрд руб. выделить на увеличение денежного довольствия военнослужащих и сотрудников военизированных формирований, а также для дополнительного набора служащих, численность которых в 2019 г. планируется увеличить на 10 тыс. чел.

Всего же, «повышение боевых возможностей войск и сил в условиях нарастания гонки вооружений», как заявил министр обороны России Сергей Шойгу на селекторном совещании 4 декабря 2018 г., обойдутся российскому бюджету в 22 трлн руб., которых бы хватило, чтобы почти четыре года платить пенсии, пособия, оплачивать расходы на образование и здравоохранение. Из этой суммы более 1,44 трлн рублей планируется израсходовать в 2019 г. на реализацию гособоронзаказа в части оснащения Вооруженных сил России.

Таким образом, руководство России продолжает сокращать расходы на социальное обеспечение своих граждан, направляя дополнительные ресурсы на финансирование армии, полиции и госаппарата, а также предприятий оборонно-промышленого комплекса (ОПК) – производителей вооружения. Причем, увеличение финансирования силовых ведомств и предприятий ОПК в 2018—2020 гг. планируется обеспечить не только за счет нефтяных и газовых доходов, но и за счет значительного сокращения расходов на социальные программы и за счет увеличения НДС с 18% до 20%, что, безусловно, приведет к увеличению стоимости товаров и услуг, а, следовательно, и к увеличению расходов населения. Ведь согласно «Основных направлений бюджетной и налоговой политики на 2019 год и на плановый период 2020 и 2021 годов», разработанных министерством финансов России, повышение ставки НДС с 18% до 20% позволит увеличить поступления в федеральный бюджет в 2019 г. на 633,5 млрд руб. (349,7 млрд руб. с товаров и услуг, связанных с внутренним производством, и 283,7 млрд руб. – с импорта), в 2020 г. – на 678,2 млрд руб. (374,3 и 303,9 млрд руб. соответственно), а в 2021 г. – на 728,3 млрд руб. (404,9 и 323,4 млрд руб. соответственно).

Планы и результаты

Несмотря на значительные средства, выделяемые на финансирование национальной обороны, в т.ч. и на разработку и производство вооружений, ситуация на многих предприятиях ОПК России далеко не радужная, что обусловлено как ухудшением состояния промышленных предприятий ОПК в связи с общей стагнацией экономики России, так и санкциями западных стран, следствием чего стало отсутствие целого ряда высокотехнологичных комплектующих для многих производимых в России видов вооружения. В этой связи, первый вице-премьер правительства России Юрий Борисов, вице-премьер Российской Федерации, бывший заместитель министра обороны России, ситуацию в оборонной промышленности сравнил с велотренажером – педали крутишь, а не едешь.

Кроме того, в последнее время уменьшаются и потребности в вооружении российской армии, несмотря на неоднократные заявления Президента России о том, что государственная программа производства оружия сворачиваться не будет. В частности, об этом им было заявлено 24 января 2018 г. на встрече с рабочими Уфимского моторостроительного производственного объединения в ответ на слова одного из работников о том, что в государственном оборонном заказе снижается доля оборонно-промышленного комплекса. Президент России объяснил эту ситуацию тем, что в предыдущие годы финансирование оборонных предприятий осуществлялось через министерство обороны и этого «финансирования, как всегда, не хватало», поэтому накопилась задолженность за несколько лет, которую разово погасили прошлом году, поэтому «цифра в общей структуре расходов на оборону выросла до четырех с лишним процентов ВВП». «А теперь мы просто вернулись к стабильному, ритмичному финансированию, как и предполагалось раньше. То есть, в целом никакого снижения нет, так же, как и не было резкого увеличения в прошлом году», – объяснил ситуацию Президент России.

Безусловно, это был вопрос, который было позволена задать президенту «устами народа», однако очевидно, что работникам и руководству предприятия хотелось бы спросить и о другом – о том как работать в нынешних условиях. Ведь Публичное акционерное общество «ОДК-Уфимское моторостроительное производственное объединение» (ПАО «УМПО») является в России крупнейшим предприятием по производству двигателей. Здесь трудятся более 20 тыс. рабочих, специалистов и служащих, которые осуществляют разработку, производство, сервисное обслуживание и ремонт турбореактивных авиационных двигателей для истребителей и штурмовиков «Су» (АЛ-41Ф-1С, АЛ-31Ф, АЛ-31ФП), производство и ремонт узлов вертолетов «Ка» и «Ми», а также выпуск и ремонт оборудования для газовой и энергетической отраслей.

В 2011 г. ПАО «УМПО» стало головным предприятием дивизиона «Двигатели для боевой авиации» Объединенной двигателестроительной корпорации (АО «ОДК»), созданной с целью объединения научного и производственного потенциала разработчиков и производителей двигателей для военной авиации. В 2013 г. ПАО «УМПО» стало и головным разработчиком и производителем двигателей для истребителей типа Су-35 и перспективного двигателя для истребителя пятого поколения. Также ПАО «УМПО» участвует в разработке перспективного двигателя ПД-14 для гражданского самолета МС-21 и организации производства вертолетных двигателей типа ВК-2500.

Однако, в августе 2017 г. стало известно, что корпорация «Иркут» сформировала план поставок двигателей для серийного производства гражданского самолета МС-21, и эти двигатели не ПД-14 производства ПАО «УМПО», а PW1400G американской корпорации Pratt&Whitney, которые только впоследствии постепенно должны были заменяться двигателями ПД-14, производство которых должно было наладить АО «ОДК». Причем, двигателями ПД-14 «Иркут» «без дополнительного согласования» с Pratt&Whitney может оснастить только 315 из 630 самолетов МС-21, при этом авиакомпания «Аэрофлот», основной заказчик МС-21, должна получить все самолеты с американскими двигателями, а из 16-ти МС-21, приобретаемых авиакомпанией Red Wings, двигатели ПД-14 могут быть только у четырех самолетов. Но и это не факт, т.к. двигатели ПД-14 могут быть сертифицированы только в 2019 г., а самолеты МС-21 с этими двигателями – не ранее 2022—2023 гг., в то же время проблем с поставками двигателей PW1400G пока нет, т.к. санкции США их не коснулись.

Авиационный двигатель ПД-14

Очевидно, что отсутствие заказов на производство ПД-14, который к тому же еще и не сертифицирован, и стали одной из причин «гласа народа» о снижении доли оборонно-промышленного комплекса в государственном оборонном заказе, т.е. о недозагрузке производственных мощностей, во время пребывания президента России в ПАО «УМПО».

А на совещании в Уфе, состоявшимся также 24.01.2018 руководству ПАО «УМПО» и других предприятий российского ОПК Президент России поставил задачу максимально занять мощности оборонных предприятий, особенно после 2020 г., когда пик поставок в рамках гособоронзаказа будет пройден, выпуском гражданской продукции. В этой связи доля продукции гражданского и двойного назначения, производимой на предприятиях ОПК, к 2025 г. должна составить до 30%, а к 2030 г. – до 50%. (источник)

Таким образом, президент России фактически подтвердил предположения аналитиков, что государственная программа производства оружия, стартовавшая в 2007 г. и продленная в 2011 г., в настоящее время по ряду позиций завершена, а по остальным – в стадии завершения, поэтому предприятиям ОПК не стоит ожидать повторения того оборонного заказа, который принимался в «тучные» прошлые годы, он уже не может быть повторен в 2018—2021 гг. даже за счет средств, полученных от «нефте-газовых» доходов, урезания социальных программ и увеличения НДС. Кроме того, мировой рынок оружия постепенно насыщается и уже не в состоянии потреблять продукцию российского ОПК, многие виды которой, не в последнюю очередь – в связи с санкциями западных стран, уже не выдерживают конкуренции на этом рынке и теряют даже своих традиционных заказчиков.

В этой ситуации, в связи с уменьшением объема производимой продукции, многие промышленные предприятия ОПК объявляют об изменениях рабочего графика, возможных сокращениях работников и задержках выплат зарплат.

Например, руководители предприятий Пермского края откладывают выплату зарплат своим работникам «до лучших времён». Так, по данным Пермьстата и Росстата, суммарная задолженность по заработной плате на 01.05.2018 в крае составляла 8,7 млн руб., а на 01.06.2018 – уже 9,8 млн руб. Кроме того, наблюдается тенденция к увеличению количества работников, работающих неполный рабочий день и/или неполную неделю. Их в первом квартале 2018 г. было на 7,5% больше, чем в первом квартале 2017 г. Например, на 32-часовую рабочую неделю переведено почти 30% работников ООО «Лысьвенский завод тяжёлого электрического машиностроения «Привод», в апреле ООО «Кунгурский машзавод» отправил в простои всех 409 работников. Отправили в простои часть работников и ПАО «Мотовилихинские заводы», хотя предприятие имеет действующие контракты и продолжает выполнение гособоронзаказа, но в то же время имеет задолженность министерству обороны Беларуси 20, 8 млн руб.

Общая же численность работников, работающих в режиме неполной занятости, только за период с 5 мая по 13 июня выросла на 37,1% и составила 6061 человек. Кроме того, на указанных предприятиях осуществляется и сокращение работников. Так, на середину июня центрами занятости муниципальных образований Пермского края были получены уведомления от 855 организаций о высвобождении в 2018 г. 8319 работников, из которых 2251, т.е. 27,1% являются «персоналом организаций государственной формы собственности». В числе этих предприятий и предприятия ОПК, например, в июне-июле 2018 г. ФКП «Пермский пороховой завод» планировал сократить 64 работника, АО «Протон-ПМ» – 25, ООО «Лысьвенский завод тяжёлого электрического машиностроения «Привод» – 59.

Подобная ситуация и на предприятиях Объединенной судостроительной корпорации (ОСК). Так, за 2017 г. предприятиями ОСК по гособоронзаказу было поставлено только четыре корабля против восьми в 2016 г., отремонтирован лишь один корабль против пяти в 2016 г., сервисное и гарантийное обслуживание прошли 698 кораблей, что на сотню меньше, чем в 2016 г., а общий тоннаж построенных в 2017 г. в соответствии с госзаданием кораблей и судов составил только 11 820 тонн, что 19% меньше, чем в 2016 г. Согласно годовому отчету ОСК, в связи с сокращением гособоронзаказа верфи несут огромные (некоторые – миллиардные) убытки, т.к. для исполнения гособоронзаказа потребовалось привлечение значительных сумм заемных средств, для обслуживания которых была израсходована значительная часть прибыли, что повлекло уменьшение величины чистой прибыли, подлежащей распределению. Так, если в 2016 г. она составила 584 млн. руб., то в 2017 г. только 207,2 млн руб. при плане в 437 млн руб. Из региональных структур ОСК только Петербургский (ПАО СЗ «Северная верфь», ПАО «Пролетарский завод», АО «Адмиралтейские верфи», АО «Кронштадтский морской завод», АО «Средне-Невский судостроительный завод», ПАО «Выборгский судостроительный звод», ОАО «Балтийский завод», ООО «Балтийский завод-Судостроение», ПАО «Невское ПКБ», АО «ЦМКБ «Алмаз», АО «ЦКБ МТ «Рубин», АО «СПМБМ «Малахит», АО «Северное ПКБ», АО «ЦКБ «ОСК-Айсберг», АО «ЗЦС») и Архангельский («Севмаш» и «Звездочка») кластер предприятий ОСК завершили 2017 г. с положительными результатами: у Петербургского выручка составила 148 млрд руб. (в 2016 г. – 139,7 млрд рублей), а чистая прибыль – 5,3 млрд руб. (в 2016 г. – 7,5 млрд руб.), у Архангельского выручка – 145,3 млрд руб., чистая прибыль – 10,6 млрд руб. Региональные же верфи закончили 2017 г. с серьезными убытками, например, верфи Хабаровского края – минус 1,8 млрд руб., Калининградской области – минус 302 млн руб., Мурманской – минус 154 млн руб., Астраханской – минус 152 млн руб., Татарстана – минус 106 млн руб., Крыма и Севастополя – минус 16 млн руб.

Не лучше ситуация и на других судостроительных предприятиях. Например, верфь «Звезда», в которую глава «Роснефти» Игорь Сечин вложил 200 млрд руб. не имеет ресурсов, чтобы самостоятельно выполнить контракт на 12 кораблей класса Aframax и чтобы как-то «удержаться на плаву» будет осуществлять «отверточную сборку» южнокорейских танкеров.