Я виновата

Самое редкое и неизученное из всех тревожных расстройств. Ему свойственны переживания, которые охватывают все сферы деятельности человека и постоянно меняются. Диагноз ставят, если тревога продолжалась не менее 6 недель и не была связана с конкретными вещами или событиями.

У меня заболевание проявлялось очень сильно. Еще в средней школе я не могла выйти из дома, пока раза три не обойду все розетки в доме и не удостоверюсь, что все приборы выключены. Боже, как же я ненавидела холодильник и была уверенна, что именно из-за него сгорит мой дом! Пять раз проверить утюг, шесть раз газ, перекрыть подачу воды, трижды закрыть окна, не забыть прочитать защитную молитву перед выходом, как мама учила. И плевать, что я неверующая. Закрыть дверь, проверить, еще пару раз проверить, выйти из подъезда, вернуться и снова обойти всю квартиру, переживая о том, что возвращаться – плохая примета.

Это может выглядеть довольно комично со стороны, но поверье, это невероятные мучения. Помимо навязчивых действий из-за постоянной тревоги, у меня была социальная фобия, страх говорить и обращать на себя внимание, страх темноты и одиночества, беспокойный сон, синдром отличника, синдром самозванца, неудовлетворенность собой, низкая самооценка, напряженные отношения с семьей, самоповреждения, страх перед будущим, тревога об экзаменах и поступлении, гормональные сбои, токсичные отношения с навязываемой виной и подчинением, проблемы с друзьями, трудности в учебе. И с этим всем должна была справиться шестнадцатилетка! Конечно же, меня взорвало. Хуже всего было то, что никто – ни родители, ни учителя, ни друзья – не могли этого заметить, все видели спокойную и ответственную девочку. А я никак не могла выразить то, что в моей голове мучительный шум и страхи. И так продолжалось много лет.

Но опять же, здесь я описываю очень сильное проявление расстройства. Если все не так плохо, это не значит, что его нет! Мне очень нравится то, как многие психиатры подсказывают, когда пора обратиться за помощью: не нужно ни с кем себя сравнивать, если какие-либо симптомы ВАС беспокоят и нарушают порядок ВАШЕЙ жизни, пора себе помогать.

Обсессивно-компульсивное (ОКР)

Довольно известное расстройство. Его много показывают в современных фильмах и сериалах. Мне сразу вспоминается Glee, где была психилогиня Эмма (роль Джеймы Мейс) с навязчивой идеей чистоты и порядка.

Обсессии – навязчивые мысли, компульсии – навязчивые действия. ОКР любят путать с ГТР, но они имеют сильные различия. Навязчивые мысли и действия человека с ОКР часто нелогичны, и сам пациент это понимает, однако не может им сопротивляться. Сами действия не успокаивают тревогу, а только изматывают человека, более того, они иногда даже не связаны с тревожными мыслями. Например, если вы трижды проверяете, закрыта ли дверь, из страха, что кто-то может проникнуть в дом – это обычная тревога. А вот если вы обязательно должны посчитать все темные плитки на полу в метро, иначе с вашими родственниками случится что-то плохое – это ОКР. Это очень яркий и неточный пример, настоящую разницу сможет определить только врач.

Самые распространенные обсессии – страх заражения или грязи; страх причинить вред себе или другим; сексуально откровенные или жестокие мысли; желание порядка и симметрии: идея, что всё должно быть расположено «правильно»; суеверия, вера, что действия приведут к удаче или неудаче.

Паническое

Все хоть раз слышали про панические атаки. Многие хоть раз с ними сталкивались. Однако есть люди, у которых дела обстоят намного хуже. Диагноз ставят, если в течение месяца было несколько приступов сильной тревоги (паники), они не были связаны с реальной угрозой и появлялись при разных обстоятельствах.

Приступ паники обычно длится от одной до десяти минут, иногда дольше. Проявляется затруднениями в дыхании, учащенным пульсом, чувством страха, головокружением, дрожью, причем не обязательно, чтобы все симптомы были одновременно. У разных людей приступ может проходить по-своему, но всегда он сопровождается неконтролируемой тревогой и дискомфортом.

Причем интересный факт, что на самом деле с организмом в момент паники не происходит ничего страшного. Человек не может по-настоящему задохнуться, просто его чувства в этот момент обостряются. Процессы организма, на которые мы обычно не обращаем внимания, вдруг выходят в сознании на передний план и кажутся неестественными. И если вы когда-нибудь столкнетесь с панической атакой, помните, что все происходит только в голове, и ничего страшного с вами в этот момент не случится.

Фобическое

Специфические страхи каких-то объектов или ситуаций, в реальности не представляющих угрозы. Например, если вы боитесь в темноте переходить дорогу, потому что вас может сбить машина – это естественный страх, который направлен на сохранение вашей жизни. А вот если вы боитесь выходить из дома, потому что на улице полно машин, которые могут вас задавить – уже специфическая неоправданная фобия. Здесь тоже действует правило комфорта пациента. То есть, если вы боитесь змей, достаточно их избегать, а если вы боитесь социальных взаимодействий, то порядок вашей жизни будет значительно нарушен, и с этим нужно работать.

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)

Возникает в ответ на травмирующую ситуацию – потеря близкого, катастрофа, болезнь, насилие или любая другая критическая для человека ситуация. Люди с ПТСР постоянно прокручивают в голове картины прошлого, но при этом внешне часто становятся замкнутыми, раздражительными, тревожными, слабо выражают эмоции и не реагируют на события в настоящем. Появляется страх повторения травмирующей ситуации, ночные кошмары, может развиться депрессия и зависимости. Такое расстройство в первую очередь необходимо прорабатывать с психотерапевтом, что бывает трудно, потому что больные часто избегают разговоров о прошлом.

Как лечить?

Медикаментозное лечение не всегда назначают при тревоге, а если и назначают, то чаще всего в паре с психотерапией. Она очень хорошо справляется в лечении тревожного расстройства. Самые хорошие показатели у когнитивно-поведенческой терапии. В процессе врач может узнать, какие конкретно моменты беспокоят пациента, а затем обучить способам разбора мыслей и контроля над действиями.

Происходит это так: пациент с врачом обсуждают, в каких ситуациях человек чувствует тревогу и пытаются установить, какие мысли ей предшествовали. Часто кажется, что вроде ничего не происходило, а вдруг случилась паническая атака, но в процессе работы с действительно хорошим психотерапевтом корни проблемы удается найти всегда. Дальше терапевт капает вглубь: почему эта мысль вызывает тревогу, может быть под ней кроется еще какая-то мысль. А потом помогает взглянуть на нее со стороны, понять, что на самом деле не случится ничего страшного, противопоставить мыслям факты. Это, конечно, очень условно, все сильно зависит от конкретной проблемы.

Например, осенью 2020 у меня стали постоянно случаться панические атаки. Я не могла отследить, какие мысли им предшествовали, не чувствовала тревогу и не понимала, что происходит. Но на терапии я узнала, что даже если я не чувствую тревогу, это не значит, что ее нет. Просто я настолько к ней привыкла, что уже не обращаю внимания. Но приступы паники не случаются на пустом месте. Психотерапевтка стала спрашивать не про мои ощущения, а про физические проявления: напряжение мышц, усилившийся тремор, проблемы со сном – это и были признаки тревоги. Постепенно мы смогли выяснить, что же все-таки ее вызывало, и разобраться с этим. Дальше оставалось разобраться с тем, как я буду вести себя, если такие события повторятся.

Поведенческая часть терапии заключается, во-первых, в каких-то приемах, которые помогают ситуативно успокоить тревогу, а во-вторых, в том, чтобы корректировать свое поведение в ситуациях, вызывающих эту тревогу. Это длительный и сложный процесс совместной работы, иногда мы с психотерапевткой долго друг друга мучаем, пытаясь устроить что-то по-новому в моей голове. Но это действительно работает.

Подскажу пару приемов, которые я выучила на терапии и которые помогут при панической атаке или приступе тревоги:

Дышать. Дышать правильно. Животом, вдыхая через рот и нос, пока не заполнишься до краев, а выдох вдвое длиннее, чем вдох. Лучше делать это на счет;

Аэробная физическая активность. Например, пробежать вниз-вверх по лестнице, поприседать. Сделать хоть что-то возможное, чтобы заставить организм быстрее дышать;

Принять контрастный душ или умыться холодной водой;

Не погружаться в себя, а отвлечься. Например, насчитать вокруг максимальное количество цветов, складывать номера машин, составить как можно больше комбинаций слов из букв какого-нибудь длинного слова.

Надеюсь, эти способы смогут кому-то помочь в трудной ситуации, но важно помнить, что они лишь ситуативны. Тревогу нужно лечить и разбираться с ней! Из медикаментов могут назначаться транквилизаторы (успокоительные) и антидепрессанты.

Транквилизаторы снимают мышечное напряжение, нормализуют сон, а также существенно снижают чувство страха и тревоги. Они действуют быстро и направлены на конкретные симптомы. Однако они часто вызывают зависимость, поэтому их назначают, как правило, коротким курсом и только при начале лечения антидепрессантами (у которых в побочных эффектах на первых неделях бывает повышение тревоги).

Чаще всего назначают антидепрессанты. Они не вызывают зависимости, поэтому могут приниматься длительным курсом. Они действуют не так быстро и лечат болезнь, а не симптомы. Спустя некоторое время пациент ощущает значительное ослабление страха и тревоги.

При чем же тут вина?

Недавно на психотерапии я столкнулась с одной интересной теорией. В жизни моей семьи произошли очень трагические события. Головой я понимала, что с таким рано или поздно все сталкиваются, что это просто жизнь, которая не всегда преподносит подарки. Страшные события происходят, и это, хоть и грустно, но нормально. Однако я не могла перестать повторять про себя: «это я виновата», «если бы я не поступила так-то, это могло не произойти». В тот момент я чувствовала себя лютой эгоисткой, потому что из всей семьи мне было наименее тяжело, а мозг снова хотел сделать меня центром вселенной. Ненавижу, когда так происходит. Ненавижу чувство вины, потому что оно всегда ставит тебя во главу угла, хотя чаще всего ты вообще никак не связан с произошедшим.

На психотерапии я не хотела разбирать саму эту мысль. Я понимала, что она не имеет логики, и сама могла противопоставить ей кучу фактов. Хотела только понять, откуда она взялась. Наш разговор, казалось, тянулся вечность, а нужное все никак не выкапывалось. Но потом психотерапевтка сказала: «Человеку хочется все контролировать. Нас раздражает чувство незавершенности, когда есть вопросы без ответов. Поэтому мы изучаем космос, поэтому существуют религии, поэтому в каждом страшном событии мы хотим найти ответственных. Мы чувствуем тревогу, если не поставлена точка. Кто-то ищет виновных среди других, кто-то находит вину внутри себя. Это уже зависит от наших особенностей. Но мы не можем представить, как что-то происходит просто так. Хотя головой ты и понимаешь, что это единственная правда». Это был ответ, который я искала. Тревожность заставляет меня задавать вопросы и придумывать разные «а что, если…» Но они не всегда нужны. Нет, чаще всего они не нужны. Трудно принять жизнь, как череду случайных событий. Может быть, это и не так. Но выискивая ответы, мы рискуем стать одержимыми неверной идеей или загнаться в чувстве вины, и любой из этих исходов не будет хорошим.

С тревогой нужно разбираться. С виной нужно разбираться. А еще с обидой, со страхами, с болью и разочарованиями. Да, все это часть жизни, как и болезни, войны и катастрофы. Но это не значит, что болезни не нужно лечить, войны заканчивать миром, а города укреплять, чтобы они выстояли в буре. Психотерапия не выдумка, не шарлатанство и не развлечение для богатых. Она помогает вытащить из сердца то, что мешает жить и разобраться с этим, а не продолжать носить. Это тяжелая работа над собой, которая заставляет менять установки в голове, видеть в себе проблемы и находить силы решать их. Она заставляет открываться и доверять, не бояться, не просто двигаться в потоке, а формировать свой характер и строить жизнь.

Почему психотерапию не получится провести с другом?

Для меня это сложный вопрос, и я не всегда знаю, что отвечать людям, которые его задают. Потому что для меня все кажется логичным и не требующим объяснений. Я процитирую неполный пост моего психиатра Дениса Рассохи о том, возможно ли самому поставить себе диагноз: «Врач для оценки состояния больного проводит полный опрос по утвержденному плану, где собирает данные о всех сферах работы психики и о телесных функциях, которые часто нарушаются при психических расстройствах. И на отклонения в работе которых человек либо не обращает внимания, либо не связывает с психическим состоянием. Далее врач сравнивает полученные ответы с тем, как внешне выглядит, ведет себя человек. Одни и те же жалобы может предъявлять человек при противоположных состояниях. Например, нарушения сна, раздражительность и сложности сосредоточения могут быть как при депрессии, так и в мании, но лечение-то совсем разное!»

С психотерапией то же самое. Врач знает, на что обратить внимание, знает, какие вопросы задать, чтобы человек не закопался в своих проблемах, но нашел из них выход. Методы когнитивно-поведенческой терапии очень конкретные, это не разговор по душам (здесь я говорю в основном про кпт не потому, что она единственная или самая лучшая, просто она чаще всего применяется в лечении именно тревоги). На психотерапии мы однажды обсуждали этот момент, и я уяснила важную вещь: просто рассказать кому-то (другу, самому себе) свою историю – не разобраться с ней. Раз за разом повторяя рассказ о проблеме, человек только больше в нее погружается. Друг может дать совет, как он поступил бы в этой ситуации. Психотерапевт же обсуждал похожую проблему с сотнями людей и действительно знает, как из нее выйти. Нет, ваша проблема не индивидуальна. Да, обстоятельства могут быть разными, но настоящих причин у таких разных проблем не так уж и много. И врач получил общее медицинское, а потом профильное образование, чтобы узнать их все. А еще узнать, как устроена психика человека, как люди с разными особенностями могут реагировать на обстоятельства и как нужно находить подход к разным пациентам.

На психотерапии мы не делимся проблемами. Мы приходим к специалисту, чтобы их решать. Поэтому это часто трудно, намного труднее, чем просто поплакаться другу. Мы же не пытаемся сами чинить сломанный компьютер, понимая, что у нас недостаточно для этого компетенции. Ее же у нас недостаточно, чтобы лечить психику. Поэтому если вы хотите не просто плакать в жилетку, а разбираться и вылезать из ямы, нужно обращаться к человеку, который получил образование в сфере, которая позволяет это делать.

***

Что ж, думаю, мы достаточно много узнали. Погрузиться во все это было важно, чтобы понять, как действует болезнь, и легче понять, как с ней бороться. Теперь, когда мы понимаем намного больше, и не виним себя в болезни, пришло время все же разобраться с чувством вины за другие вещи.

Я не виновата

Эта часть будет небольшой терапией и для меня, потому что многие моменты я так и не разобрала и буду делать это в процессе написания. На самом деле, для меня очень важно разобрать ящик с виной, которая хранилась многие годы. Надеюсь, что какие-то мысли или хотя бы процесс работы и вы сможете почерпнуть из этой главы.

Я постараюсь применить методы, которым научилась в процессе когнитивно-поведенческой терапии, о которой я говорила раньше. Главный первый шаг в этом – сформулировать запрос, чтобы не было что-то типа «я просто во всем виновата, потому что я ужасный человек». Нет, должны быть конкретные мысли, с которыми можно работать. Что ж, попробуем начать по порядку.

Семья

За что я чувствую вину:

Я недостаточно открыта, родители хотят знать все о моей жизни, радостях и переживаниях, а я не считаю нужным чем-либо делиться и не знаю, как этого захотеть;

Я постоянно страдаю и обвиняю семью во многих своих бедах, хотя мне дали прекрасную жизнь, обеспечение и поддержку.

Наверное, мне будет легче начать обращаться к себе так, будто я другой человек, будто я психотерапевт, которой пытается объяснить маленькой Ладке, что она мыслит не совсем правильно.

Итак, ты не должна себя винить за свою молчаливость и замкнутость. Твое детство было полем боя, где лишнее слово могло вызвать взрыв, неудивительно, что ты выбрала тактику «не привлекать к себе внимание». Твое искреннее мнение часто принималось за «неправильное». Возможно, оно и было неправильным, и уж точно родители только из любви объясняли тебе, как лучше поступать. Но ты воспринимала это как непринятие и решила вообще не быть искренней, и тебя можно понять. Самое главное – ты не можешь исправить то, какой ты была в детстве или подростком, но ты можешь быть другой сейчас.

Так здорово, что теперь ты выросла и понимаешь, что родители тебя любят и примут любой, просто переживают, поэтому пытаются выразить беспокойство о некоторых твоих решениях. Да, ты не обязана слушаться, ты можешь совершать ошибки, даже если тебя о них предупреждали, это все еще твоя жизнь и тебе со всем справляться. Но как хорошо, когда рядом есть те, в чей дом можно прийти даже с разбитыми коленками. И пусть сначала придется выслушать что-то типа «а мы же говорили», тебя все равно после этого обнимут, напоят чаем и уложат спать. И не важно, сколько тебе лет. Поэтому не бойся быть открытой теперь. Родители смогут стать не родителями, а друзьями, только когда ты сама начнешь их так воспринимать.

И да, действительно твои проблемы с тревогой идут от маминой тревожности. Но она в этом не виновата. Она такой же человек, как и ты, который не всегда знает, что делать со своей жизнью. Ни твои родители, ни ты – никто не виноват в том, что ты заболела. Просто так случилось, не бывает же идеальных жизней без проблем. И да, действительно семья сделала все, чтобы у тебя все было хорошо, и в моменты здоровья ты всегда об этом помнишь. А в депрессии просто неспособна радоваться. И не потому что у тебя плохая жизнь, и ты неблагодарная, а потому что твой мозг болеет, но ты делаешь так много, чтобы он поправился. И в этом тоже проявляется твоя благодарность – продолжать жить и бороться за радость.