Темногорье. Плацкартный билет

Они переглянулись.

– Похоже, что подсказка, – согласился Хирург, – идем.

Путники бегом пустились по улице. Та шла под гору – город располагался на холме. Вдали виднелись возвышенности, заросшие лесом и оттого казавшиеся черными.

«Потому и название – Темногорье», – совсем некстати догадался Игорь.

Хотя какая разница, почему город так называется, им бы выбраться отсюда поскорее.

До Радужной дошли быстро, и тут им повезло – в доме номер три находился магазин, состоящий из нескольких отделов. Об этом сообщала покосившаяся вывеска: «Все для жизни». Хотя здание частично разрушилось, путники вошли в него – небольшой запас времени имелся. Внутри царил хаос: на полу валялись вещи вперемешку с коробками и книгами. На продуктовых полках почти ничего не было – магазин разграбили до них, но в отделе с одеждой кое-что осталось. Пока Катя растерянно перебирала вещи – все мужские – Хирург отрыл джемпер и джинсы.

– Надевай, – бросил он.

Катя растерянно посмотрела на брюки:

– Велики.

– Больше – не меньше. Длину обрежем, ремень вденешь, и не спадут.

Катя побрела за чудом сохранившуюся шторку. Брюки болтались на талии, штанины волочились по полу, но в юбке далеко не уйдешь, да и ногам холодно. Она натянула джемпер – рукава свисали чуть ли не до колен.

– Готова? – уточнил Хирург.

Она вышла недовольная – все не по размеру.

– Рукава закатай, – посоветовал Хирург, а затем складным ножом оттяпал джинсы снизу.

Катя подтянула свитер и посмотрела в зеркало. То покрылось паутиной трещин, но уцелело. В отражении она увидела чучело.

– Я не буду в этом ходить! – сорвалась она. – Что за идиотизм?!

Хирург жестко ответил:

– Можешь носить, что пожелаешь, – я тебе не папа. Но если заноешь по дороге или собьешь ноги, никто с тобой нянчиться не будет. Ты девочка взрослая, решай сама.

А Игорь добавил:

– Я разведал: в конце здания обувной отдел, там можно порыться.

Хирург и Игорь пошли искать что-нибудь съестное, а Кате пришлось плестись за обувью. Та была свалена кучей: женские туфли, тяжелые мужские берцы, сапоги и сандалии. Катя стала по одной доставать кроссовки, стараясь найти пару своего размера.

– Поторопись, – окликнул Хирург, – времени мало. Через десять минут выдвигаемся. И посмотри для себя белье, носки те же, средства гигиены. Пошевеливайся!

Катя снова чуть не психанула – и тут поучают, но удержалась, а не то еще бросят ее. С трудом, но раскопала подходящую обувь, правда, правая кроссовка была на размер большей левой, но времени оставалось на самом деле мало. Об этом напомнил голос робота: «Процесс стирания начнется через полчаса». Она влетела в отдел нижнего белья: снова только мужское! Хорошо, что нашлись небольшие размеры семейных трусов. Ужас, конечно, но не до выбора. Она схватила несколько пар носков и замерла: куда складывать? В ее сумочку вещи не поместятся.

Появились Хирург с Игорем, они тащили рюкзаки, набитые консервами и крупами.

– Повезло, – прокомментировал Игорь. – В подсобном помещении обнаружили, а то хоть шаром покати.

– Сумки никакой нет? – жалобно спросила Катя.

Игорь задумался, а затем метнулся назад.

– Держи, – протянул он вернувшись.

Сумка была наподобие школьной, с широким ремнем через плечо. Катя быстро набила ее одеждой, только ботильоны не влезли.

– Оставь здесь, – порекомендовал Хирург, – не велика потеря.

Они уже направились к выходу, как Катя вспомнила, что нужны прокладки. Она метнулась на их поиски. Аптеку нашла не сразу, та пряталась в боковом ответвлении здания. Полки с лекарствами зияли пустотой – кто-то до нее смел все препараты. Взяла несколько упаковок ваты, бинты и уже побежала обратно, как заметила на подоконнике мишку. Темно-коричневый, плюшевый, он сидел, уткнувшись носом в окно, словно кого-то ждал. Катя схватила игрушку и затолкала в сумку, та раздулась, словно змея, заглотившая добычу.

– Что там у тебя? – поинтересовался Игорь.

– Что надо, – отрезала Катя.

На улице они осмотрелись.

– Надо вниз; похоже, там граница города, – предположил Хирург. – Тем более что нумерация домов обычно возрастает от центра.

Сзади рухнуло здание. Совершенно неожиданно просело и обвалилось внутрь себя.

– Бежим! – скомандовал Хирург.

Они понеслись к подножью холма, туда, где блестела река, а позади слышался глухой шум. Игорь обернулся: здания за ними складывались, как картонные домики из детской книжки.

– Не зевайте! – крикнул Хирург – перед ними обрушился фонарный столб.

Игорь увернулся и перепрыгнул через фонарь. Катя почти не отставала – все же не зря три раза в неделю занималась в школьной секции, да и от каблуков избавилась. Хотя куда ей до физически крепкого Хирурга и поджарого Игоря? За ними не угонишься, но она все же попробует. И тут земля ушла из-под ног: под Катей провалилась мостовая. Она полетела вниз, но рывком ухватилась за край обрыва. «Помогите!» – Катя попыталась крикнуть, но из груди вырвался лишь глухой хрип. Она цеплялась из последних сил, но земля понемногу осыпалась, грозя увлечь ее за собой. «Господи, ну почему так?»

Говорят, в последние мгновения перед смертью мысленно проносится вся жизнь. Ничего подобного Катя не увидела. В мозгу пульсировало лишь одно: спастись, остаться живой, вгрызться в землю, быть! Прямо перед ней торчал корень какого-то дерева, упорно державшегося за дорогу. Катя смотрела на него и думала, что оба висят на волоске, и в следующий момент их просто сорвет вниз.

Хирург обернулся и заметил, что Катя пропала. Он приказал Игорю не останавливаться, а сам бросился назад. Увидел широкую трещину посреди мостовой и похолодел: наверняка девчонка загремела туда. Катина смерть обнуляла все их старания – дальнейший поход терял всякий смысл. Хирург от души выматерился и осторожно приблизился к проему. Затем заглянул вниз и обнаружил Катю, висевшую над бездной. Девчонка вцепилась в булыжную кладку так, что побелели костяшки пальцев, на перепуганном лице выделялись глаза, утратившие надежду. Он схватил ее за руку и дернул со всей мочи. В этот миг часть мостовой вновь рухнула, и Хирург едва не полетел следом за девчонкой. Он старался удержаться, но Катя тянула его за собой. Хирург свесился уже по пояс и сам начал скользить вниз: Катина сумка, перекинутая через плечо, словно якорь тащила их в пропасть. Хирург думал, что для них все уже кончено – если только он не выпустит Катину руку – но на счастье подоспел Игорь, он кинул Кате веревку, и вдвоем с Хирургом все же вытянул девчонку.

Обрушился еще один пласт земли. Хирург и остальные попятились от провала. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга дикими от пережитого испуга глазами, а затем не сговариваясь побежали к выходу из города.

Раздался нарастающий рокот – позади появилась волна, состоявшая из пыли вперемешку с обломками зданий, черепицы и деревьев. Казалось, еще немного, и путников накроет, завертит и развеет по ветру. Они мчались так, что не замечали ничего вокруг себя – страх подхлестывал не хуже кнута. Не хотелось, чтобы их стерли, как неудачный набросок, вместе с городом. Хирург подумал, что сейчас наступит конец – они опоздали убраться из города вовремя, но тут появилась надпись на транспаранте, повешенном над улицей: «Счастливого пути!». Путники поднажали из последних сил и покинули Темногорье. Уставший женский голос произнес: «Программа стирания завершена».

Послышался хлопок, темный вихрь поднялся в воздух, превращая утро в ночь. А когда опустился, на месте города возникла черная башня. Ее шпиль пронзал небо, вокруг сверкали молнии, и кружили большие серые птицы, похожие на птеродактилей. Хирург, Катя и Игорь увидели истинное лицо Темногорья.

(Темногорье, автор арта Маргарита Горбунова)

Интерлюдия первая. Глогх

Глогх был родом из древних существ. Его предки бродили по краю, который тогда еще не назывался Темногорьем, задолго по появления двуногих. Даже покрытых шерстью в ту пору не существовало. Выжженная равнина в ярких всполохах бурлящих вулканов, вырывающийся из подогретой земли пар и багровое солнце на полнеба – таким был Скарамунт, мир Черной Луны в древности. Потом название стерлось, забылось, выцвело из памяти, оставив вместо себя красивую обертку, – Темногорье.

Глогх изо дня в день проверял владенья: растворялся в огненном русле, перекатывался вместе с лавой, впадая в белую, точно молоко, реку. Жидкость в русле состояла из расплавленных металлов. На какое-то время Глогх становился и рекой, с шипением струясь в волнах Омирук. Он был частицей этой земли, возникшей после взрыва далекой сверхновой. Все происходило на его глазах. Глогх помнил, как из глубокой впадины, ведущей в сердце земли, вырывались демоны – новые жители Скарамунта, дети огненной лавы и Черной Луны. Изменчивое племя, прародители Хаоса, они носились по свету, перекраивая его под себя. Древние океаны взрывались вулканами, морское дно вздымалось к небесам и становилось горной грядой. Огненные камни падали с небес, оставляя после себя глубокие впадины.

Изменения коснулись и Глогха. Со временем текучесть ожившей магмы уменьшилась, сверху появился плотный панцирь антрацитового цвета. Под ним струилась горячая лава, и панцирь иногда раскалялся, как угли в костре. Демоны частью уснули, частью покинули Скарамунт, им на смену пришли их создания – чудовища. Грифоны, химеры, василиски, горгульи и сфинксы наводнили край Черной Луны. А потом появились охотники на чудовищ – герои, давно ставшие легендой. Тогда же вулканы погрузились в дрему. Их склоны поросли густым лесом, в котором поселились птицы. Затем пришли животные, а уж после край населили прямоходящие, покою от них не стало. Глогха они мало волновали, он все чаще и чаще устраивался в своей пещере на отдых. И если бы какой случайный путник забрел туда, то принял бы его за обломок скалы.