Костяное царство. Страшно быть богом

– Что тебя гнетет, девочка? – спросил Яровит, когда все улеглись и они с Ладой остались вдвоем поддерживать костер.

– В смысле? – Лада постаралась уйти от ответа.

– Ты сторонишься прочих, о чем-то постоянно думаешь. Ты не согласна с тем, что мы не отправились на выручку Берендею?

Лада перевела дух: о настоящей причине бог воинов не догадывается. А здесь наслоилось многое: и обида на Хлада, и недоверие к Морене, и боль от навьей метки. Слишком многое надо скрывать и хорошо, что можно списать все на другую причину.

– Я согласна, – ответила Лада, – но не могу примириться. Это как выбирать между плохим и очень плохим. И какой бы выбор не сделать, все равно он будет плох.

– Так и есть. Но нам нельзя показывать разногласия, темно-боги не воспримут этим воспользоваться. Так что выкини сомнения из головы, девочка. И еще. Будь все же аккуратнее с Мореной. Она любит Леля, но она темная богиня лжи и раздора, не забывай об этом.

Разговор оставил неприятный осадок, словно они с Яровитом сговаривались за спинами Леля и Морены. Поэтому Лада, как закончилось дежурство, постаралась поскорее заснуть. Она легла у основания сосны-исполина и накинула на себя куртку. Сон пришел не сразу. Лада долго слушала как трещат сучья в костре, как ветер что-то шепчет верхушкам деревьев, а после незаметно задремала.

…Вновь белоснежное ничто. Сплошной зефир, куда не посмотри, лишь на языке от него сладко не становится. Лада бредет из последних сил, а впереди бесконечный мост и идти по нему невозможно – ледяной каток. Лада опускается на колени и передвигается на четвереньках, чтобы не упасть. Это ее единственная возможность убраться из царства зимы – мира смерти. И тут ее с двух сторон подхватывают и помогают идти. Лиц Лада не видит, но понимает, что это друзья. Они медленно минуют мост, заснеженные дома, мраморные статуи и спускаются по замерзшему склону на эстакаду. Но все зря – здесь тоже зима и снег.

Утро началось с небольшой паники, устроенной богом любви.

– Эй, вставайте скорее, а не то он меня сожрет

Оказалось, Крак проголодался и теперь истошно вопил на весь свет.

– Скатерть-самобранку попросить не судьба? – проворчал Посвист.

– Может, ему с утра надо что-то особенное. Откуда я знаю? – огрызнулся Лель. – Да и все равно, уже светает, скоро выходить.

Яровит пришел на помощь и скоро Лель кормил вороненка смесью мясного фарша с творогом. Крак широко открывал клюв, Лель пихал туда чайной ложкой еду.

– Это ж мне придется постоянно его так пичкать, – ужаснулся бог любви, – он ест мало, но часто.

– Я тебе помогу, – предложила Морена. – Будем по очереди.

– А потом ты без пальца останешься, – отмахнулся Лель. – Лучше я сам.

Все переглянулись: похоже, Лель ворчал только для видимости, а сам уже успел привязаться к вороненку.

Завтракали рассыпчатой гречневой кашей с жареным луком и грибами, чай был травяной, заваренный с лепестками черемухи. Вдобавок – пирожки с капустой. Что больше всего Ладе нравилось в скатерти-самобранке, так то, что не нужно мыть посуду за собой. Поставил все на скатерть, начал складывать и все – небольшой лоскут размером с носовой платок. Удобно. Лада напоследок обняла сосну, которой вернула жизнь, Лель посадил Крака себе на плечо, и друзья отправились в путь.

Никаких пограничных столбов не было, разделительной полосы тоже. Переходов, где платой служила кровь, также. Медный шарик покатился вперед, указывая путь, а после остановился – это был не его мир.

– Добро пожаловать в Серебряное царство! – объявил Лель, подобрал шарик и убрал к себе в карман.

– Да, и потому время валять дурака кончилось, – прокомментировал Яровит. – Лель, Посвист, не спим. Ладу и Морену это тоже касается.

Лада нащупала колчан со стрелами: на месте. В случае опасности она легко дотянется до багряниц, стрел Перуна.

Теперь расклад поменялся. Поход возглавил Посвист, за ним Лель. Ладу и Морену определили в середину строя, замыкал шествие Яровит. Шаг ускорился, немного не переходя в бег. Крак крепко держался за Леля и лишь башкой крутил. Он выглядел таким бестолковым, что Ладе сделалось смешно: много времени пройдет, пока вороненок хоть в чем-то станет походить на Круна. По старому ворону Лада скучала. Тот не скрывал, что девушка ему нравится, и много раз выручал в переделках. Крун и погиб, защищая Ладу.

Вокруг все переменилось. Опавшие листья уступили место серебристому мху, который упруго пружинил под ногами. В нем изредка виднелись красно-коричневые головки боровиков, но теперь Ладе и остальным не было до грибов никакого дела – следовало быть бдительными. Хотя Лада пару раз нагнулась и сорвала ягоды брусники – это была именно она несмотря на то, что стояла весна, а не осень. Сосны, клены, рябина и осина уступили место елям. Их стволы были покрыты все тем же седым лишайником, а среди лап висела ажурная паутина, как тонкое вологодское кружево. Такая же паутина растянулась среди травы, и Посвист старательно обходил ее, чтобы не задеть.

– Это вроде сигнализации, – пояснила Морена. – Тронешь одну, и Мара узнает, что мы здесь. Хотя после того, как ты вчера бросила ей вызов, мама и так в курсе. Такое сложно не заметить.

– Думаешь, мне не стоило…? – начала Лада.

– Стоило, – отрезала темная богиня. – Давно пора показать зубки и заявить о себе. Хватит находиться в тени других.

Лада невольно улыбнулась: кажется, ей удалось произвести впечатление.

Деревья все больше обрастали мхом. От этого лес казался серебристо-седым, и дух захватывало от взгляда на него. Пень, покрытый лишайником… Огромный муравейник, где муравьи намного больше своих обычных собратьев… Цветущий лишайник – россыпь мелких красных цветов… Если приглядеться к ягелю, то видно, что он состоит из пушистых холмиков, и хочется погладить их, как кошку, до того они милые. И среди бесконечного мха изредка попадаются жесткие листья брусники, разбавляя серебро брызгами позеленевшей от времени меди.

Лада старалась шагать быстрее, но невольно попадала под очарование Серебряного царства. Оно совсем не походило на Медное, но при взгляде на него сердце начинало радостно биться, словно от встречи с кем-то давно знакомым. Хотелось не мчаться сломя голову, а замереть, провести несколько часов под новогодними елями, посидеть на мху, разглядывая узоры паутин. А еще лучше, надеть длинное серебристое платье с тонкими кружевами, высокие ботфорты и бродить между деревьев, точно заблудившаяся принцесса в ожидании принца и тогда… На мгновение Ладе представился Хлад, спешащий на помощь: он неожиданно появляется сзади, подхватывает на руки, кружит, а потом целует… В реальность ее выдернул смех Морены, та указывала на Крака, который задремал и едва не упал с плеча Леля. Вороненок возмущенно каркал и махал крыльями.

Ладу будто встряхнули: нет, это не к ней бежал Хлад, а к темной богине. Ради Морены он рисковал жизнью. Хотя… Ладе он тоже подарил фенечку, сплетенную из красных и зеленых ниток, и обещал прийти на помощь, если она позовет. Вот порвать бы ее сейчас, дождаться Хлада и спросить: почему он ее поцеловал?! Потому что не кончилось волшебство лесных духов или…? Нет! Не может Лада больше мучиться сомнениями. Это отравляет, лишает радости и нечестно. Нечестно по отношению к самой Ладе, Хладу, Морене. Она должна знать!

Лада дотронулась до предплечья Морены, та удивленно посмотрела на нее.

– Слушай, – Лада мялась, не зная с чего начать, – это браслет у тебя, он откуда?

Морена сморщила лоб:

– В смысле откуда? – и с подозрением уставилась на Ладу. – Зачем тебе это?

Лада не знала, что ответить: соврать? Так Морена сразу поймет. Сказать правду? Но как же сложно. И тут Посвист резко остановился. Лада и Морена подошли, чтобы узнать в чем дело и увидели: все пространство перед ними заполонило белоснежное кружево – паутина была повсюду, даже сверху.

Идеальная красота, совершенство форм и видов, тяжкий труд перфекциониста. Или тысяч пауков, которые сплели изящные тенета для насекомых или вот таких незваных путников. Лада оглянулась: надо же, тропа за ними совсем сузилась, а она даже не заметила из-за переживаний о Хладе. Хорошо, что ума хватило шагать за остальными. А не то бы… Почему-то от мысли запутаться в паутине возникло отвращение, словно от чего-то противного. Смотреть – пожалуйста, вляпаться в нее – нет уж!

– Мы не пройдем, – Яровит был краток. – Придется заявить о себе.

Он достал топор, собираясь прорубать проход.

– Подожди, – остановила Морена. – Я что-нибудь придумаю.

– Да, дядька, не горячись, – Лель поддержал темную богиню.

Морена закатала рукав и нажала на татуировку с пауком. Ладе вновь предстала знакомая картина: из-под кожи появились волосатые ножки, а затем их обладательница. Зато остальные смотрели в полном изумлении: похоже, о Басе не догадывался даже Лель. Морена смотрела на паучиху так, будто рядом с ней никого не было:

– Бася, смотай паутину – нам нужен проход.

– Это твоя? – с небольшой запинкой осведомился бог любви.

– Да, – ответ Морены был краток и к дальнейшим расспросам не располагал.

Но Лель предостережению не внял:

– То есть твоя Бася, как ты ее называешь, и сплела все это?

– Да! – Морена резко развернулась к нему, в ее глазах блеснули слезы. – Мара попросила меня об одолжении. Я же не знала, для чего ей нужна паучиха. Ты бы смог отказать своей матери?!

– Слушай, не заводись так, – Лель пошел на попятную. – Я же просто спросил. Ну что ты.