Скользящий по линиям жизни

«Что за бред», – скажут многие. «Как можно не думать? Ведь даже чтобы не думать, тебе нужно помнить, что думать не надо, а значит, думать о том, что не надо думать».

Ага, всё верно, но неправильно. Вот так в паре предложений объяснить целый пласт медитативных техник и философское обоснование внутреннего безмолвия непросто. Пока скажу только, что самый простой путь стать немного волшебником – это научиться внутреннему безмолвию.

Сначала уберите развитие в себе мыслей типа «А что было бы, если…». Мне нахамила в магазине продавщица, а по пути домой я представил с десяток сценариев, как я ей красиво отвечаю, утираю ей при всех нос, морально ее унижаю, а потом срываю с нее одежду и… В общем, о своем чувстве юмора я уже предупреждал, но думаю, что вы поняли ход моих рассуждений.

Все эти мысли засоряют ваш горизонт внимания. Пока вы фантазировали свои красивые реплики и поступки, вы уснули в реальном мире. Да, вы шли или даже вели машину, но вас не было в этой реальности. Вы создавали иную. Прорабатывали диалоги, расставляли в воображении актеров и зрителей. Поигравшись с этой сценкой и наступив в кучу собачьего или человечьего, вы можете сразу переключиться на новый сценарий и уже создаете в воображении сцену, в которой все собачники выгуливают своих питомцев исключительно в полиэтиленовых пакетах, чтобы те не гадили на пешеходных дорожках.

Если же ничего не случается, вы вспоминаете, что на работе на вас кто-то накричал или плохо посмотрел, или мог просто подумать, и снова разворачивается сценарий, уводящий вас из реальности. Мы все постоянно спим в таких вот микроснах.

Чем же это плохо? Да это не плохо. Просто стиль жизни всех и каждого. Но вот если вы хотите изменить себя, то можно попробовать избавиться от этих микроснов. Результат? Вся энергия, которую вы тратите на создание подобных микроснов, будет оставаться у вас, а не тратиться. Вы больше времени будете бодрствовать в реальности, а значит, больше замечать реального вокруг себя.

После того как справитесь с такими вот наваждениями, можно двигаться ещё дальше. Убрать обсуждение с самим собой текущих проблем, которые и не проблемы-то в принципе, но постоянное их обсуждение с самим собой придает им искусственный статус чего-то важного.

Пример? Держите. «О, мой котик второй день не ест. Наверно, он заболел. Что же у него болит? Животик? Точно, животик. Надо его отвезти в клинику… и так далее». И не имеет значения, болеет котик или его расстроила новость от кошечки, что он станет отцом, и он впал в депрессию. Значение имеет только то, что вы тратите свою энергию. Волнуетесь за котика? Зачем переживать – берите и везите его туда, где ему окажут помощь, или погладьте ему животик, или выгоните на улицу эту тварь искать себе работу, чтобы потом было чем алименты платить своей кошечке.

Суть проста: не нужно позволять изводить самого себя своими мыслями. Вы просто тратите собственные ресурсы и спите наяву, а в это же время вы могли быть осознаны.

После того как вы избавите себя от наваждений, наступает самое интересное. Вы начинаете выслеживать мысли, которые у вас появляются. Это становится возможным, потому что эти мысли начинают выделяться на фоне отсутствия микроснов и наваждений. И вот только тогда вы начинаете понимать, что большинство мыслей, которые возникают в голове, не ваши. Звучит малоправдоподобно? Проверяйте!

На вопросы «Чьи это мысли?», «Как именно они попадают в горизонт вашего внимания и влияют на вас?» ответить тяжело. Для этого придется применять чью-то терминологию. Например, эгрегоры, иные сущности, коллективное бессознательное и тому подобное. Это термины тех, кто пытался описать то, что словами описать нельзя. Для этого нет слов в нашей реальности. Нам их приходится выдумывать, чтобы описывать неописуемое.

Самое главное, после понимания, что большая часть мыслей приходит извне, самостоятельно формируется знание, как с пользой для себя реагировать на эти внешние мысли. Концовка всего этого похода за безмолвием поистине великолепна. Вы становитесь немного волшебником. Самую малость, но настоящим волшебником. Это первая ступенька к следующим этапам развития. Кстати, волшебниками многие становятся и без внутреннего безмолвия, но у них появляется уязвимость. Внутренняя нестабильность. Они легко отвлекаются на внешние раздражители, но это не фатально. В конце концов, у всех есть свои уязвимости…

Так вот, Мир Грез воплощал мысли тех существ, которые его посещали, и эти воплощения были опасными. Мысль сновидца становилась инициатором события, которое реализовывалось и забирало его сновиденную энергию в пользу этого мира. Если сновидец умеет контролировать свой внутренний диалог, то в Мире Грез ему будет чуть более комфортно, чем тем, кто этого не умеет делать.

Я умел. Именно поэтому иногда посещал этот мир. Сам по себе Мир Грез был очень интересным и, если знать места, то и довольно гостеприимным. Здесь можно и потратить свой Свет и восстановить.

Выкинуло меня на равнину перед Хрустальным водопадом, одна из стандартных точек входа в Мир Грез. Меня ждали трое. Илья и двое охранников, которые в прошлый раз стояли за спиной президента. Хм, наверное, обиделись, что я их из невидимости вытряхнул. У всех были хмурые, серьезные лица. Бить будут, не иначе.

Охранник, который был повыше, глянул на Илью вопросительно: что дальше-то? Могу поклясться, что у Ильи по лицу скользнула тень веселости, но он только чуть приподнял плечи, мол, вот он – делайте что хотите.

Они постояли еще, а я уже с любопытством ждал, чем весь этот спектакль закончится. Они ожидали, что меня сейчас разнесут собственные мысли. Серьезно? Я не раз видел, как это бывает с юными сновидцами, которые попадали в этот мир. Когда внутреннее безмолвие еще не настроено, то все мысли, которые приходят в голову, начинают реализовываться.

Например: «Ух, какой водопад», – и водопад немедленно нападает и самым неимоверным способом делит тебя на куски. А так как мир этот очень глубокий, то смерть здесь опустошает сновидца очень и очень существенно, до комы. Как только ты о чем-то думаешь или на чем-то концентрируешься, ты даешь этому чему-то частичку своей энергии, и оно пытается забрать и всю оставшуюся. Мир не хороший и не плохой. Он так устроен.

Мы помолчали какое-то время, а потом мне надоело. Кто так нападает? Затащили в какую-то пусть и живописную, но дыру и ждут теперь, пока я сам себя уничтожу своими мыслями.

Я сделал вид, что подкидываю на ладошке что-то тяжелое, и со словами: «Хочешь яблочко?» – сделал вид, что кидаю нечто снизу вверх верзиле-охраннику. Мгновение – и его кости затрещали от того, что его сжимало и скручивало в бараний рог огромное яблоко.

У второго охранника глаза полезли на лоб, и он, выхватив пистолет, начал в меня стрелять. Пульки были непростые, но это очень глубокий мир. Здесь такое просто не работает с той эффективностью, как в мирах повыше. Мерцающие пульки долетали до меня и, ткнувшись в футболку тупыми носиками, отскакивали в густую траву.

Я не удержался и крикнул:

– Ты лучше бери автомат со штык-ножом. Только им ты сможешь убить меня в этом мире. Автомат должен быть черный и очень крепкий, а штык-нож будет блестеть и переливаться на фоне водопада.

Через мгновение охранник уже был обмотан вытянутым в проволоку автоматом, а штык-нож бешено летал вокруг него, делая в нем новые и неимоверно расширяя имеющиеся дырочки. От водопада к нему тянулся огромный поток воды, который выглядел плотным и очень кровожадным. Впечатлительные ребята.

Илья неодобрительно посмотрел вслед тающему второму охраннику и подошел ко мне.

– Быстро ты их укатал, – сказал он мне и протянул руку для приветствия. Я ее пожал.

– А зачем ты их брал? – спросил я.

– Да сами прицепились. Они из другого ведомства и не под моим командованием. Их руководство решило, что тебя нужно пугнуть, чтобы был сговорчивее, когда с тобой будут беседовать.

– Типа вербовать? – уточнил я.

– Ага, – буркнул он.

– Это у них самые лучшие?

– Одни из лучших, – согласился Илья.

– Так все плохо?

– Ээ, – замялся он, – за последние несколько лет там сильно проредили спецов.

– Сокращения?

– Мрут часто, – ответил Илья.

Продолжать эту тему резко расхотелось.

– Слушай, – обратился я к нему, – давай сменим локацию, не мир, а именно локацию. Я понимаю, почему ты выбрал Мир Грез – здесь врать невозможно, но водопад… банальщина.

– Хорошо, – согласился он, – тогда так…

Илья махнул рукой, и в метре от него появился небольшой портал, в который мы и вошли.

– Острова самое то, – одобрил я, выходя из портала.

На горизонте над океаном драконы гоняли стаю летающих китов, а в воздухе витал аромат каких-то неимоверных пряностей.

– С ребятами всё нормально будет? – спросил я Илью, заходя по колено в океан.

– Да, я ещё вечером бригаду медиков в их здании предупредил, что ребят из комы нужно будет доставать. За пару часов приведут в порядок.

Он не спеша подошел к лежащему на пляже огромному стволу, присел на него и произнес:

– Перед ними поставили цель показать тебе силушку сновиденную, чтобы понял ты: если будешь кочевряжиться, то выжмут тебя и заставят слушаться. Да и слишком уж они получили от своего руководства за то, что из невидимости выпали, так как потом «первый» с пристрастием выяснял, какого хрена без его санкции встреча сопровождалась охраной в невидимости.

– А Мир Грез ты им подсказал? – уточнил я.

– Нужно же было тебя проверить да и на возможности президентских ребят посмотреть, – хмыкнул Илья. – Вот и посмотрел.

Я пошурудил ногой по дну и быстрым движением выхватил из песка ракушку с ладонь размером.

– Тебе поймать? – спросил я Илью, но он отрицательно махнул головой.