Поцелуй с вампиром. Книга вторая

Наркиса так перепугалась от слов графини, что все её эмоции тут же отразились на лице.

– Миледи, я не хочу этого, вы такая добрая и, – она запнулась, – красивая.

Девочка задумалась и спустя несколько минут продолжила:

– Я вспомнила, мама говорила, что это чудище заболело, и оно просит её полечить его, поэтому она и взяла свои травы с собой на болото.

Граф с графиней переглянулись, и Мейфенг прошептала мужу на ухо:

– Странно, тогда зачем оно убило её, да ещё и таким страшным способом. В моём видении, она не успела даже достать свои травы из корзинки, чтобы начать лечить его.

Валентин тоже был озадачен и прошептал ей в ответ:

– Когда вернёмся, расскажем всё Альберту, может он разгадает эту загадку.

Мейфенг ласково посмотрела на малышку и спросила:

– А ты умеешь лечить, как твоя мама?

– Да, миледи, чуть-чуть могу, она меня учила и говорила, что когда она отправится на небо, дар целительства перейдёт ко мне.

Граф и графиня снова переглянулись, словно понимая друг друга без слов. «Ещё одна целительница попала к ним в замок, неспроста это».

А ты сама случайно не видела это чудище? – очень приглушённо спросил Валентин у Наркисы.

Она сильно всполошилась, и слёзы снова хлынули из её глаз.

– Что? Что такое, Наркиса? – вскрикнула Мейфенг.

– Да, я его видела, когда на небе была большая луна, вот несколько дней назад.

Мейфенг и Валентин внимательно посмотрели на перепуганную девочку.

Всхлипывая, она продолжила:

– Он такой страшный, как высохший череп или как сухое дерево и весь в тумане, и жутко воняет. Он звал меня, мне так страшно… Вы защитите меня, миледи?

– Конечно, Наркиса, мы защитим тебя, – ответила Мейфенг, а сама подумала: «Знать бы ещё как, да и самой в живых остаться».

– Ты не смертный человек, ты вампир, – словно услышав мысли жены, сказал граф.

– Как ты догадался, о чём я подумала?

– У тебя на лице всё написано, дорогая.

Наркиса только успевала переводить перепуганный взгляд то на графа, то на графиню.

Лес с болотом остался уже давно позади, и все более-менее успокоились.

Прошло несколько спокойных часов. Наркиса вышла из кареты и подсела к кучеру, чтобы не мешать хозяевам, ворковать друг с другом. Валентин придвинулся поближе к Мейфенг, потом ещё ближе, и его лицо оказалось так близко с её лицом, что их губы стали притягиваться как магнит.

– Любовь моя, – прошептал Валентин и его нежные руки легли на тонкую талию жены, она почувствовала, как его тонкие изящные пальцы стали медленно задирать её платье, они коснулись коленей, потом плавно передвинулись к бедру и пошли выше к кружевному белью. Девушка часто задышала и прошептала:

– Только не рви, пожалуйста, ничего, – и лукаво улыбнувшись, сама сняла с себя тонкие кружевные трусики, передав их мужу. Граф взял их в руку и машинально положил в карман своего камзола, приподнял жену и усадил её к себе на руки, продолжая страстно целовать в стройную шею. В голове Мейфенг всё смешалось, и карета, и ухабистая дорога, и все страшные последние новости, она могла только чувствовать своего красавца мужа и его желание обладать ею здесь, прямо в дороге, в этой карете. Ещё немного и им уже ничего не мешало, влюблённые муж с женой предались огненной страсти.

Спустя какое-то время они смеялись и весело болтали:

– Вот чем хороша эта дорога, есть чем заняться с любимой женщиной, – сказал Валентин.

Мейфенг счастливо улыбалась, разгорячённая и чуть-чуть взъерошенная.

– Да, с таким мужем, я согласна хоть каждый день куда-то ездить, только теперь Наркисе будет работа, поправлять мне причёску.

Она положила голову к нему на плечо и закрыла глаза, мечтая о счастливой вечности с Валентином.

Карета ехала мягко, несмотря на неровную дорогу, чуть-чуть потряхивая на небольших выемках на тропах. Тёмно-коричневые занавеси не давали солнцу сильно освящать всё внутри, мягкие диванчики обтянутые чёрной кожей, очень качественной выделки, всё-таки граф Валентин был далеко не беден, и его экипаж хорошо отражал его состояние, и такую дальнюю поездку, можно было назвать даже комфортной. Мейфенг задремала, и вдруг эту идиллию нарушил громкий свист, резкий звук хлыста и разные громкие крики. Карета резко остановилась, граф успел схватить жену, чтобы она не упала с дивана от такой неожиданной остановки, Мейфенг открыла с удивлением глаза и спросила:

– Что случилось, Валентин?

– Сейчас пойду, посмотрю и разберусь, что же там такое, – ответил ей муж и, поцеловав в щёку, вышел из кареты.

Он быстро обглядел поляну и увидел с дюжину грязных крепких мужланов, одетых в разноцветные широкие рубахи, подвязанные длинными поясами, по виду напоминающие шарфы и в широких штанах по типу шароваров. Усатые и лохматые с безумными глазами и взглядами хищников, они бросились к карете со всех сторон как тараканы, совсем не обращая внимания на графа, видимо они были привыкшие видеть таких знатных господ, выходящих из своих карет, которые они останавливали посередине дороги ведущей в замок, что виднелся уже неподалёку. Кучера сбили с сиденья длинным кнутом и потащили по земле. Наркису стащил другой мужик и, держа за шею, стал облапывать её шубку и то, что под ней. Они грубо ругались, по внешнему виду это были явно разбойники, обитающие в этих местах. Валентин с невозмутимым видом снял с себя камзол и, приоткрыв дверцу кареты, быстро сунул его жене:

– Возьми камзол, чтобы я его не испачкал и не выходи из кареты, замкнись.

Мейфенг сразу поняла, что к чему и быстро забрала вещь из рук мужа, даже и, не помышляя о выходе из кареты – к мужским дракам, она была совсем не готова.

Первого мужика, что добежал к графу, Валентин схватил одной рукой за грудки и перекинул через карету, как мешок, тот упал замертво на спину и сразу же испустил дух. Другие мужики, ещё не поняв, что им дадут достойный отпор, снова кинулись на Валентина, размахивая палками и кулаками. Он отскочил на пару метров от дверцы кареты и сразу двумя руками схватил первых двух, что добежали до него, крепко ударив, их лбами друг с другом и, откинув в стороны, прыгнул на следующих троих. В прыжке схватив одного из них, тут же придушил его и, орудуя его телом как битой, раскидал следующих нападающих, попав кому в голову, кому в живот. Половина раненых мужиков развалились с разных сторон от кареты. Но тут, Валентин увидел, как один мужик с золотой серьгой в ухе, по-видимому, их главарь, тащит Наркису, приставив к её нежной шее острый нож. Девочка широко вытаращила глаза и позеленела от страха. Валентин собирался уже и сам её спасти, но тут шторка в карете приоткрылась, и Мейфенг закричала:

– Вали, спаси Наркису, пожалуйста!

Валентин оглянулся на жену и тут же на него навалились ещё двое мужиков. Он легко раскидал их в стороны и сразу же подлетел к их главарю. Тут уж граф не стал церемониться, а пролетев несколько метров над ним, головой вниз, развернулся на ноги и, держа его оторванную голову в руке за волосы, с которой ещё стекала свежая кровь, с невозмутимым видом, кинул её под ноги остальным мужикам, те опешили от увиденного ужаса и стали орать:

– Он не человек! Спасайтесь!

Оставшиеся в живых разбойники, стали разбегаться в лес кто куда. Валентин подошёл к всё ещё живому напуганному кучеру и, мягко взяв его за шиворот, отнёс прямо в полёте к карете, и посадил на его место. Наркиса держась за шею, прикрывая ладошкой кровавую рану, быстро побежала туда же на скамеечку рядом с кучером. Валентин крикнул ей:

– Оторви кусок от своей нижней юбки и завяжи свою шею, нам со всем ни к чему, чувствовать запах твоей крови!

Девочка, в страхе кивая головой, быстро сделала, что приказал ей граф. Валентин подошёл к карете, а Мейфенг уже открыла дверцу и сама вышла ему на встречу, затем обняла мужа за шею и начала страстно целовать. Валентин крепко обнял её за спину и с готовностью поддался на её жаркие поцелуи.

Ещё минута и в глаза Валентина смотрели такие благодарные и счастливые зелёные глаза, а розовые губы шептали:

– Благодарю тебя, муж мой… Ты жизнь моя.

– А ты, моя, – произнёс граф и, взяв жену на руки, усадил её обратно в карету, тут же присел рядом с ней и продолжил:

– Мы сегодня вообще доедем, в конце концов, на этот бал? – он посмотрел на свою белоснежную рубаху, он была забрызгана кровью, – вот чёрт, хорошо хоть камзол вовремя снял. Он надел его и застегнул полностью, спрятав грязную рубашку под ним.