Багровая ночь

– Так она тебе сказала, что чиста?

– Да.

– И ты веришь?

– Это легко проверить.

– Может, вместе проверим?

– Хватит, вы прекрасно знаете, что я давно искал такого красивого ангела в плоти, и если это действительно так, она станет моей надолго, валите к себе, хочу тишины и покоя.

Вампиры, нехотя, встали, открыли арочное окно с мозаичным стеклом и вылетели один за другим.

Хозяин замка – местный граф, стал бессмертным сотню лет назад, после боя с вампиром по тяжёлым обстоятельствам в результате смерти любимой старшей сестры. Чудом остался жив по меркам вампиров, обратился и считался юным для вампирского рода. За сотню лет, пресытившийся и убийствами, и женскими телами, не знал уже, куда себя деть, и что сделать такого, что дало бы ему новый адреналин. «Очередная красивая девка, сейчас засажу ей, обучу всему, а что дальше? Как мне надоели все эти тупые бабы, местные девственницы совсем быстро приедаются, мозгов, как у куриц. Сколько было и девственниц, и развратниц, все на одно лицо. Искал ангелочка, нашёл, а захочу ли держать подле себя долго, ещё не знаю», – он изрядно подвыпил и направился в свои покои.

Вошёл в надежде увидеть её на постели или съёжившуюся от страха где–то в углу и, пролистав комнату багровым взглядом, не нашёл.

– Где ты?

Тишина.

– Твою мать, в шкаф зарылась? Найду, оторву сразу башку, и возьму себе бабу в нашей деревне, – открыл шкаф, порылся в вешалках с камзолами и, не найдя её, хлопнул дверцей. Дальше прошёл по комодам.

– Девка, выходи… – процедил. – Если сама не выйдешь, пожалеешь… Очень, – посмотрел за тяжёлыми занавесями. – Выходи, тварь! Разорву!

Владислава, лёжа под кроватью, забыла даже, что может дышать и чуть не задохнулась, когда вампир наклонился и, вытащив её за ногу, порвал вмиг простыню.

– Дура! Ты думала, что спрячешься, и я тебя не найду. На колени и бери в рот мой член, иначе сдохнешь прямо сейчас, – он одной рукой оттянул ей голову назад за длинные волосы, а второй – схватил за шею, надавив острыми когтями: выступила кровь и сразу потекла вниз, стекая на наливную грудь. Его ноздри вздрогнули. Она замерла, зажмурившись. – На колени, – прошипел, как змей. Подождал с минуту и ударил её наотмашь. Девушка упала и так и осталась сидеть с опущенной головой. Он снова взял за волосы и подставил ртом к вздыбленному члену.

– Открой рот, сука.

Она зажала губы и зубы. Вампир пихал, пихал, но тщетно. Его глаза покраснели и от запаха крови, и от ярости. Он изменился до неузнаваемости и, сдавил ей щёки так, что девушка невольно открыла рот. Член впихнулся.

– Соси, а после проверю твоё влагалище на чистоту.

Владислава подняла на него взгляд широко открытых глаз, в голове пронеслось: «Я откушу этот поганый член и умру. Лучше смерть, чем постоянное насилие», – и она со всей силы клацнула зубами. Вампир взвыл и сразу ударил её по лицу с такой силы, что девушка отлетела в сторону, ударившись в стену, сразу потеряв сознание. Он проорал гортанным рёвом, поднимая голову вверх, испытывая мучительную боль. (Вампиры испытывали боль)

– Тварь! – подлетел и поднял голову за волосы от пола. – Ты пожалеешь, что родилась на свет. – Сука!

Из её носа и со рта текла кровь. Он внимательно посмотрел, прослушал пульс и выругался:

– Хлипкая попалась шлюха, умрёт через несколько минут, не думал, что так быстро обращу, но я не дам тебе легко сдохнуть, – наклонился, прокусил артерию на шее, отпил немного крови, после свою кисть и влил кровь в рану.

– Скоро ты проснёшься бессмертной, и тогда тебя будет здесь ждать ад – вечный ад. Маленькая шлюха. Очень жаль, что придётся тебя сейчас отиметь, пока ты ещё мало что соображаешь, а то останешься вечной девственницей и буду я каждый раз с этим мучиться после твоего обращения. Зато теперь я никогда не раздолбаю до ведра твоё маленькое влагалище.

Девушка начала страдать от мучительной боли: смерть и бессмертие. Её тело выгибалось, выставляя вперёд великолепную грудь, соски заострились, выделяясь тёмными точками на белоснежной коже, руки и ноги заходили ходуном, подрагивая судорогами, веки задёргались, губы приоткрылись. Вампир развёл ей ноги и, раскрывая нежные лепестки одной рукой, другую – ввёл внутрь, нащупал преграду и довольно оскалился.

– Всё–таки не с брехала, ангелочек, красивая девочка, – вытащил член и резко вошёл. – Всё кукла, больше ты не девственница, но теперь моя и только моя. Доводить половой акт до конца в жертве без сознания не захотел, вышел, заправился и пошёл пить.

Девушка ещё долго билась в конвульсиях, после затихла. Пришло мёртвое отупение. Так она пролежала сутки. Он заходил периодически в комнату, уложил её на постель и ждал, когда она придёт в себя и осознает, что с ней произошло. Ожидание сладкой мести к этой человеческой девушке подстёгивало на бурные эротические фантазии. Представление как будет издеваться над ней, зашкаливало. «Ты пожалеешь за то, что хотела откусить мой член, маленькая тварь. Я сделаю из тебя решето. Ты почувствуешь мой член даже в ушах, не только в трёх основных дырках. Будешь на коленях ползать у моих ног, вымаливать кровь, и вылизывать мои яйца» – он напивался до чёртиков и швырял бокал в стену, разбивая на мелкие осколки. Мучительное ожидание усугубляло его и так недобрую рану вместо души. (Он и при жизни не был добр, убивал людей без жалости и сожаления)

«Тварь, когда же ты очнёшься? Моя будущая шлюха, прекрасная маленькая шлюха».

Владислава чувствовала боль во всём теле, душа кричала: «Не трогай меня!» Открыла глаза и осознала, что физической боли нет; есть нечто другое какая–то сухость в горле до изнеможения. «Пить, хочу пить!» – закричало сознание, привстала, оглянулась. Она, по–прежнему, голая, на постели с бежевым гладким покрывалом. Встала и заправила его. «Кровь! Чья это кровь?» В голове резко образовался новый страх: потрогала себя там, поднесла пальцы к глазам – сухие, крови нет.

– Так чья же это кровь? – выскочило вслух. И ответ неожиданно пришёл с дверей.

– Твоя. Ты больше не девственница.

Девушка медленно развернулась на голос и чтобы не упасть, дотронулась до деревянной стойки с орнаментом, на которой держался балдахин.

– Ты… это низость.

Он в мгновение ока оказался рядом и, схватив её за подбородок, больно сдавил.

– Ты пожалеешь за то, что пыталась откусить мой член, – его глаза покраснели, выдавая презрение и ненависть. – Я буду трахать тебя до полусмерти, но ты никогда больше не умрёшь. Разорву твои дырки, ты будешь испытывать адскую боль и регенерироваться раз за разом. Теперь твоё существование зависит только от меня.

– Что это значит? – её голос был надломлен.

– Ты больше не человек.

– За что? – на глаза навернулись слёзы.

Он рассмеялся таким смехом, от которого ей стало совсем не по себе.

– За то, что ты меня укусила. И если укусишь ещё раз, убью.

Её глаза сверкнули неподдельным страхом.

– Не надейся на лёгкую смерть, сначала отдам друзьям. Они растерзают тебя, а потом вытащу на солнце, и ты сгоришь. Мы защищены древними кулонами, у тебя такого нет.

– Я не шлюха и не смогу такой стать, лучше убей сразу, – пробормотала, опустив голову.

– Знаю, зато можешь ей стать, и поверь, это не худшая участь для наших женщин.

– Что может быть хуже?

– Идём, покажу, – схватил за волосы и потащил. Девушка вытаращила глаза.

– Куда ты меня тащишь? Дай мне одежду, пожалуйста.

– Ещё не заслужила, – вытащил в коридор, протащил мимо вампиров – охранников. (Те даже бровью не повели, будто сейчас мимо не протащили голую красавицу)

Толкнул в спину в подземелье.

– Пошла.

Она, в страхе ступая по старой, ломаной, каменной лестнице, спустилась в затхлое тёмное помещение. Пахнуло спёртым запахом. Вампир зажёг факел и, взяв его, прошёл в одну из темниц.