Омега для волка

Арсений резко ударил кулаком по столу и встал, нависая над девушкой, прожигая её своим хищным звериным взглядом.

– Я говорил тебе не испытывать моего терпения! – зло рычал он и казалось, что зверь вот-вот сорвётся с цепи и он уже не сможет взять над ним вверх.

– Но…

– Пошла вон, – издавая хриплые угрожающие звуки проговорил Игнатов, изо всех сил стараясь удержать себя в руках.

Молодой женщине ничего не оставалось, как повиноваться, если она хотела остаться живой, но никто не мешал ей напоследок хлопнуть дверью. На что Арсений схватил первый попавшийся бокал и бросил его в стену со словами:

– Лучше бы его носила она!

Спустя какое-то время он успокоился и попросил прислугу убрать беспорядок, что он натворил.

Когда Васька проснулась, то сразу же почувствовала следы амбре Игнатова. Это означало, что он был здесь, пока она спала. Девушка фыркнула. Тут в дверь постучали и через несколько секунд вошли. Сегодня это уже был другой человек. Этого ублюдка не было. Почему? Она даже гадать не стала. Но на самом деле девушка никогда и не догадалась бы, что этого ублюдка наказали, за то, что позволил распустить себе руки по отношению к ней. Ей передали, что Игнатов ждёт её на завтрак, поэтому девушке стоит поторопиться. После этого надзиратель вышел из комнаты.

—

Дима проснулся от собственных криков. Сны. Во снах он звал и искал её, метаясь по лесу, в попытках уловить любимый запах, но он растворялся так же быстро, как быстро нюх мог его уловить. Дима резко поднялся и сел на кровати, в глазах немного помутнело, но это быстро прошло. Через пару мгновений до него дошло, что своими действиями, он кого-то толкнул. Этот человек даже не двинулся, словно вожак стаи впечатлился в скалу и по плану должен быть стечь ручейком вниз, но ему помешали мысли: почему он вообще должен стекать вниз если он альфа? И почему он вообще думает сейчас о мультфильмах, когда у него душевный кризис? Дима посмотрел вперёд, увидел объект, с которым столкнулся, правда теперь этому объекту стало не по себе. От серьёзного, и даже немного ошалевшего взгляда вожака, можно потерять контроль над собой, ведь любому волку напротив, подобное, воспринимается как вызов на бой. Чего мать с сыном, делать не хотели.

– Василиса… Есть что-то? – мать вожака покачала головой и встала с кровати, так же молча она прошла к окну, стоя спиной к сыну, думала… Это будет очень тяжелый разговор, никто кроме неё не сможет, не побоявшись гнева альфы Дмитрия, поговорить с ним об этом.

Это точно была омега, принюхавшись, он понял кто это. Мама… она стояла спиной к Диме, но по дыханию, ритму сердцебиения, он мог сделать выводы, точнее доводы.

– Мы всю ночь прочесывали лес, пытаясь понять направление, – глубокий тяжелый вздох, – Дим, он подготовился. Мы думаем он пустил две группы, одна нападение, другая заметала следы. Мы шли по запаху и вышли из леса в семи разных местах, а дальше они как будто растворились. Раньше мы не знали даже о том, что такое возможно, – Юлия повернулась лицом к сыну и сделав пару шагов, вновь села на край кровати, взяв сына за плечи и очень внимательно посмотрела ему в глаза. – Мы найдём её, слышишь? Мы сровняем этот лес с землей и, если нужно, пойдём дальше, но мы найдём её.

– Не надо меня опекать, – рявкнул Димка, передернув плечами, он злился, но не на мать, а на себя. За свою слабость.

– Сынок… – прошептала Юлия Николаевна.

– Мам… – устало проговорил Дима, только сейчас полностью осознав, кто рядом с ним и как он себя вёл, и да, разговор и утешения были, кстати, но как быстро мать приехала? Как долго она здесь? – Что ты тут делаешь?

– Ребята твоего отца не дремлют. Как узнала о том, что случилось, сразу направилась к тебе. Я предполагала, что последствия вашей встречи с Игнатовым будут плачевными, но они выкрали омегу вожака. Дим, напряги мозг и вспоминай, зачем она ему? Что тебе известно?

– Подожди, голова, как колокол.

– Отдохни пару часов, подумай, я обо всем позабочусь, а стаей пока займётся Женя. Не волнуйся.

– Не волнуйся? Мама, ты серьезно? Мою половину украли, тупее совета я ещё не слышал.

– Каким бы он не был, попробуй восстановить силы, первый кто страдает – это твой волк. Потеряешь волка, потеряешь всё.

– Как я могу исцелить волка? Без Васьки я не смогу…

– Сможешь, и ты знаешь как. Не мне тебе рассказывать, как можно исцелить волка, не будучи вместе с парой, в другом случае, я и отец с тобой, мы поможем.

– Для этого нужно, чтобы вы оба были здесь.

– Я позову мужа, а до тех пор, я помогу тебе встать на ноги.

– Есть и другой способ.

– Есть, но я против него, ты же не знаешь, как это отразится на твоей омеге! Не дури и включай голову, а мы с отцом тебе поможем.

– А если не получится? Тогда я не только волка лишусь, но и Васьки.

– Если для восстановления волка, ты сам отречёшься от пары, пусть и на время, ты знаешь какой ущерб ты ей причинишь? Ваську как минимум нужно предупредить, а мы даже не знаем где она. Поэтому нет, твой вариант очень плох, ты хочешь спасти ее, а не угробить.

Дима уставился на свою маму, долгий, внимательный взгляд медленно разъедал уверенность взрослого мужчины. Таковы альфы, они могут подчинять своей воле, не говоря при этом ни слова.

– Сынок, – голос Юлии Николаевны был ровным и спокойным, она как никто знала способности своего сына, и она никогда не скрывала, что для того, чтобы обуздать Диму, ей иногда приходилось преодолевать себя. Протянув к нему руку и положив её на голову Димы, – Мы вернём её, слышишь? Обязательно вернём.

– Я не знаю где она, я не ощущаю её… Она как будто растворилась… Как будто никогда не было…

– Дмитрий Григорьевич! – Юлия Николаевна всегда обращалась к своим детям по имени-отчеству, когда хотела их успокоить или осадить. – В сторону истерики, сопли собери и будь мужиком. Ситуация говно, согласена, но она решаема. Для этого нужно собраться и верить.

– Так себе совет, – у Димки пересохло в горле и голос получился хриплым.

– Согласена, а теперь отдохни, – Юлия уже думала, что разговор окончен, но не тут-то было. У Димы было не стабильное состояние, этого она не учла.

– Я убью Игнатова! – прорычал Дима.

– Дима… Дима, посмотри на меня – тяжело вздохнув, сказала Юлия Николаевна.

Дима поднял взгляд на маму и молча ждал, что она собирался ему сказать.

– Давай так: сначала восстановим силы твоего волка, найдём Василису, а потом делай с Игнатовым, что тебе захочется, хоть пиньяту.

Дима довольно долго смотрел ему в глаза, а затем согласно кивнул. Вариант с пиньятой парню очень понравился. Ему сейчас действительно нельзя раскисать. Игнатов разделывает и обыгрывает его, как мальчишку и вот это уже ему не нравилось. Какая-то шавка берёт вверх… Он должен постараться, чтобы показать ему, где его место.

Дима встал и не глядя на папу-омегу, что всё ещё был в его комнате, отправился в ванную, чтобы принять контрастный душ, привести мысли в порядок и взбодриться. Им предстоит много работы.

—

Игнатов сидел за столом, в расслабленной позе, он почти допил свой чёрный кофе, время от времени поправляя запонки на рукавах чёрной рубашки, они вечно переворачивались. Чашка вернулась на блюдце, как только до слуха хозяина дома донеслись тихие шаги, на мгновение, улыбка тронула губы и тут же была стёрта с лица. Силуэт девушки в дверном проёме напоминал призрака, среди тёмного дерева полов и тёмно-серых высоких стен. Она, как солнечный зайчик, так и хочет ускользнуть, а Арсений, как самый неудачливый кот, никогда не сможет его удержать.

– Присаживайся, – она спокойно, пусть и слегка настороженно села за стол, она помнит, живой от неё больше проку, но аппетита нет, не после всего, что на неё свалилось. – Если ты будешь морить себя голодом, каковыми причины ни были: упрямство или чувство вины, хуже ты сделаешь только себе. Что я потом твоему альфе скажу?

Васька лишь молча нахмурилась в лёгкой растерянности, не зная, что сказать. Да и была ли в этом необходимость? Игнатов говорил так, словно ответа никакого и не ждал.

– Скажи… – начала Василиса в нерешительности, ведь спрашивать о таком было по меньшей мере неуместно и неудобно, а по большей части это было переходом личных границ, которые она не знала, может ли переступать. Но ей очень хотелось знать это.

– Я тебя слушаю, – но она всё также молчала. – Ты можешь задать мне абсолютно любой вопрос.

– Это больно? – решилась она. – Как ты смог… сдерживаться столько времени?

Арсений внимательно посмотрел на Василису.

– Не будет преувеличением и драматизацией, если скажу, что боль разрывает тебя на куски. Как будто волк зажат в тиски, и зверь внутри тебя бьётся с такой силой и неистовостью, в желании вырваться из заточения, и ты порой ощущаешь, как он прорывается из твоей груди. Но ты должен его сдерживать и при этом постараться не сойти с ума. Твоё нутро корчится вместе с телом в ужасных муках и страхе, что это последняя минута твоей осознанной жизни, – он говорил всё это глядя ей в глаза и наблюдая, как по её щекам текут слёзы. Она снова плакала. Только теперь эти слёзы принадлежали ему. Будет ли жестоким извращением, если он немного этому порадуется?