Запах пыли

Он рассказал, как попал в музыкальное училище, а потом он решил уехать на время к дяде.

–Так значит дело не во внезапном порыве любви к нашему городу.

–Да уж. Да нет, город мне нравится. Маленький такой, аккуратный. И театр у вас ничего, симпатичный.

–Вот, спасибо, – ухмыльнулась я.

–Да, кстати. Пару дней я, скорее всего, буду занят. Я тебя сам найду, ладно? Нужно кое-какие дела уладить, перед тем как… – он немного замялся,– подписать контракт с вашим театром. Все будет отлично. Ладно, пока.

Надо же, а я и не заметила, как мы подошли к моему дому. Как и вчера, он сразу ушел, я даже попрощаться, толком не успела, только смотрела на его спешно удаляющуюся фигуру.

Мамы дома не было, она пока не вернулась с работы. Я решила посидеть в огороде, пока солнышко не село. Все-таки последние теплые деньки в этом году, надо запастись витамином на зиму. Соседка, у которой раньше жил дядя Алик вешала только что выстиранное белье.

–Здравствуйте, Мэри, – поздоровалась я.

–Привет, дорогуша, как ты?

–Спасибо, все нормально.

–Я видела ты с Радимом шла? А куда он делся, домой пошел, что ли?

Ничего от зоркого глаза любопытной соседки не скроешь. И когда она успела увидеть? И стирала, и заодно в окошко поглядывала?

–Ага.

–Вот жизнь, а? Столько времени Алик прожил тут, столько раз и сам Радим к нам приезжал на лето, а теперь глядишь, даже не заходят. Не зря тогда твоя мама Алика прочесала, а я еще думала, за что это она его. Так и надо ему было! Все они нехристи!

Не то, что про Алика, я вообще не помню, чтобы моя мама когда-нибудь с кем-то ссорилась или повышала на кого-то голос. От удивления я даже привстала с кресла-качалки, которое мы во дворе обычно раскладывали. У нас было еще одно такое. Именно на них мы и сидели с Радимом, когда его младшая сестра принялась стаскивать с меня кофту.

–Когда это было, теть Мэри? Я что-то не помню?

–Ой, давно, деточка моя, еще только второй год у нас он жил. Лет шесть, наверное, будет, а может и больше. Мама-то твоя дома, нет?

–Нет, не пришла пока.

–Хорошо,– понизив голос, продолжала она,– Да это в то лето, когда она тебя к тетке твоей отправила, помнишь? А Радим тогда приехал, все спрашивал, бедный, про тебя, мол, где она, когда вернется. А мама твоя еще тетке твоей позвонила, чтобы та тебя там подольше задержала, у нее окно открыто осталось, а я как раз во дворе была, слышала. А потом на Алика как напала. Что-то про обычаи их дикие говорила, про дочку его старшую, что они извращенцы в таком возрасте детей сватать, тем более родственников. А, и еще, чтоб хоть тебя в покое оставили. Ох, как в тот вечер Алик на Радима кричал! Правда, я не поняла ничего, они там по-своему говорили, но твое имя-то я разобрала! Радим тогда пару недель промаялся тут, смотреть на него больно было, а потом и уехал к себе, отправили его. Да, вот, доченька моя, так-то вот, – белье она уже развесила и пошла по дорожке к дому. До меня донесся вопль соседского кота, пронзительное, короткое «мяу», грохот металлического таза, а потом и ворчание тети Мэри.

– Брысь, окаянный! Пригрела котяру на свою голову, теперь отвязаться не могу! Мышей бы ловил, хоть польза была бы от тебя, а то все только подачки мои ждешь!

Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. У меня, грубо говоря, челюсть отвисла. Мама Отправила Меня Специально? Чтобы я не могла с ним увидеться? Видя, как я долгие месяцы проливала горькие слезы, что я забросила учебу, замкнулась, потеряла всякий интерес к жизни, я словно сломалась, она могла так со мной поступить? Или она всего этого не видела? А я всегда считала себя плохой актрисой, все мои чувства были у меня на лбу написаны. Хотя после того как он уехал, я старалась изо всех сил скрывать свою боль, и никогда о нем не заговаривала. Да как я могла, если даже имя его произнести была не в силах. Только Ника знала о моих переживаниях и мне искренне жаль ее – сколько моих охов-вздохов и плача она перенесла! И ни разу не пожаловалась на участь моего личного домашнего психолога.

А что Мэри сказала про сватание детей? Нет, не может быть, чтобы Алик сосватал свою дочь за Радима. Ей же тогда еще семи лет не было! Нет, тетя Мэри что-то неправильно поняла. И потом они же двоюродные сестра и брат. Кажется, она уже вышла замуж, я что-то слышала недавно. Это в 14 лет, елки палки, все равно, что я бы тогда за Радима замуж вышла. Эта мысль заставила улыбнуться, мне стало даже немного смешно, правда, легкий укол в груди я почувствовала. Как будто заживающую рану царапнули.

Самое приятное – он все-таки про меня не забыл тогда, спрашивал!

Радим не вызывал у мамы негатива, в отличие от его дяди. Алик всегда ей не нравился с самого первого дня. А папа говорил, что он бывший ректор какого-то турецкого университета, и к нам в город он приехал, чтобы набирать студентов для своего вуза. Типа участие в укреплении международных отношений. Тогда это было от меня очень далеко, я не обратила на эти слова никакого внимания. Но теперь задумалась. Я сама студентка, но никогда не слышала о том, чтобы кто-то к нам приходил и предлагал выехать заграницу на учебу. У нас городок маленький, и если кто что делает, тем более полезное, то сначала трубит об этом на весь мир, а потом уже, либо делает, либо нет.

5

К тому времени как пришла мама злость моя утихла, и я раздумывала, как же мне завести разговор об этой истории. Я даже начала сомневаться, стоит ли вообще говорить теперь об этом. Столько лет прошло. Она, скорее всего, отмахнется от меня, дескать, не помню. А допытываться у нее все равно, что спрашивать партизана, не захочет, не скажет, хоть ты тресни. Нет желания выяснять отношения с ней, тем более с ее способностью все ставить с ног на голову, так как надо ей. Тем более что она не могла сделать это со зла, она ведь любит меня. Да и Радим здесь. А мне больше ничего и не надо. Когда я уже решила замять это, разговор начала она сама, заглянув ко мне в комнату.

–Ну, как, видела сегодня своего турка?

Слово «турок» прозвучало как оскорбление. Мне это совсем не понравилось. Похоже, надо было самой начать.

–Мама, он не «турок», – тихо ответила я.

–Так ты с ним встречалась?

–Да, – я уже приготовилась к атаке с ее стороны. Но к моему удивлению она села рядом и посмотрела мне в глаза так жалостливо, что я еле сдержала себя, чтобы не разреветься.

–Ну и что вы собираетесь делать? Анна, он же мусульманин, у них все по-другому. Он никогда ради тебя не поменяет религию. Может быть, ты хочешь принять ислам? – вызывающе подняла она голову.

–Мы ничего делать не собираемся. Мы просто друзья,– прошептала я.

–А этот друг сказал тебе, что женился?

Женился? На меня повеяло холодом, как будто я морозилку резко открыла. Я ненароком бросила взгляд на окно – нет, закрыто. Удар ниже пояса. Да что же это такое? Почему он не сказал? Я попыталась вспомнить, было ли на нем кольцо, да ведь мужчинам не особо нравится его носить, он мог просто не надеть его. В сущности, какая мне разница?

–Девочка моя, мне это совсем не нравится, – продолжала мама, видя, что попала в цель, и я ничего не знала про его семейное положение, – Вы не пара, неужели за столько лет ты не поняла этого? Я не допущу, чтобы ты второй женой пошла, это ужас! А если он уедет, ты опять будешь переживать. Ты думаешь, я не видела, как ты страдала из-за него, не слышала, как ты плачешь? Я делаю вид, что не вижу, но я знаю гораздо больше, чем ты думаешь.

Я слышала ее как сквозь сон. О чем это она? Второй женой? Смешно.

Почему-то ее слова звучали для меня как обвинение. Меня захлестнула волна гнева. Почему я должна чувствовать себя виноватой, в чем? В том, что было больно? Да, ей тяжело было видеть меня в таком состоянии, но я старалась изо всех сил не показывать ничего.

–Ладно. Тогда расскажи, что ты знаешь, – мой вопрос прозвучал на удивление спокойно. Почему я не бьюсь в истерике?

Это застало ее врасплох. Она удивленно посмотрела на меня.

–Ты меня поражаешь. Я тебе, о чем говорю, а ты мне о чем?

–Расскажи, как отослала меня к тете, – медленно отчеканила я, слыша собственный голос и не веря, что я могу так легко держать себя в руках в данной ситуации, – Как ты держала меня в неведении, относительно того что Радим приехал, и сказала только когда он уже уехал. Расскажи, как поссорилась с Аликом и запретила общаться со мной.

–Кто тебе такое сказал?

–Какая разница, – жгучая обида лизала сердце и горячими волнами растекалась по телу. Но смысла продолжать разговор не было.

Мама молчала, удивленно уставившись на меня. Она встала и, тряхнув волосами, вышла из комнаты, по дороге холодно бросив: «Ладно, делай, как знаешь». Вполне в ее духе.

Меня продолжало трясти. Как же это все дико! Мы живем не в средневековье, когда родители могли все решать за детей. И вообще все это неправильно, нехорошо!

Почему я не могу избавиться от него? Я нормальный человек. Миллионы девушек влюблены. Безответные чувства – не новость. Девушки даже из армии не дожидаются своих женихов, а я? За столько лет не найти в себе силы забыть человека, вычеркнуть его из своей жизни. Это ненормально! Столько достойных юношей встречалось. И никто из них не смог вызвать во мне глубокие чувства. Да мне нравились мальчишки, с которыми я общалась. Но каждый раз, когда я вглядывалась в симпатичного мне юношу, перед глазами вставало его лицо. Я не задумывалась об этом. Просто отмахивалась от непрошеного образа. Но он мешал мне жить. Мешал любить.

Где-то в глубине души шевелился противный червячок. Мама, конечно не должна была так поступать, но кое в чем она права. Что будет дальше? Он опять исчезнет? Уедет, улетит. Ведь он ничего не обещал. А даже если и останется, что будет с нами? Он женат и принадлежит другой женщине. Как ни странно этот факт беспокоил меня меньше всего, хотя моя совесть и взывала к моему, как сейчас выяснилось, вконец испорченному сердцу. Я попыталась нащупать хоть какую-то брешь, с помощью которой я смогла бы испытать разочарование в нем. Ничего не было, разве только легкая зависть к особе, которая может беспрепятственно находится рядом с ним. Вспомнились слова Ники «жена не стена – можно подвинуть». Нет, конечно, я этого делать не стану. Он женился, значит любит. А если любит, то и мне лезть незачем. Пусть он будет счастлив.

Может, пройдет время, и я разочаруюсь? В данной ситуации это был бы наиболее подходящий вариант – меньше боли.

И опять он промолчал. Мы несколько часов провели вместе, а он даже не заикнулся, что у него есть супруга.