Проклятие бескрылых драконов. Врата

Честное слово, я ничего не делала. Даже пальцем пошевелить не успела. Но казавшиеся безжизненными змеи проснулись и здоровенными серыми кобрами бросились на охранников. Первая из змей оплела хама и её клыки вонзились в шею. Дроу забился в конвульсиях и свалился на пол. Другая кобра замерла в сантиметре от ярёмной вены второго эльфа.

На поднявшийся шум к лестнице сбежалось ещё с десяток остроухих. Первая из змей, бросив мёртвое тело, подняла голову, раздувая капюшон, и увеличилась в размерах. По гулким каменным коридорам прокатилось её яростное шипение.

Дроу застыли с ужасом глядя на ожившую татуировку. Надо же какие впечатлительные.

– Что здесь происходит? – вперёд вышла высокая эльфийка. Идеальное тело затянуто в длинное чёрное платье с корсетом, тёмные волосы собраны в сложную причёску, на красивом лице с немного раскосыми глазами словно маска застыло спокойствие. По человеческим меркам ей можно было дать не больше сорока. Но дроу живут намного дольше и не стареют в обычном понимании этого слова.

– Она пришла к тэару, Великая Мать! – подал голос тот из охранников, что ещё был жив. – Мы не пустили, исполняя ваш приказ, и тогда она спустила на нас это!

– Просто не пустили? – прищурила ярко-фиолетовые глаза эльфийка.

Змея у горла стража угрожающе зашипела.

– Эграл её оскорбил, – помедлив, ответил дроу.

На безупречном лице появилось нечто среднее между презрением и злорадством. Жуть какая, у меня от этой тётеньки мурашки по спине. Так это и есть мама Рэя? Пожалуй, это многое объясняет.

– Нехорошо обижать девочек, особенно таких милых, – она внимательно меня оглядела. В холодных глазах вспыхнул алчный интерес. – Так ты хочешь увидеть моего сына?

– Хочу.

– Что ж, прошу за мной. Только не забудь своих красавиц, у меня не так много детей, чтобы ими разбрасываться.

Эльфийка развернулась и неспеша пошла вперёд, стуча по каменному полу длинными каблучками. В походке Великой Матери было столько грациозности и величия, что даже Ворн на её фоне казался варваром.

Я на пару секунд даже зависла, но быстро пришла в себя и поспешила вперёд, пока мама Рэя не передумала. Змеи без дополнительных команд вернулись на прежние места и замерли серыми рисунками. Вот интересно, почему от Юрэна с его ордой они меня не защищали, а от дроу начали?

В молчании мы преодолели небольшой коридор, и охранники-дроу распахнули перед нами двери одной из комнат. Я думала, что мы идём к Рэю, но это оказался небольшой кабинет. В центре стоял изящный письменный столик из светлого дерева, у окна огромное кресло, обитое чёрным бархатом, на стенах гобелены с изображением драконов, страшных и зубастых.

Великая Мать подошла к креслу, но не села. Встала рядом и положила на спинку руки, унизанные браслетами и кольцами.

Я перешагнула порог и замерла. Дверь за спиной едва слышно захлопнулась.

– Ты многое значишь для моего лучшего сына, – помедлив, проговорила женщина.

«Лучшего»? Мда, от этой мадам за версту веет материнской любовью.

– И что забавно, для худшего тоже.

– Худшего? – не поняла я.

– Тарэна. Не мальчик, а сплошное разочарование, – вздохнула она с притворным огорчением, но тут же его отбросила: – Но сейчас мы будем говорить не о нём.

– Я могу увидеть Рэя?

– Разумеется. Но ты должна кое-что знать, – она отвернулась к окну, что-то обдумывая.

А я разглядывала эту невероятно красивую женщину и с трудом верила, что у неё вообще могут быть дети. Да в статуе больше сочувствия и понимания, чем в этой холодной, расчётливой змеюке! Я бы на месте Тара тоже сбежала. «Худший сын» – это же надо так собственного ребёнка назвать.

И получается, именно этой дамочке Ворн дал обещание не рассказывать о превращении Рэя в бескрылого? Понятно почему. Такая, если ей что-то надо, добьётся своего во чтобы то ни стало.

– Мы, дроу, – заговорила она тихо, и я от неожиданности вздрогнула, – очень привязаны к своим семьям. Для нас нет ничего более ценного. Интересы Дома превыше всего. И в первую очередь для его главы.

Эльфийка развернулась ко мне и ожгла взглядом холодных глаз. Помнится, мне как-то подруга (ещё в прежнем мире) жаловалась, что у неё свекровь ведьма. Ха, да у меня тут целая Снежная королева. И Рэй в её понимании однозначно видится Каем, которому не положено покидать ледяной замок.

– Мой сын верно служил семье, пока не появилась ты.

Понеслась. Сейчас она заявит, что я, коварная сволочь, запудрила мозги её бедному мальчику.

– Сначала он сделал тебя своей элерой, чем сорвал весьма удачную комбинацию. Но я закрыла на это глаза, твой магический потенциал отчасти искупал ошибку Арэиена, – эльфийка говорила спокойно, с поразительной откровенностью. С такой откровенностью говорят гадости тем, кого и за людей-то не считают.

– Но потом, – тонкие брови гневно изогнулись, – он отказался отдавать перстень!

– Перстень?

Что за странные перескоки? О чём это она?

– Артефакт, который папочка Ворна сделал, дабы не сожрать ненароком собственную супругу, – она ядовито ухмыльнулась. – Жаль, возился долго.

– Так перстень у Рэя?

– Он украл его в тот самый день, когда вы с драконом встретились впервые. Украл по моему приказу, – она говорила и с садистским удовольствием следила за моей реакцией. – И даже привёз его мне. Но в последний момент не отдал, оставил себе. Видимо испугался, что обменяю вещицу на что-то более ценное, и перстень вернётся к принцу. И тогда его элера будет уже не совсем его.

Я мысленно собралась и постаралась изобразить на лице безразличие. Не дождётся эта змеюка от меня бурных реакций. Всё потом. Сейчас нельзя показывать эмоций, а то эта стервоза войдёт во вкус и решит, будто может мной помыкать.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Ура, голос получился ровный и спокойный. После общения с Ворном нервы превратились в стальные канаты. Ну или оборвались и теперь вообще отсутствуют.

– Я хочу, чтобы ты сделала то, что не сделал мой сын, – помедлив ответила эльфийка, внимательно вглядываясь в моё лицо. – Видишь ли, ты единственная, кто сейчас может войти в его комнату. Так что верни перстень, и увидишь Арэиена.

– Ваш сын может умереть в любую минуту, а вы не разрешаете его увидеть без выполнения каких-то глупых условий?!

Всему есть предел! Даже расчётливости. Утром я говорила с Флавием, и магистр прямо заявил, что только чудо может спасти Рэя, а целители тут бессильны. Поверить в это было невозможно, именно поэтому я и пришла, нарушив все запреты и рискуя в любой момент отключиться. А ещё, это конечно полное безумие, но у меня была одна глупая мысль – может, как-то получится ему помочь.

– Это не глупые условия, – холодно ответила Верховная Мать. – Это исполнение долга перед своим Домом.

– Да пошли вы со своим Домом! Я увижу Арэиена, даже если придётся разнести на части эту башню!

Всё-таки буддистского спокойствия мне недостаёт.

– А ты не забыла, – перешла на злобное шипение эльфийка, – что мне кое-что о тебе известно? Не боишься, что наш бесценный принц узнает о твоём происхождении, иномерянка?

– Он знает, – фыркнула я и мстительно добавила: – У меня от Ворна секретов нет.

Какие тут секреты, если он чувствует, когда я вру. Правда, сразу же вспомнилось сожжённое письмо, но о нём никому, кроме Тошки, неизвестно.

– Это неважно! – красивое лицо изуродовала гримаса гнева. – Ты принесёшь мне перстень или больше никогда не увидишь моего сына!