Подружки демона

Сначала это воспринималось как детская шалость – девочка редко видит папу! Потом поняли, что это уловка – при появлении отца Инес запиралась в своей комнате и не покидала ее, пока отец не уходил обратно в свой монастырь. Обитель все больше становилась для него домом, а семейное гнездышко, в котором оставалась бывшая жена и росла Инес – во временное пристанище и как правило, без ночевок.

– Если так пойдет и дальше, она сама организует в нашем доме лупанарий! – беспокоилась ее мать, Клариса. Отец Инес, который уже успел зарекомендовать себя на церковной поприще, реагировал рассудительно:

– Твое беспокойство оскорбляет нашу дочь. Ты сама себя пугаешь. Хочешь, чтобы я ее закрыл в монастыре? Хоть завтра, только скажи. Но потом не жалуйся и не гноби меня, если она вдруг решит, что там ей лучше и примет постриг.

Монашества для дочери не хотел ни отец, ни мать, в этом они были единодушны и оба не представляли, как удержать дочь от преждевременных отношений с мужчинами. Их мечтой было выдать Инес замуж, как в свое время поступили родители Теодоры. Сбыть с рук непутевое дитя – не способ поправить дело, история Теодоры это показала. Но кто пользуется чужим опытом в таких вещах? В лучшем случае посплетничают и решат:

– О, нет, этот ужас не про нас.

***

Общей заботой родителей Инес стала ее невинность, которая ценилась наряду с приданным. Но этот «товар» умело подделывали, а если разоблачали обман, то мало кто решался публично в таком «упс» признаваться – свадьба уже состоялась и подарки получены.

После первой брачной ночи общественность получала «достоверные» доказательства, что невеста была до брака цела и только теперь по праву может называться женой – муж постарался и свидетельствует, что все сказанное – истинная правда. Многие, помня о своем опыте, вежливо скрывали усмешку и поздравляли молодых с удачным началом. Потом ждали появления младенца… вот уж где могли быть сюрпризы, если сроки выдавали обман и все с интересом всматривались друг в друга, пытаясь угадать – кто же отец. Чужая семейная жизнь всегда интересна тем, что полна тайн и неожиданных разоблачений – на этом фоне своя не кажется такой абсурдной и бессмысленной.

Помня обо всем этом, отец Инес, став настоятелем монастыря, приставил к дочери соглядатаев, которые отслеживали каждый ее шаг. Даже в термах ей предоставляли купальню, где имелись потайные смотровые окна. Шпионам работа им нравилась: мало того, что спокойно можно было насладиться приятным зрелищем, за услуги еще и платили – в основном за молчание, конечно. А рассказать было о чем.

– Чертовка, не девка, – шептал "везунчик", потирая занемевшие без движения ноги и кое-что другое, что реагировало на пикантное зрелище – Инес обходилась без помощников, ублажая себя. Ее руки извивались, как змеи, обнимая воображаемого партнера. Шпионы представляли на месте «невидимки» себя, не подозревая, что это место уже было занято и воображение Инес давно уже имело материальное воплощение, которое оставалось невидимым только для посторонних. И для самой Инес тоже! Она упивалась тем, что происходило и особенно не переживала о происхождении сладкого наваждения, а стремилась в термы при каждом удобном случае.

– Тебе не кажется, что Инес слишком частый гость там? – снова заподозрила нечистое Клариса. Интуиция ее вела в верном направлении, но нужны были доказательства.

– Да она там, как в клетке! – раздражался отец Дамиан, может приказать ей мыться при всех? Потом скажешь, что это была моя идея? Реши уже что-нибудь! Я не знаю, как уберечь нашу дочь от позора, кроме как запереть ее в монастырь и выдать замуж да так, чтобы новые родственники нас невзлюбили – меньше будем ее лицезреть!

– Что ты говоришь, – она же дарована нам богом! Ты ради нее принял монашество!

– Принял. Только вот насчет бога сомневаюсь. Бог послал болезнь, от которой ребенок должен был умереть. Я, я(!) испросил милости и дал клятву! Приняв монашество, наконец понял, что мною двигала гордыня, а не любовь. Нам надо было ее отпустить. А теперь мы будем расплачиваться за то, что посмели желать большего, чем для нас уготовил всевышний. Чьи это дары? У меня нехорошие предчувствия. Молюсь ежечасно, чтобы бог простил мне мой грех гордыни. Услышит ли? Я не хочу больше слышать про Инес, где она моется, с кем и у кого сидит на коленях, насмотрелся уже. Она нас не обманывала никогда. Это мы хотели видеть в ней то, чем она не была с момента, как ее душу принял под свое крыло тот, кто сам был наказан богом за гордыню. Смирись и терпи. Дальше будет только хуже.

Отец, как в воду глядел. Главные испытания на долю семьи выпали вскоре после того, как в монастыре появился новый послушник, который назвался Феодосием.

– Позовите ко мне новенького, хочу дать ему поручение. Вам в миру делать нечего, а он еще не отряхнул с себя его пыль и тлен, ему не повредит, может передумает и не вернется, что тоже неплохо.

Глава 11.

Отец Дамиан относился к Теодоре, назвавшейся Феодосием, насторожено, никак не мог постичь истинный мотив пребывания молодого послушника в стенах монастыря.

– Может бежит от несчастной любви. Родители небось хотели женить на нелюбимой или на такой оторве, как наша Инес, – последняя мысль показалась игумену предвзятой по отношению к дочери. – Может быть я слишком строг с ней? Если подумать, она в чем-то права – я и правда не был хорошим отцом. У нее были лучшие куклы, какие я мог купить на Александрийском базаре! Но это бездушные куски глины и кусочки драгоценных тканей не смогли заменить меня. Если я буду с ней ласков, перестану читать нравоучения, следить, возможно Инес оценит это и станет ко мне подобрее? И добродетель не будет казаться ей обременительной…

В следующую секунду игумена посетила еще одна мысль, которая влетела в его голову, как стрела, выпущенная из лука. Так и было, только лук этот был в руках демона, и подброшенная идея тоже была его.

– Этот Феодосий, он богат, наверняка, сын богатых родителей. Если я познакомлю его с Инес, может быть из этого что-то слепится? Она красивая, умеет обольщать. Надо только их сблизить, а дальше молодость сделает все сама.

Так у игумены родился план. Демон ликовал. Но он ликовал бы еще больше, если бы знал, кто скрывается под личиной послушника, с которым игумен хотел свести свою непутевую дочь.

Феодосий зашел к отцу-настоятелю, ни о чем не подозревая.

– Вот тебе деньги. Отправляйся в Александрию. Купи муки. Возвращайся в тот же день.

Феодосий с сомнением посмотрел в окно – дело было к вечеру, когда же он вернется? Ночью можно было нарваться на разбойников.

– Не переживай, я все предусмотрел. По пути остановишься в другом монастыре, в Махерат, там для тебя приготовят келью, переночуешь и с рассветом продолжишь путь.

Идея ночевать вне стен монастыря, к которому Теодора уже привыкла, ей не понравилась. Но перечить настоятелю в такой мелочи было неправильно. Феодосий в знак согласия послушно склонил голову и перебирая четки, ушел собираться. Игумен был рад, что первая часть плана прошла без заминок – послушник мог упереться, пришлось бы уговаривать, заставлять, а так, вроде как все само собой, не заподозрил ничего.

В тот же день игумен заехал к семье, объявил жене и дочери:

– Я не хочу никого ни к чему принуждать. И не хочу, чтобы одна их вас сочла меня деспотом. Потому предлагаю обеим немедленно собраться и отправиться в Александрию.

Инес захлопала в ладоши, Клариса насторожилась.

– В Александрии вы пробудете столько, сколько вам хватит потратить этот кошелек, – настоятель поставил на стол увесистый мешочек с монетами. – Все состоится с одним условием – вы проведете ночь в монастыре Махерат. Просто переночуете там. Больше ничего от вас не требуется – ни молиться, ни нести послушание. Вижу, что вы не против, тогда собирайтесь. Через час выдвигаетесь.

– На ночь глядя? – подала голос бывшая жена.

– Именно так. Я же сказал, переночуете в монастыре.

***

Вслед на Феодосием в сторону Александрии выдвинулся небольшой караван, к которому присоединились две госпожи, которые пожелали остаться неузнанными. Возле стен монастыря Махерат, который они проезжали, перед тем, как караван выезжал на прямую дорогу, которая вела в Александрию, женщины попросили остановить повозку. Караван продолжил свой путь, а женщины пошли к монастырю. Там их ждали: выделили комнату в гостинице.

***

Демон, который следовал теперь повсюду за Инес, наслаждаясь временами ее обществом, терялся в догадках – с кем же отец собрался ее знакомить, где нашел такого доверчивого дурня?

При монастыре Махерат был разбит чудесный розовый сад. Инес попросилась погулять. Мать разрешила, полагая, что в стенах монастыря ничего не угрожает. Оказавшись в саду, Инес сразу заприметила разлом в стене и устремилась туда, надеясь выбраться на свободу. Ожидания были несколько преувеличенными – свобода заключалась в том, что за стеной был источник, который пользовался дурной славой. Деревенские тоже обходили источник стороной. Ходили дурные слухи, будто в колодце вода не простая, а колдовская, можно отравиться. Какого рода отравление, не знали, но боялись. Все было правдой – вода в колодце действительно имела особые свойства. Объяснялось все это просто – выше по склону, откуда стекал ручей, который подпитывал источник своей водой, росла цикута. Иногда ее сок проникал в воду. Дозы мизерные, но этого хватало, чтобы изредка источник становился опасным – мог убить. Поили, как правило, животных, когда было лень идти к источнику, который находился дальше. Животина страдала коликами, несколько дней болела, исходила пеной и погибала.

Инес ни о чем таком, конечно, не знала и смело направилась к источнику. Тропинка к нему заросла. Тем удивительнее было увидеть возле него юношу, по виду, простолюдина.

Он сидел на остатках каменной скамьи, смотрел вдаль и казалось, о чем-то грустил. Инес спросила его:

– Ты зачем здесь? Не боишься, что монастырские тебя погонят? Этот источник, наверняка, принадлежит им.

Юноша посмотрел на Инес печальными глазами:

– Не погонят. Я послушник. Просто в монастыре мне страшно, непривычно, вот и выхожу сюда, подышать, потому так и оделся – юноша улыбнулся, – Ты же тоже пришла «подышать», я же вижу, такая девушка не для монастыря, ты создана для любви!

Инес не могла сдержать улыбки – вот это удача в двух шагах под носом у всех!

– Ты угадал, – ответила игриво Инес, а сама подумала. – «И что дальше? Так и будем тут стоять и дышать? Он же пошутил. Или нет? Что же мне его самой за его фаллос приласкать, сам не догадается».

В ответ на эти затруднения демон, который принял облик юноши и поджидал Инес, «подсказав» ей тропинку к разлому, посмотрел на Инес и провел языком по своим чувственным губам. Инес от такого приглашения даже застонала…

***

Махерат не впустил демона – он был надежно защищен особыми знаками. Инес сама вышла за его стены и тут же угодила в "ловушку".

После нескольких подходов, демон даже утомился. Посещая Инес в термах под присмотром шпионов, демон не мог себе позволить тех игр, которым можно было открыто предаваться на лоне природы под покровом бархатной ночи, будто созданной для запретной любви.

– «Теодора по сравнению с этой, сама невинность», – и тут же поправил себя, чтобы не потерять нити своей мести, которая по его расчетам рано или поздно должна была привести к "обожаемой" беглянке.