ВАМП. Практикум по целительству

– Ты слышал, Монтэм? Пойдем к ректору, а затем к Оку? Или попросишь прощения у девушки сейчас?

Угрюмые близнецы недовольно, с напряженным ожиданием глядят на графа Фрайда. Тот колеблется недолго:

– Прости, Близард, что, не разобравшись, наговорил тебе гадостей.

Не дожидаясь моего ответа, он поспешно идет в сторону общежитий. Братья Рауллы в один голос буркают «извини» и торопятся догнать товарища.

– Спасибо, что заступился, – с чувством благодарю защитника.

Он улыбается, и на его левой щеке появляется симпатичная ямочка.

– Да не за что, я просто ненавижу несправедливость. Шел с конюшни, услышал, как они тебя оскорбляют… – Парень морщится. – Среди аристократов так много надутых каплунов.

Сравнение подтянутых боевиков с откормленными петухами вызывает, к моему стыду, улыбку.

– Кстати, я Эйнар Гарден.

Не аристократ? Удивлена. Студент не принадлежит к титулованному сословию, но будущий герцог и его друзья считаются с ним. Странно, не правда ли? Впрочем, в среде боевиков ценят не за титулы.

– Соннэя Близард, – представляюсь я. – А ты ведь учишься с графом и близнецами?

Гарден кивает.

– Да, в одной группе. А вообще Монтэм мне знаком со времен ПУЧа, он неплох, когда не задирает нос.

Давнее знакомство еще по Пандурскому университету чар многое объясняет.

– Удивительное совпадение, что ты перевелся сюда вместе с графом.

– Нет, на самом деле все обыденно. Здесь преподает друг моего отца, он давно звал, и я наконец согласился.

– Понятно…

Заметив, что я переминаюсь с ноги на ногу, Гарден интересуется:

– Куда-то спешишь?

– В библиотеку.

– Можно я тебя провожу?

С моей стороны будет некрасиво отказать спасителю, и я киваю.

– Надеюсь, госпожа Мылова не вспомнит, что в первом семестре я потерял учебник по истории империи.

Гарден улыбается, и ямочка на щеке придает ему задорно-хулиганистый вид.

Боевики редкие гости в библиотеке, поэтому на него смотрят доброжелательно, и госпожа Мылова, старший библиотекарь, о старых «грешках» парня не вспоминает. Забавно, но именно Гарден помогает мне выбрать словарь из двух предложенных младшим служителем сокровищницы книжных премудростей.

– Я учу орохорский уже третий год, было бы странно, если бы не разбирался в пособиях по языку, – признается он просто, не рисуясь.

И мне становится грустно: Гарден уже четверокурсник, вместе учиться нам всего полтора года. Хотя о чем это я? Если у меня все получится, то после праздника Рассвета великой Ма я не вернусь в академию. Соннэя Близард тихо и незаметно исчезнет.

А в следующем учебном году в столичном университете среди десятков первокурсников-целителей появится эрдесса, которая постарается забыть, что некогда откликалась только на свое второе имя – Соннэя – и считалась простолюдинкой…

– Грустишь из-за графа с дружками? – участливо интересуется Эйнар. – Не переживай, они не будут болтать лишнего, Монтэм понял свою ошибку.

Некоторое время идем по этажу целителей в молчании. Настенные светильники горят через один. Тишину нарушают лишь наши гулкие шаги: в столь ранний час в ВАМП почти никого нет, даже преподаватели еще дома, пьют утренний чай.

Одна мысль не дает покоя: как Гарден понял, что я действительно сдавала экзамены без чьей-либо помощи? Не сумев одолеть любопытство, задаю вопрос вслух.

Гарден с улыбкой (он очень веселый парень, и этим напоминает моего брата) объясняет:

– Друг отца как-то упоминал твое имя в разговоре. Он долго находился под впечатлением от того, как одна адептка прошла вступительное собеседование и сдала экзамены с зачетами по семи предметам зимней сессии, притом отвечая без подготовки.

– Никакого чуда здесь нет.

Собеседование пройдет любой, у кого есть магический дар. Профильные предметы – основы анатомии, первую помощь, травоведение – я учила еще дома, что неудивительно с мамой-целительницей. Да я атлас человеческих костей рассматривала чаще, чем картинки в книге сказок! А когда подросла, больше бывала в бесплатной лечебнице, чем в гостях у сверстниц и в салонах столичных модниц… Этикет, история империи, история рас – предметы, которые могли бы вызвать трудности у подлинной Соннэи Близард, дочери старосты Яблоневки, забытой Создателем деревни, но не у меня. Единственный предмет, на котором могла споткнуться магичка, до определенного момента не ведающая, что такое физический труд, – это бытовая магия. Но и ее я успела подучить, пока готовили фальшивые документы.

Теперь уже в синих глазах моего нового знакомого любопытство. И, наверное, сам Искуситель посылает мне игривый настрой, коли я предлагаю:

– Хочешь, расскажу, как удалось сдать столько предметов?

– Могла бы и не спрашивать. Конечно, хочу!

Показательно вздыхаю и, убедившись, что в коридоре мы одни, шепчу:

– А ты сохранишь мою тайну?

Глаза боевика задорно сверкают:

– Если она не будет угрожать благополучию нашей империи, то да.

– У меня очень хорошая память. За один присест я могу выучить до десяти заклинаний.

– И сколько длится этот присест? – насмешливо интересуется он. – Целый день?

Загадочно улыбаюсь и молчу. В моих словах ни капли лжи. По какому-то странному наитию я признаюсь Гардену в том, что известно лишь моим родителям и брату.

Среднестатистический маг способен заучить текст заклинания на древнем языке, слово-ключ и знаковую схему за час-полтора. Заучить так, чтобы заклинание произносить не потребовалось, а хватило бы ключа и схемы, вспыхивающей перед глазами, точно огненное клеймо.

Мне же достаточно нескольких минут, в зависимости от сложности заклинания. Откуда такие умения, не выяснил и отец, а он лучший маг-теоретик Кронийской империи. Именно он внушил мне мысль о том, что распространяться о способностях чревато неприятностями. «Твоя память – чудо Создателя, светлячок. И лучше о нем молчать, зависть окружающих – не то, чего хотел бы я для своей дочери».

Папа знает, о чем говорит. Он-то как раз неблагородного происхождения, но выбился в маги и аристократы с наследным титулом, что для теоретика намного сложнее, нежели для выпускников с трех привилегированных факультетов – боевого, целительского и некромантии. Прадед нынешнего императора издал закон, согласно которому эти три категории магов, имеющих наибольшее значение для государства, вместе с дипломом получают ненаследный титул учтивости и право на обращение «эрд» или «эрдесса». В дальнейшем, доказав свою преданность и нужность державе, они могли получить земли и титулы, передающиеся детям.

Так что презрение дворян отец испытал на себе в полной мере. Хотя, если верить маме, плохое отношение сокурсников его не очень-то и задевало: рассеянным, витающим в своих мыслях ее супруг был еще во времена учебы в ВАМП.

«От тех, кто многое может, многого и ожидают. И если ты разочаровываешь, начинают ненавидеть, – наставлял отец, переживая, что не вернется до моего поступления в ПУЧ. – Хочешь блистать звездой факультета – блистай, мой светлячок. И все-таки прошу тебя подумать над моими словами. Те, кто стремится вперед, рвут жилы первыми и часто в одиночестве. Постарайся как можно дольше не высовываться».